Пришлось провозиться почти до обеда, чтобы только разобраться с кучей накопившихся непереведенных документов, но, откладывая последний лист, я мысленно поздравила себя с продуктивным завершением очередного этапа. Теперь можно было сделать небольшую паузу и продолжить с новыми силами.
Как раз в этот момент в кабинете появился Павел. Он заходил нечасто, но его появление всегда было уместным и радостным для меня.
– Хочешь кофе? Тебе ведь сейчас не надо никуда ехать?
У нас давно не было возможности поговорить. И сейчас момент не особенно располагал к откровенности, но даже просто видеть друга было приятно, а свободное время вполне позволяло угостить Павла напитком.
– Саш, и мне сделаешь? – Алла подсунула свою чашку. Оставалось всего около получаса до обеденного перерыва, но уйти раньше никто бы не решился: установленные начальником жесткие рамки не оставляли для сотрудников вариантов. При мысли о Филиппе я невольно заулыбалась, вспоминая прошедшую ночь. Осознание того, что я не выполнила его просьбу, почему-то совсем не беспокоило: в конце концов, у меня было много дел, которые требовалось закончить именно сегодня, а он сам всегда настаивал на своевременном выполнении заданий. Да и не умел сердиться на меня по-настоящему, любые споры всегда завершались единственным способом, после которого я не раз в шутку предлагала ругаться почаще: слишком приятным оказывалось примирение.
Павел присел на краешек стола, с наслаждением вдыхая аромат из дымящейся чашки. Его присутствие никого не смущало, наш мнимый роман выглядел вполне очевидным, а я не торопилась разубеждать коллег. Напротив, подобное их заблуждение даже казалось уместным: восприятие меня девушкой Павла избавляло нас с Филиппом от любых подозрений.
Мужчина задумчиво взглянул в окно.
– Странно… Вы что-то слышали о встрече Кирмана? Машин понаехала целая куча, я едва нашел место, чтобы припарковаться.
Я пожала плечами: встречи Филиппа часто оказывались довольно насыщенными, ничего удивительного здесь не было. Кто-то из девушек пожелал высказать собственное мнение об обилии визитеров, но нас опередили: дверь в кабинет распахнулась, и на пороге возник предмет нашего разговора.
При виде меня его брови сдвинулись, и лицо заметно помрачнело. Даже больше: внезапно показалось, что Филипп в ярости, и ярость эта обращена в мой адрес.
Он в два шага преодолел расстояние до стола и прошипел:
– Александра, Вам не приходило в голову хоть раз прислушаться к данным рекомендациям?
Таким я видела его впервые. Кирман был в бешенстве, хотя мне никогда не приходило в голову, что это мужчина способен на подобные эмоции. В глазах полыхал огонь, но не тот, что я видела всего несколько часов назад: не страсти – гнева и раздражения. На скулах дергались желваки, делая красивое лицо непривычно жестким, даже ноздри раздувались, будто он изо всех сил пытался сдержать себя.
– Что-то случилось? – я отступила к стене, пугаясь столь неожиданных перемен в любимом человеке.
– Случилось! – он прогремел в ответ, заставляя всех в кабинете замереть. – Случилось то, что Вы в очередной раз проявляете самоволие! Я дал весьма четкие указания, а Вы опять поступаете по-своему!
– Но я только хотела…
Он прервал мой жалкий лепет об обилии работы еще большим возмущением.
– Довольно! Я устал от Ваших выходок и не собираюсь их больше терпеть! Можете быть свободны. За расчетом придете на следующей неделе.
Это не могло быть правдой. Мой любимый мужчина, который еще несколько часов назад заставлял меня стонать от наслаждения в его руках, не мог оказаться настолько жестоким лишь от того, что я не послушалась в такой мелочи. Он ведь шутит… Наверняка, шутит…
Но на его лице не просматривалось ни капли веселья, и с каждой минутой мне становилось все страшнее. Что происходит? Что могло случиться за такое короткое время, чтобы нежный и любящий человек превратился в разгневанного монстра?
Павел попытался вступиться за меня.
– Филипп Аланович, это какое-то недоразумение. Вы же знаете, Саша всегда…
Разворачиваясь к парню, Кирман рассвирепел еще больше:
– Я знаю, что Ваше рабочее место точно не в этом кабинете! Знаю, что сейчас Вы лезете туда, куда Вас никто не звал! Хотите быть следующим на бирже труда? Извольте! Забирайте эту девицу, и валите прочь, оба.
Плакать не приходилось так давно, что затуманившие глаза слезы стали неожиданностью для меня самой, а дыхание сбилось от сдавившей грудь обиды. Что произошло? Ведь не в Пашке же дело, не в дурацкой ревности, внезапно возымевшей силу?
Я пыталась прочитать хоть что-то на его лице, но видела лишь кипящий гнев, а в сгустившейся тишине помещения, казалось, было слышно, как рвется наружу мое перепуганное сердце.
– Спустя десять минут вас не должно здесь быть, – бросил он напоследок, и не глядя на меня, покинул кабинет.
