— Не то чтоб я хотела уйти, — неубедительно пролепетала Кэт.
Она и на самом деле не была уверена, что хочет пойти ужинать с Кресс и Гарри, не говоря уж о Данте. Мелочи, на которые она раньше не обращала внимания, начали без всякой видимой причины раздражать ее. Кэт еле сдерживала себя. Ей хотелось рассказать Гарри, как ее раздражает, когда он открывает дверь перед Кресс. Кресс ведь все равно, а Кэт пронизывает непонятная дрожь, когда он открывает дверь перед ней.
— Что ж, если тебе надо идти, иди, — сказала Элейн, так же неубедительно изображая, что неохотно кладет карандаш и собирает листы, словно собирается возиться с ними всю ночь. — Нужно, чтобы ты напечатала все заметки до того, как мы продолжим работу. Так что завтра тебе придется начать немного пораньше. Мы должны закончить до конца недели. Или Дженифер убьет нас обеих.
Кэт неопределенно помычала в знак согласия. Необходимость печатать — это хороший предлог уйти с ужина и одолжить у Гарри компьютер.
Кэт дала Элейн возможность уйти раньше себя на четыре минуты. Сама она в это время прослушивала послание Гарри на автоответчике. Оно было сделано в шесть.
«Он давно уехал», — думала Кэт, вглядываясь в туман и дождь за большими автоматическими дверями. Хорошенький спрей для волос. Кэт натянула на голову шарф. Что бы она ни делала для приглаживания кудрей, такая погода всегда за пять минут превращала ее в рыжего пуделя.
Кэт вскинула на плечо сумку с рукописями, точно участник соревнования по переноске кирпичей в конкурсе на звание Сильнейшего Человека в Мире. Она немного покачалась под тяжестью. Тут до нее дошло: Гарри не сказал ей, в каком ресторане Кресс зарезервировала столик. Значит, можно пойти домой и забыть обо всем этом. Не успела Кэт с облегчением ухватиться за эту мысль, как раздалось громкое бибиканье. Синий «ровер» Гарри стоял прямо у входа, и струи дождя стекали по его отполированным панелям, как потоки ртути.
— Ты меня ждал! — воскликнула она, влезая со своей сумкой на сиденье рядом с Гарри.
Он слушал «Оазис», но Кэт из вежливости подавила инстинктивное желание выключить музыку.
— Ну, знаешь… — скромно замялся Гарри.
— И ты успел съездить домой переодеться!
Трудно было не заметить, что на Гарри свежая футболка и лучший свитер с треугольным вырезом, а подбородок свежевыбрит, и волосы только что помыты.
— Э, да. — Гарри покраснел и включил мотор. — Мне нужно было морально приготовиться. Я в последний раз видел Кресс еще до Рождества. Я чувствую себя немного… понимаешь…
Кэт показалось, что маленький кинжал ревности вонзился в ее живот. «Все хорошо, — успокаивала она себя. — Это просто паника оттого, что Джайлс уехал. Это ненадолго. Главное, не подавать вида. Радуйся, что это хоть не Дант».
Не в силах больше выносить ретрозавывания, она вытащила кассету и включила радио — первую попавшуюся станцию с популярной музыкой.
— Тяжелый день на работе?
— Да, ужасный. Роуз Энн наконец разродилась, и я должна помнить, как зовут всех говорящих ослов.
Гарри вздохнул и бросил быстрый взгляд на Кэт. Она пудрила лицо, пытаясь восстановить свой минимальный макияж. Выглядеть хорошо рядом с Кресс довольно трудно даже в лучшие времена и почти невозможно, когда в сумочке только пудра и красная помада, подаренная Джайлсом на Рождество. Кэт красила губы, но усилия нанести помаду как следует, разъезжая по Лондону в час пик, давали в результате образ Коко Шута, а не Коко Шанель.
— А где Кресс заказала столик?
Кэт потерла губы друг о друга, распределяя краску ровно. Ярко-красное пятно неплохо смотрелось на бледном лице.
— В каком-то итальянском ресторанчике недалеко от своего бара. Дант уже там.
— Почему она пригласила нас на ужин?
— Не знаю. — Гарри вдруг стал задумчивым. — Я решил, что ей приятна наша компания, но теперь, когда ты спросила…
— Я уверена, что ей приятно нас видеть, — сказала Кэт и, заметив его огорчение, беспечно добавила: может, Дант и я — только прикрытие, чтобы встретиться с тобой.
«Это неправда», — подумала она, глядя на вспыхнувшее энтузиазмом лицо Гарри. Какой-то инстинкт, притаившийся в глубине души, говорил: такие слова обрадуют его, но он все равно до конца с тобой не согласится. В любом случае, именно это Гарри хотел услышать.
«Это все слишком сложно для тебя. Ты даже не понимаешь, что делаешь», — выбранил ее голос совести. Кэт была с ним согласна.
— Я же сказала: если хочешь сделать это в этом баре, Лайм, устраивай все сам! — торжествующе закончила Кресс телефонный разговор. Она допила остатки вина и со стуком поставила бокал на стол. — Данте, миленький, принеси еще вина, пожалуйста.
— Я принесу, — сказал Гарри, немедленно вскакивая и хватаясь за бумажник.
Кэт смотрела, как он удаляется, и украдкой взглянула на часы на дальней стене. Десять.
