О Мадлен! Непостижимая тайна. Она изменилась. А может, это просто внешняя оболочка. В душе она всё та же наивная девочка. Хотя… вдруг Мадлен действительно стала хитрой и опасной интриганкой. Какая разница! Я её люблю!
Моё имя Беатрис Ванель, мне 25 лет. Я покровительствую талантливым молодым людям. Лесот — вот тот непризнанный гениальный художник, которому нужна поддержка! Ох, бедный мальчик! Визит глупой Лемус разволновал его. Всё из–за этой отвратительной Стефани!
— Бедный мсье Лесот очень любит эту девушку, — говорю я Лемус. — Не понимаю почему. Стефани так жестоко с ним обошлась, так ранила его. А Лесот так слаб и чувствителен.
— Вы помогаете ему? — интересуется гостья.
— Да, конечно, — киваю я, — таким людям всегда нужен покровитель, который обязан оберегать их. Иначе они могут погибнуть.
— Как вы думаете, кто мог похитить мадемуазель Брион? — спрашивает Лемус.
— Скорее всего, она сбежала с любовником, с этим Леруа, — с презрением произношу я.
— Вам он не нравится? — задаёт девчонка глупый вопрос.
— Еще бы! — восклицаю я. — Этот тип слишком уж правильный. Он все привык рассчитывать, никогда не полагается на чувства и сердце. К тому же он честный до безобразия. Я не люблю таких людей. Другое дело Лесот, у него тонкая чувственная душа!
А этот Леруа просто рыбина. Никаких эмоций. А в беседе он просто скучен, сплошное «угу» и «хм». А эта привычка к математической точности? Жуть! А Августин! Как он эмоционален, как подвижен! Сейчас он так трогательно разбил тарелку, поддавшись порыву гнева. Разве это не привлекательно? Хотя я так волнуюсь за его нежную душу!
— Мсье Лесот художник, не так ли? — уточняет Лемус.
Как глупо! Не знать кто такой Августин Лесот! Это же гений французской, даже европейской… нет, мировой живописи!
— О, да! — гордо произношу я. — Его картины гениальны. Но, увы, его мало кто понимает. Бедняжка Лесот так раним. Но я поддерживаю мальчика, мне удалось устроить выставку его работ. Советую посетить её, вам понравится.
— Да, конечно, я обязательно приду, — обещает девушка. — Простите за неприятную тему… у вас был конфликт с покойным Жаком Брионом…
Хм… чего это она вспомнила тупицу Жака?
— Увы, — вздыхаю я, — у гениев много врагов. Почему–то Жак Брион возненавидел бедняжку Августина! По его вине были отменены две персональных выставки Лесота!
— Да, кошмар, — кивает Лемус.
Интересно, что думает эта крошка?
Я, Манон Ролан, расстроена последними событиями. Короля Луи в любой момент могут оправдать. Как тяжела эта неопределенность, которая не даёт действовать.
Мой муж сидит в кресле с листком бумаги. Он выписывает все плюсы и минусы уже нашумевшей петиции. Как он умён. Без его мудрых советов мне вряд ли удалось бы добиться нынешней известности. Мы представляем очень гармоничный союз. Моя инициатива и напористость и мудрость моего супруга.
— Как ты себя чувствуешь, дорогой? — спрашиваю я его.
Беднягу последнее время замучили боли в суставах.
— Уже лучше, дорогая, — отвечает он. — Компресс помог мне. На сколько ты назначила встречу Бриссо?
— Он должен прийти с минуты на минуту, — отвечаю я.
— К вам некая Мадлен Ренар! — объявляет лакей.
Мадлен Ренар? Ах, да, она писала мне довольно приятное письмо. Похоже, я стала примером для подражания.
— Эта та дама, что писала мне недавно, — поясняю я мужу.
Он кивает.
— Пусть войдёт, — велю я лакею.
Хм… этот визит довольно некстати. Ладно, думаю, мы успеем быстро переговорить.
Интересно, как выглядит соблазнительница Неподкупного.
А вот и Мадлен Ренар. Я удивленно смотрю на неё. Красивая, даже слишком. Наивное детское личико, стройная фигурка. Хм… судя по внешнему облику, эта особа не обладает высокими умственными способностями. Дамочка для любовных утех. Но её письмо… Да, внешность бывает обманчива.
— Мадам Ролан! — начинает Мадлен. — Простите мне столь бесцеремонное вторжение. Я так рада встрече с вами! Вы меня помните? Я писала вам письмо…
— Конечно, мадам Ренар, — киваю я. — Мне очень льстят ваши слова. Но поверьте мне, мои заслуги не так уж велики…
— Оказывается, скромность, ещё она ваша прекрасная черта, — произносит Мадлен. — Для меня было бы величайшей радостью общаться с вами. Увы, мои познания в политике ничтожны, надеюсь, вы станете мой наставницей! Я хочу служить Франции!
Интересная особа. Стать её наставницей. Хм… тогда эта смазливая Мадлен станет моей соперницей. Пока в моём салоне я единственная женщина… Но быть наставницей! Как это мне льстит! Поучать неразумного, об этом можно только мечтать.
Может, сделать Мадлен компаньонкой? Нет, она слишком хороша для компаньонки. Она конкурентка!
— Увы, с сожалением должна сообщить, что не могу больше уделить вам время, — грустно говорю я. — Но буду ждать вас двадцатого числа к десяти утра. Мы сможем спокойно побеседовать. Вас это устроит?
— Да, мадам, — кивает Мадлен.
