– Не поняла… Он обещал отвезти меня.
Кирман вздохнул, бросая взгляд на вход в ресторан, словно опасаясь чьего-то появления.
– Саша, мы теряем время и можем привлечь ненужное внимание. Идем. Поговорим в машине без посторонних глаз.
Я не стала спорить. Зачем, если мечтала оказаться наедине с ним очень давно? Вот она – возможность все прояснить и о моей выходке с Павлом, и обо всем остальном. Сомнений в серьезности предстоящего разговора не возникало.
Оказавшись в салоне и дождавшись, пока Филипп отъехал на достаточное расстояние от ресторана и остановился в стороне от трассы, я потянулась к телефону. Мужчина перехватил мою руку, покачав головой.
– Не надо никуда звонить.
– Но Павел будет ждать…
Сказала – и внезапно поняла, что все уже решено. Мой друг наверняка в курсе, куда и с кем я пропала. Только какие аргументы подобрал Кирман, чтобы убедить его? И не ошибаюсь ли я сейчас, видя в его взгляде то, к чему стремилась столько времени?
– Что происходит?
Я чувствовала ответ, но все еще не могла поверить. Во вдруг ставшем тесным пространстве машины тонула в его глазах, своей чернотой почти сливающихся с распростертой за окнами ночью.
Вкрадчивый тихий голос не только достиг ушей – показалось, что проник под одежду, коснулся кожи, наполняя все тело странным трепетом.
– Вы же сами назвали меня волшебником. Так что все должны остаться с подарками. Особенно моя лучшая сотрудница.
Я попыталась ответить, но губы дрогнули, не подчиняясь мыслям. Жар, которым были наполнены его слова, вдавил в спинку кресла, окутывая с ног до головы. Было страшно и одновременно так сладко, что от этих ощущени й я боялась задохнуться. Озвучивая в зале ресторана свою мечту, и представить не могла, что так скоро смогу к ней прикоснуться, но теперь не собиралась отказываться. Слишком долго ждала, чтобы сейчас цепляться за стеснение или гордость, отрекаясь от собственного счастья. Потому лишь спросила:
– Куда мы поедем?
Он не сводил с меня глаз, и то, что отражалось в их глубине, вызывало неописуемый восторг.
– А куда ты хочешь поехать?
Я понятия не имела, где он живет, и можно ли мне там оказаться. Собственная съемная квартира мало подходила для долгожданного свидания с любимым человеком, но сейчас я не собиралась беспокоиться по этому поводу.
– Мне все равно.
Куда угодно, лишь бы с ним. В этот момент вдруг поняла смысл банальной фразы про рай в шалаше. Дело совсем не в месте, не в богатом убранстве, где можно почувствовать себя уютно и комфортно, – в том, кто рядом. Если бы Филипп позвал меня на пустынный морской берег, чтобы до утра любоваться там звездами , или в парк, пропитанный ароматом цветущих деревьев, или даже на скамейку в одинокой подворотне, я бы и там нашла, чему радоваться и научиться от него.
Но потемневшие глаза обещали вполне конкретные уроки, и, теряясь от полыхающих в них сполох, я перевела взгляд на руки, напряженно сжимающие руль. Всю дорогу смотрела именно на них, ощущая, как сгущается вокруг нас воздух. Пьянела от этой насыщенности, от молчания, ставшего осязаемым, от стука собственного сердца. А когда машина, наконец, остановилась, и мужчина вытянул меня наружу с почти маниакальной скоростью, уже не могла ни о чем думать. Только чувствовала. Губы, смявшие рот. До боли запутанные волосы. Поцелуи-укусы на обнаженной коже. Шелк простыней, простертый под спиной. Тяжесть. Его. Рядом. Не во сне…
– Саша… Посмотри на меня.
Я с трудом разлепила глаза, пытаясь сфокусироваться на склоненном надо мной лице. Мысли ускользали, а охватившая все тело истома вытеснила иные ощущения. Стесняться не получалось: я тонула в его ласках, мучительно желая продолжения.
– Ты ничего не хочешь сказать?
Разве можно говорить в такие моменты, когда только чувствуешь? Когда и взгляд, и слух, и желание подчинены тому, кто внезапно стал ближе всех?
– А нужно?
Он пытался что-то прочесть в моем затуманенном взгляде. Тронул пылающий лоб, осторожно убирая прядь волос, удержал ее в ладони, накручивая на пальцы.
– Глупышка… Я же мог тебе навредить.
Это казалось невозможным. Я будто превратилась в податливую глину, подчиняющуюся его умелым движениям. Хотела быть послушной и находиться еще ближе к нему так сильно, что ни о чем другом не могла думать. Он ждал объяснений? А еще говорят, что в подобные моменты разговоры нужны только женщинам.
– Маленькая, почему же ты не призналась, что эта ночь для тебя первая?
Чтобы найти в себе силы для ответа, мне пришлось вынырнуть из сладостного омута.
– Боялась, что ты передумаешь. У мужчин ведь принято считать: если столько лет никого не было, значит, что-то не так…
Филипп тихонько рассмеялся, и подтянул меня еще ближе, хотя мы и так лежали почти вплотную.