Не обращая внимания на окружающих, я разрыдалась. Рухнула на стул, не замечая, как слезы растекаются по раскиданным на столе бумагам, оставляя на тех неровные, мутные пятна. По-прежнему не получалось поверить в произошедшее, а в ушах все еще звенел крик Филиппа.
– Малыш… – Павел стиснул мои плечи, приседая рядом, и подняв на него лицо, я заметила, что мы остались вдвоем: проявив деликатность, девушки неслышно удалились, тем более что наступившее обеденное время вполне располагало к этому.
– Не плачь…
Слезы потекли еще сильнее, и я выдавила мучивший меня вопрос:
– Я ничего не понимаю. Почему? За что он так со мной?
– Все будет хорошо…, – казалось, Павел сам не верил в то, что говорил, а лишь пытался как-то успокоить меня. – Все разрешится.
– Он подарил мне кольцо… Хотел, чтобы мы поженились… Почему???!!! – я почти кричала, не в силах сдерживать рвущуюся наружу боль.
Друг нахмурился.
– Пойдем, я отвезу тебя домой. Потом все выясните.
– Потом??? – при мысли, что мне придется уйти, оставив самый важный вопрос моей жизни нерешенным, я почувствовала озноб. Не смогу, просто не сумею сейчас бросить все вот так…
– Я должна с ним поговорить. Выяснить…
Павел покачал головой.
– Позже. Дай ему время. Уверен, скоро он успокоится и все тебе объяснит. Возможно, у него были какие-то причины повести себя именно так.
– Причины? – я едва не подпрыгнула на стуле, восклицая это. – Какие могут быть причины, чтобы вот так, в одночасье, выкинуть из жизни любимого человека?!
– Думаю, что достаточно серьезные, – задумчиво произнес мужчина. – Я не помню ни одного случая, чтобы он так орал. Знаешь пословицу: «Не буди лихо…» Я серьезно, Саш. Сейчас тебе лучше уйти и дождаться его дома.
– Я. НЕ МОГУ. СЕЙЧАС. УЙТИ!
Это стало совершенно очевидным. В офисе перерыв, большая часть сотрудников всегда уходит на обед в близлежащие кафе, а те единицы, что остаются, почти никогда не заглядывают в кабинет начальника. Я просто отправлюсь к нему и все выясню. Без свидетелей. Он не сможет избежать объяснений.
Павлу моя идея не понравилась.
– Саша, не думаю, что Кирман расположен к общению с тобой. Не нужно спешить.
– Я опоздать не хочу…
– Ну что мне силой тебя домой везти?
Надо было силой. Не слушать моих возражений, сгрести в охапку и никуда не пускать. Но я оказалась упрямой, а он не увидел смысла со мной бороться. Лишь вздохнул и сообщил, что подождет внизу. А я от души надеялась, что после разговора с Филиппом никуда ехать мне не потребуется.
Коридоры были непривычно пустынны (обычно в обеденный перерыв я всегда уходила куда-то с девушками), а в приемной начальника я обнаружила двух незнакомых мне людей. Подумалось, что они братья: так сильно были похожи между собой. Высокие, мощные фигуры, с ног до головы одетые в черное, волосы, остриженные так коротко, что невозможно было различить их цвет, угрюмые, ничего не выражающие лица. Мрачное зрелище, но на душе и без того было тоскливо, так что я просто не придала значения столь необычным посетителям. При виде меня один из них странно ухмыльнулся, однако не произнес ни слова, лишь отступил в сторону, пропуская в кабинет.
От волнения я даже забыла постучать. Толкнула дверь, одновременно пытаясь унять в теле дрожь и изобразить на лице какое-то подобие улыбки. Ну неужели я не смогу найти слова, чтобы смягчить его сердце?
Но вся уверенность куда-то испарилась, стоило увидеть Филиппа, вернее, ужас, отразившийся на его лице при моем появлении.
Он находился не один, но, поглощенная созерцанием любимого, я не сразу обратила внимание на другого человека, и лишь немного опомнившись, почувствовала чье-то присутствие. Незнакомец был почти одного роста с Филиппом, только гораздо грузнее. Потертое, одутловатое лицо смотрелось довольно отталкивающе, но самым неприятным оказался его взгляд – едкий и насмешливый, рассматривающий меня так пристально, что возникло стойкое желание забраться под душ, смывая с себя это липкое внимание.
– Так-так, Кич… – и голос звучал неприятно, неожиданно тонко для такого крупного мужчины, но при этом надменно и самоуверенно. – Все складывается как нельзя лучше. Какая пташка залетела в нашу компанию, а?
Он шагнул ко мне, в одно мгновенье впиваясь в плечо железной хваткой.
– Та самая, да? Хорошая девочка, ты появилась очень вовремя.
Попытки отшатнуться ни к чему не привели, и в сердце, без того переполненном смятение м, вдруг зародилось какое-то недоброе предчувствие. Я перевела глаза на Филиппа, пытаясь найти какое-то объяснение происходящему, и поразилась царившей в его глазах пустоте. Даже не взглянув на меня, он проговорил незнакомцу.