Я, Мадлен Ренар, всё поняла. Меня бесцеремонно выпроваживают. Мсье Ролан молча смотрит на нас. Конечно, ведь всё как угодно его жене.
— К вам мсье Бриссо, — докладывает лакей.
Бриссо, может, он предложит оставить меня. Интересно было бы послушать их беседу.
Входит Бриссо.
— Ах, мсье Бриссо, — восклицаю я. — Я много о вас слышала. Вы гениальный политик…
Бриссо игнорирует мои слова.
Вот и горничная, которую вызвали проводить меня. Я послушно ухожу.
Опять меня отпихнули. Пнули, как котенка. Это уже не первый раз! Такое чувство, что мир стал каким–то другим! В этом мире я чужая! Мне нет места. Я осталась совсем одна! Кругом самовлюблённые враги!
Я сажусь в свой экипаж. Велю ехать домой.
Ничего, друзья мои, мы ещё с вами побеседуем. Манон Ролан, скоро ты станешь моей приятельницей. Бриссо, ты будешь кланяться мне в ноги.
У меня есть деньги, а любой политической группе необходимо финансирование. Скоро вы будете заискивать передо мной! Чёрт бы вас всех побрал!
А Макс. Что Макс? Встречусь с ним вечером, поговорю по поводу петиции. И горе ему, если он вздумает её поддержать!
Я достаю платок, утираю слёзы.
Я, Макс Робеспьер, веду беседу с Барнавом. Честно говоря, мне этот разговор удовольствия не доставляет.
— Забудем наши личные разногласия, — начинает Барнав. — Вы ведь никогда не смешиваете политику и личные чувства.
«Разногласия»? А булавочку снять даже не потрудился. Ладно, послушаем, что он скажет.
— Вас занимает вопрос о петиции, не так ли? — задаёт он риторический вопрос.
— Да, мсье, — киваю я.
— Вы человек образованный, мыслите логически, — продолжает Барнав, — вы понимаете, что петиция может породить бунт, который приведет к кровопролитью. Не стоит забывать о драках за власть и гражданских войнах, что тоже ведет к гибели многих людей и обнищанию государства…
— Как я понимаю, — перехожу я к делу, — вы хотите дать мне совет — отказать Кордельерам в поддержке петиции?
— Вы проницательны, мой друг, — эти слова звучат, как издевательство.
Но сахарное лицо Барнава серьёзно.
— Хорошо, я буду иметь ваш совет в виду, — отвечаю я холодно.
На этом наша беседа завершена.
Как меня измучил этот вопрос с петицией. Одни кричат поддержи, другие не поддерживай. Точно два громких голоса орут в уши! И у всех свои аргументы.
Даже Мадлен интересует эта петиция… Мадлен… Она просила не поддерживать петицию… Барнав тоже пытался меня уговорить… Создаётся впечатление, что эти двое сговорились. Может, Мадлен пытается уговорить меня, чтобы потом Барнаву было легче добиться своих политических целей… А эта булавка…
Хватит! Нельзя так плохо думать о Мадлен! Естественно, её волнует этот документ. Падение монархии для неё не выгодно… и для Барнава тоже… Всё Хватит! Хватит!
Моё имя Клод Роне, мне 30 лет. Я знатный и состоятельный буржуа. У меня есть всё, что душе угодно. Я могу купить всё, что только пожелаю. Я завёл знакомства в высших политических кругах. Александр Ламет — председатель Собрания — мой приятель.
Однако последние события заставили меня поволноваться.
А моя горничная Жюли… Интересно, как она? Может заявить о её исчезновении в полицию? Нет, не стоит.
Мои мысли прерывает визит некой Светланы Лемус.
Сейчас я не расположен вести беседу. Но раз речь идет об исчезновении Стефани… Мадемуазель вежливо интересуется, как мои дела. Я не смог скрыть мрачного вида…
— Исчезла моя горничная Жюли Дюбуа, — говорю я. — Ума не приложу, что могло статься с этой девицей.
Понимаю, это заявление не к месту. Но я не могу сдержать раздражения.
— Когда это произошло? — интересуется Лемус.
— Сегодня… мне кажется, что в этом виноват тот парень, который писал ей письма, — поясняю я ей. — Мне сразу показались подозрительными её частые исчезновения из дому в последнее время.
Хм… любопытно, заинтересовало ли её исчезновение моей горничной или нет. Похоже, заинтересовало.
— Мне надо поговорить с вами о мадемуазель Брион, — говорит девушка. — Вы хотели на ней жениться?
Девочка, зачем задавать вопросы, ответ на которые очевиден?
— Да, — киваю я, — я собирался заключить денежный союз с ее отцом, который решил скрепить браком. Не буду лукавить, я не любил эту девушку. Будь она хоть уродина, я бы все равно женился на ней.
— А если она была против этого брака? — спрашивает Светлана сурово.
Ох уж эти девушки. Для них брак по принуждению кажется страшнее смерти! Но если жених богат, умён, не уродлив — почему бы и нет!
— Я её не принуждал, — спокойно возражаю я. — Во время нашей беседы мадемуазель Брион сказала, что не хочет выходить за меня замуж и отец не будет ее заставлять. Я с ней не спорил и сказал, что настаивать не буду. Мне бы не хотелось тащить девушку под венец силой. Богатых невест и так предостаточно.
— Выходит, вы оба решили, что свадьбы не будет? — удивленно спрашивает Лемус.
— Да, именно так, — пожимаю я плечами. — Удивляюсь, зачем она решила с кем–то бежать. Может, отец не захотел, чтобы она вышла замуж за любимого человека.