— Я только…
— Отбросьте всякую мысль об ее участии.
— Хорошо. Стало быть, Генри Перрис — столп общества и блюститель закона?
— Мне лишь известно, что он никогда не привлекался.
— Давайте на минутку сосредоточимся на Генри, шериф. Просто ради забавы. Допустим, он причастен к убийству Бейтера. Все пошло не так, как надо, и он перенервничал. Опоздал на работу. Узнал от Эла Стори, как нас зовут и за что нас забрали. Пошел что-то выбросить и заметил конверт с моим именем. Вытащил незаметно для всех, сунул в карман.
— Но ведь я вам сказал…
— Помню, что вы сказали. Он должен был отлучиться со станции вскоре после нашего отъезда.
— Но он не отлучался. — На лице его было ясно написано — хватит об этом.
— Что могла вспомнить Бетси Капп, навлекая беду на свою голову? — спросил я.
— Если она попала в беду.
— Вы собираетесь ее искать?
— Сообщения об исчезновении принимаются от ближайших родственников.
— Не думаю, будто вы всегда действуете по инструкциям, шериф.
Он впервые улыбнулся:
— Иначе я посадил бы вас обратно, Макги.
Он опять позвонил Бетси домой, снова безрезультатно. Это его озаботило.
— Я отдам распоряжения.
— Спасибо.
Провожая его до машины, я спросил, не возражает ли он, если я поезжу посмотрю вокруг.
— В пределах округа, мистер Макги.
— Конечно, шериф.
И я начал поиски вслепую. Все лучше, чем возвращаться в ее пустой дом, сидеть и ждать.
Глава 14
Я кружил по ночному спящему городу, проверяя стоянки, разглядывая подъездные дорожки, прочесывая улицу за улицей в поисках характерных очертаний жучка-«фольксвагена». При свете фар и фонарей трудно отличить серый от желтовато-коричневого. Потом вспомнилось: чтобы легче находить машину в тесных рядах на парковке у торгового центра, к радиоантенне ее «фольксвагена» прицеплена финтифлюшка — пластмассовый подсолнух, большой, как блюдце. Стало проще отбрасывать похожие автомобили.
Несколько раз я останавливался у ярко освещенных телефонных будок, похожих на поставленные на попа гробы. Пережидал по десять гудков — и каждый раз та же самая десятицентовая монета вываливалась обратно. Ощутив наконец гложущий голод, я повернул назад, туда, где видел круглосуточную закусочную. После одиннадцати заказы в автомобили здесь не подавали. Внутри было очень светло. Тинэйджеры за большим столом перешептывались и гоготали над сокровенной сладостной чепухой, старательно отгораживаясь от прямолинейного мира взрослых. Кое-где за стойкой торчали немногочисленные полуночники. Пластмассовое радио с хриплым динамиком передавало приглушенный рок.
Официанткой оказалась пухленькая хорошенькая девушка с безжизненно висевшими, обесцвеченными до грубой белизны волосами. Форма из синего нейлона, над карманом табличка с надписью «Дори». Под глазами круги от усталости. С автоматической улыбкой она протянула мне прейскурант в сальных пятнах.
Здесь это называлось «макси-бургер», подавалось на поджаренной булке, посыпанной тмином. Мясо было горячим, абсолютно безвкусным, с кусочками хрящей. Кофе оказался гораздо лучше, чем я ожидал. Жуя мясо, прихлебывая кофе, я гадал, почему девушка кажется мне такой знакомой.
Расплатился, вышел, запустил мотор и только тут понял возможную причину подобного ощущения. Полез за полароидными снимками, разобрал и, включив свет в салоне, нашел Дори. У нее была другая прическа, но то же лицо, та же пухлость. Мордашка испуганная, изображение одной руки смазано, видно, она ею махнула.
Вернув снимки на место, я сунул в карман ее фотографии и вернулся обратно. Дори подошла, с автоматической улыбкой протянула меню, потом сообразила:
— Ой, вы ведь только что были тут, правда?
— Решил выпить еще чашку кофе.
— Ладно, забуду, что вы ушли и вернулись, поэтому вторую можете в любом случае выпить бесплатно.
Она принесла кофе, я поблагодарил:
— Спасибо, Дори. Когда у вас будет минутка, я хотел бы кое-что спросить.
— Минутка есть прямо сейчас. Что?
Я вытащил снимки, опустив их так низко, чтобы видела только она, и вгляделся в нее. Девушка сглотнула, прикусила нижнюю губу, опасливо оглянулась на другую официантку, наклонилась ко мне, забормотала:
— Слушайте, это какая-то путаница. Уберите их, а? Он, наверное, напутал, правда. Должен был их разорвать, мистер. Пойдите, найдите его и скажите, мол, Дори велела быть поосторожней.
— Не похоже, чтоб он перепутал.
— Какая у вас машина?
— Белый «бьюик» с откидным верхом.
— Слушайте, допивайте кофе, идите, сидите и ждите, у меня скоро перерыв. Я выйду и все объясню. Ладно?
Через какое-то время Дори в наброшенном на плечи желтом кардигане быстро прошагала по черному асфальту на фоне сильного белого света, сияющего у нее за спиной. В руках у нее была желтая плетеная сумочка. Я наклонился, распахнул перед ней дверцу, усевшись, она плотно захлопнула ее за собой, толкнула в гнездо автомобильную зажигалку, вытащила из сумочки сигареты.