– И откуда же ты знаешь, как принято у мужчин?
Я потерлась щекой о его плечо.
– Слышала… Скажи, что это неправда. Что ты никуда не уйдешь. Я всему научусь, чтобы тебе нравилось.
Обнимающие меня руки ощутимо дрогнули, и шепот обжег губы.
– Я не уйду, даже если ты попытаешься меня прогнать. Теперь просто не смогу. Ты нужна мне, девочка. И это честь: оказаться первым.
«Единственным…» Я не сказала этого вслух, но он понял. Перехватил мое дыхание, впиваясь в губы одновременно ласково и резко.
Наслаждение оказалось острее всех других ощущений. Мужчина, о котором я мечтала столько времени, не просто был рядом – он терзал меня, заставляя забыть обо всем на свете, кроме его близости. К чему скрывать: я представляла эти мгновения множество раз, мечтала, воображала, рисовала в сознании картинки, которые оказались слишком далеки от действительности. И в голову не приходило, что Филипп может причинить боль, но то, что он сумеет лучше меня самой угадать и мысли, и желания, я не знала. Его прикосновения по капле вытягивали остатки сил, сводили с ума и одновременно распаляли еще больше. Нежность граничила с яростью, но я ни за что не отказалась бы от этих мгновений, когда он стал моим воздухом, когда я дышала хриплыми стонами, срывающимися с его уст, когда захлебывалась его страстью и вряд ли могла бы объяснить, боль или удовольствие взрывается в теле пронзительными вспышками.
– Объясни мне, чем вы занимались с Павлом…
Вопрос прозвучал настолько неуместно, что я растерялась. Мне было слышно, как стучит сердце мужчины, я ощущала, как вздымается грудь при вздохе, прикасаясь к моей. Его запах окутывал со всех сторон, впитывался в кожу , а касания завораживали своей откровенностью. И в такой момент он мог думать о другом мужчине? Беспокоиться об этом?
– Ты же получил неопровержимые доказательства моей честности…
Он хмыкнул в ответ на такое заявление.
– Я знаю как минимум десяток способов получить удовольствие, сохранив при этом невинность.
Вероятно, у меня после этих слов на лице отразился шок, потому что Филипп слегка качнул головой и спустился губами к моему виску, так бережно, что в глазах тотчас защипало от близких слез.
– Сашка, я извелся при мысли, что он прикасается к тебе.
Невероятно, но в тот момент хотелось завизжать от восторга. Неужели мечты действительно становятся явью? Это все случилось со мной?
– У нас с ним ничего не было. Я просто дразнила тебя.
Его глаза расширились, будто он не верил в то, что я сказала, но недоумение на лице довольно скоро сменилось странной улыбкой.
– Дразнила… А ты знаешь, что это называется «игра с огнем»? Понимаешь, что я могу с тобой сделать?
Он еще не успел до меня дотронуться, но в темных глазах уже отразилось предвкушение, и я ощутила дрожь, огненным разрядом прошедшую по телу. Взрослый, умудренный опытом мужчина, ему наверняка не понаслышке известно такое, о чем я не читала даже в книгах, о чем подумать бы не осмелилась. Но страха не было. Я отчего-то не сомневалась, что он не причинит мне вреда. Доверяла каждому его касанию. Впитывала бег пальцев по позвоночнику, и чем ниже они спускались, тем сильнее разгорался огонь, грозящий спалить дотла. И я хотела этого. Жара, от одного его прикосновения , сладких, пьянящих ласк, лишающих рассудка и такой сумасшедшей нежности, которую нельзя было и представить у этого сильного человека.
Много позже, когда я спряталась на его груди от его же проницательных глаз, все-таки смущаясь от столь резкой смены собственного статуса, Филипп проговорил:
– Держись подальше от Павла. Или мне придется его уволить.
Я даже о стеснении забыла, поднимая на мужчину изумленный взгляд.
– Он мой друг.
Филипп усмехнулся, перебирая мои волосы.
– Я не верю в дружбу между мужчиной и женщиной. Тем более, что с тобой вообще невозможно находиться рядом, не мечтая оказаться в постели.
Такое заявление меня возмутило. Что бы ни виделось со стороны, я знала об истинной природе моих отношений с Павлом, дорожила ими и не собиралась так просто отказываться, даже ради желания любимого человека.
– А что тогда насчет твоих женщин? Красавиц, оставляющих следы от помады на рубашке?
Его лицо стало серьезным.
– Саша, это было сделано для отвода глаз, чтобы ни у кого не возникло даже мысли о моих чувствах к тебе. Я никогда не спал с той женщиной и не собираюсь.
Сердце кольнуло болезненными воспоминаниями о пережитых уроках, и я не смогла не спросить.
– А в Париже?
Почему-то подумала на одно мгновенье, что он рассердится, возмущаясь тем, что я копаюсь в прошлом, еще и выдвигая какие-то обвинения, но мужчина лишь обнял меня крепче и прошептал, перемежая слова касаниями рта.