Они сидели здесь уже три часа, выпили четыре бутылки вина, но все ждали еще кого-то, чтобы наконец заказать пудинг. Кэт заметила, что на один из столиков принесли меренговое пирожное. Она хотела попросить Гарри заказать такое себе. Его можно было есть в присутствии Кресс и не выглядеть свиньей. Кресс же могла одним движением сигареты и устрашающим выражением лица отвергнуть всякую идею еды.
Кресс заложила за уши пряди недавно подстриженных черных волос. Новая прическа подчеркивала ее острые скулы, а кожа по контрасту с волосами выглядела просто фарфоровой. Кэт почувствовала, что слегка завидует волнующей красоте Кресс.
— Лайм Галлахер тебе непременно понравился бы, Кэт, — заявила она. — Я думаю, он почти неотразим. У него потрясающие черные глаза и восхитительные волосы…
— И изумительные сросшиеся брови, — саркастически вставил Дант.
Кресс проигнорировала это замечание.
— …И мрачная усмешка. Я обожаю таких мужчин. Немного опасных. Нет, черноволосые — это то, что надо, — сказала она, туша сигарету о тарелку. — Блондины не для меня. Слишком молочные.
Дант хмыкнул и, расталкивая локтями шумную толпу, направился к автоматам за сигаретами.
— Нет, не могу с тобой согласиться, — возразила Кэт, вспоминая пронзительно-голубые глаза и золотистую щетину Джайлса. И красоту Гарри, похожего на плюшевого мишку. — Если бы ты пожила на севере Англии, Лайм Галлахер не был бы для тебя такой диковинкой, поверь мне. Там большинство мужчин такие. И половина из них в каких-нибудь бандах. А вторая половина отсиживает второй срок. В любом случае, не надо, чтобы Гарри слышал твои рассуждения о блондинах.
Гарри возвращался с новой бутылкой красного вина и тарелкой кешью. Кэт подумала, что он больше обычного напоминает школьника. Извиняясь, он пробирался между кинорежиссерами и дизайнерами.
— Ах, Гарри, — Кресс доверительно улыбнулась Кэт.
Девушка заморгала и снова перевела взгляд на высокого блондина, приближающегося к ним. Она чувствовала себя виноватой, и ей хотелось защитить его.
— Пожалуйста, дамы.
Гарри поставил перед ними на стол бутылку и тарелку.
— Спасибо, любимый.
Кресс сжала колено Гарри, пока он наполнял их бокалы, прежде чем налить себе.
— Мне не трудно.
Кэт заметила, что он заливается краской от удовольствия. Она чувствовала, что тоже краснеет — от смущения. Ей сильно хотелось домой. Совершенно понятно, почему девочки-подростки переживают безнадежные влюбленности в тишине своих комнат, в окружении журналов с постерами. Кэт ли этого не знать. В последний раз такое случилось с ней из-за Тома Круза. Во время таких приступов лучше всего сидеть в ванной, заперев дверь, и предаваться причудливым фантазиям. А в реальной жизни трудно справиться с многочисленными побочными эффектами.
— Ты сегодня очень оживлена, Кресс, — сказал Гарри, жуя орехи. — Есть какая-то причина?
«Боже, он так полон надежд», — скорбно подумала Кэт.
— О-о-о, ничего особенного, — ответила Кресс, обводя пылающим взглядом зал.
Она бросила на стол пустую пачку из-под сигарет. Шум в ресторане все увеличивался — или это голова у Кэт болела сильнее?
— Я уже три дня не ложилась, — объясняла Кресс. Глаза Гарри от восхищения расширились. — Очень много моих друзей уезжают сейчас в Нью-Йорк, и все устраивают прощальные вечеринки одну за другой.
— А мне ты говорила, что почти не выходишь, — сказал Дант, бросая сестре пачку «Кэмел лайтс». — Как-то ночью нам звонила твоя приятельница, Кадия, искала тебя.
— Ах да, Кадия, — припомнила Кресс, потягивая вино. — Она, в конце концов, нашла меня. Я не делаю большого секрета из своего местонахождения.
Дант посмотрел на нее с недоверием. Кресс в ответ сделала страшные глаза.
— Ну, да, — продолжал Дант, — по-моему, кто угодно мог подумать, что ты что-то скрываешь…
— Может, попросим принести кофе? — поспешно вклинилась в разговор Кэт.
Она заметила, как нахмурился Гарри. Когда Дант и Кресс начинали такую схватку, весь мир переставал для них существовать.
Они продолжали свирепо смотреть друг на друга. Кэт никак не могла понять, чем Кресс так пленила Гарри. Они с Дантом так похожи — темные глаза и волосы, темные характеры. Слишком необычные по сравнению с простыми смертными.
— Точно. Прекрасная мысль, — одобрил Гарри.
Он обернулся, ища глазами официантку. Кэт тоже обернулась — лишь бы не слышать перебранки за столом.
Все официантки в этом ресторане производили впечатление наркоманок с застывшим выражением лиц. Только через десять минут яростных взглядов одна из них неторопливо подошла к столику, нашаривая в кармане блокнотик для заказов.
— Мне двойной эспрессо, — сказала Кэт, стараясь убедить себя, что меренгу она уже съела.
— И мне, — добавил Гарри и спросил у Данта и Кресс: — Кофе?
— …Думаешь, я не узнаю, потому что не буду… — шипел Дант.
— …Это моя жизнь, и раз я хочу увидеть маму, я, черт тебя побери, сделаю… — шипела в ответ Кресс еще громче.
— Вы хотите кофе?
Голос Кэт прозвучал громко и сердито. В подобных местечках вечно так. Ладно, пускай люди лаются, если им хочется, чтоб окружающие слышали их затасканные