— Это, должно быть, ошибка, ведь мы с ним договорились, что он сперва со мной посоветуется, по понятным причинам. А он не избавился от фотографий. Вот гнусность! Он всегда сам сообщал, куда и когда мне прийти, никого на работу не присылал. Мы договорились давно, и тогда я ему сказала, ладно, раз уж попалась, не буду отказываться, но только до возвращения моего мужа со службы, а потом ни разу не соглашусь. Ну, семь месяцев назад Фред вернулся, и я все беспокоилась насчет этих условий. А оно вон как вышло. Слушайте, мистер, месяца полтора-два назад зашел случайно парень, с которым у меня давно было дело, и оказался немножко под кайфом, решил снова договориться прямо в тот же момент, начал шуметь. Тогда я свистнула Лью, тот явился, вывел парня на парковку, отдубасил и вышвырнул. Так вот, предупреждаю, что все это мне не нравится. А теперь расскажите, откуда у вас это фото и что на уме.
— Вам известно, что Лью уволен?
— Слыхала. За то, что избил арестованного и валял дурака, когда должен был следить за домом, где убили Фрэнка Бейтера. Думала, может, явится, нет, не пришел.
— Его никто не видел, Дори. Довольно верный шанс, что он мертв.
Она докурила последние полдюйма сигареты до длинного фильтра. Красный огонек освещал слегка нахмуренный лоб, втянутые щеки.
— Что-то нехорошее с ним творилось. Такой шустрый стал, прямо словно летает. Милый, я ни слезинки не пророню. Это был самый злой сукин сын, какого я только знала. Когда удостоверюсь, что Лью правда мертв, буду спать чуть спокойней. Кстати… кто вы такой? Коп, что ли? — Теперь в ее голосе прозвучала иная тревога.
— Не совсем. Я был арестован вместе с моим хорошим другом, с тем самым, кого избил Лью. Они думали, будто нам что-то известно об убийстве Бейтера, но мы ничего не знали. Нас выпустили, только мне пришлось остаться в округе. Я распустил слух, будто хочу найти Арнстеда и врезать ему хорошенько. Теперь гадаю, что будет, вдруг завтра найдут его в поле или за каким-нибудь складом, забитого до смерти.
— Вам могут предъявить длинный список, мистер.
— Вы же не упрекнете меня за попытку защититься?
— Нет, если меня не припутаете.
— Ко мне случайно попала собственность Лью: небольшая портретная галерея. Не важно, где и как я ее раздобыл. Ваше лицо показалось знакомым. Я пошел, перебрал симпатичные карточки и нашел вашу.
— Только не впутывайте меня.
— Дори, поставьте себя на мое место. Допустим, он мертв и Хайзер попытается навесить на меня убийство. У меня будет единственный выход — выложить эту коллекцию и предложить ему разобраться. Он поймет, что у Лью был подобный промысел. Пока Лью представлял закон, возможно, никто не хотел рисковать и лишать его этого бизнеса. Но вместе с работой он лишился неприкосновенности. Поэтому займутся всеми мужьями и всеми приятелями. Зачем мне исключать вас из ведомости?
— Поклянусь Богом, перекрещусь, чтоб мне сдохнуть, Фред об этом никакого понятия не имеет. Я люблю его. Это убьет его, честно. А он может убить меня. У него жуткий характер. Пожалуйста, отдайте мою фотографию. У вас ведь и без меня хватит. Сколько их? Я все гадала, много ли нас таких.
— Четырнадцать, считая вас.
— Иисусе! Я думала, шесть-семь. Разве не сможете и без меня доказать? Клянусь, Лью ни разу не пробовал послать меня на дело после возвращения Фреда, а прошло уж семь месяцев. Кстати, как вас зовут?
— Тревис Макги.
— Трев, будь другом! Пожалуйста! — Она оглянулась на ресторан. — Мне надо вернуться, пока Кэролайн по-настоящему не взбесилась.
— Когда заканчиваешь?
— Я сегодня с пяти, значит, в два.
— Муж за тобой заедет?
— Вон моя тачка, в дальнем углу.
— Можешь после работы подскочить к «Белому ибису»?
Прозвучал нехороший смешок.
— О Господи! Те же старые штучки. «Будь мила со мной, крошка, и я окажу тебе милость». Наверное, жизнь у меня прямо заговоренная. Старушка Дори каждый раз попадает в ловушку.
— Просто поговорим. Я хочу установить личности на максимальном количестве снимков. Хочу узнать, как поставлено дело. Можешь помочь?
Она смотрела на меня, скептически склонив головку.
— Пожалуй. Фред будет спать, потому что ему в шесть вставать на работу. Я терпеть не могу эту смену. Стараюсь прошмыгнуть, не разбудив его, а он старается утром вышмыгнуть, не разбудив меня. Потом, после работы, заходит сюда поесть, оставляет мне тачку, идет домой пешком. Какой у тебя номер?
Я назвал, принялся объяснять, но она меня остановила:
— Знаю, бывала в мотеле раньше. Не думала когда-нибудь снова туда вернуться.
Дори заторопилась назад, вошла в ресторан, я видел через стекло, как она, уже сняв кардиган, разговаривала с другой девушкой, пожимая плечами и жестикулируя.
Не стоило в течение сорока пяти минут продолжать поиски пластмассового подсолнуха. Я снова набрал номер Бетси. Звонка никто не услышал, кроме Рауля.
По дороге в мотель я раздумывал о собственных словах, сказанных Хайзеру, насчет фактов, которые венчают конструкцию из предположений. Факты требуются для прояснения и упрощения. На этот я натолкнулся на них, просто блуждая в тумане. Считал снимки трофейными, а они оказались образцами товара. Выбирайте по вкусу, сэр.