– Хочешь поехать к нам на ужин? Мама обещала приготовить лазанью.
Совершенно некстати память отнесла на годы назад, к их поездке на Сардинию. Вспомнилась золотая полоска пляжа, отгороженная от остального мира двумя небольшими скалами, обрамленная стеной розовых дюн, изумрудное ласковое море, в волнах которого так приятно было нежиться вдвоем. Солнечные лучи покрывали воду серебристыми бликами, а сердце щемило от счастья: еще никогда Саша не чувствовала себя так хорошо и спокойно. Именно там в небольшом прибрежном ресторанчике и попробовала впервые лазанью – сытное, ароматное произведение местного кулинарного искусства, мгновенно влюбившись в его вкус. Воспроизвести дома что-то даже отдаленное похожее не получалось, но такую цель женщина и не преследовала. Просто найденный незамысловатый рецепт неожиданно стал любимым и у Даши, и у Павла, а сейчас, вдали от отца, девочка все чаще просила приготовить это блюдо, стараясь воссоздать знакомую ей уютную домашнюю обстановку.
Но ОН ведь не может помнить о том давнем путешествии? Подняла смущенный взгляд на лицо мужчины и внезапно заметила его бледность, на фоне дождливого дня кажущуюся почти серостью. Болезненная усталость добавляла ему и лет, и суровости, от всего облика исходил холод, контрастирующий теперь с Дашиной открытостью.
– Поедешь?
Девочка подошла вплотную, и растрепанные ветром волосы почти касались склоненной фигуры мужчины. Даша не заметила, а Саша зажмурилась, чтобы не видеть, как дернулись его руки навстречу пушистым прядям и тут же застыли в воздухе, так и не дотронувшись. Показалось, что сейчас он откажется, озвучивая какую-то несуществующую проблему, придумает десятки поводов, чтобы и дальше держаться в стороне, но Дмитрий неожиданно выпрямился и чуть улыбнулся. В его улыбке почти не было жизни, но Даша видела лишь внешнее проявление эмоций, которое ее вполне устроило.
– Я покажу тебе свои игрушки. У меня есть новая кукла, очень красивая. Люблю ее больше всех. Пойдем, пожалуйста!
Ее маленькая дочка снова стала похожей на саму себя. Личико засветилось от предвкушения будущего удовольствия: Даше всегда нравились гости, а рассказывать об игрушках она могла бесконечно. Крохотная ладошка утонула в руке мужчины, дрогнувшей при первом прикосновении.
Он поднял взгляд на Александру.
– Мое присутствие никаким планам не помешает?
Саша мотнула головой, с трудом веря в обращение именно к ней.
– Никаких планов и нет… Просто ужин… и очень много Дашки. Она устала обходиться без слушателей, только я в этой роли ее уже не устраиваю.
В ответ на не слишком удачную шутку Макеев даже не улыбнулся, а Саша едва заметно поморщилась, испытывая нарастающую неловкость. Не представляла, как и о чем они будут говорить, что вообще станут делать в обществе друг друга. Но собственные опасения не имели значения, гораздо важнее было сделать комфортной его встречу с Дашей. Здесь все пока складывалось хорошо, лишь бы каким-то опрометчивым шагом ничего не испортить!
– Мы можем поехать на твоей машине? – для девочки вопрос с ужином казался вполне решенным.
Мужчина снова вопросительно взглянул на Сашу. Так непривычно. Куда делись его жесткость и напористость, стремление надавить, чтобы добиться желаемого результата? Сейчас он просто ждал ее решения, не произнося ни слова и ни к чему не провоцируя, ждал, не двигаясь с места, но и не выпуская из собственной ладони Дашиной руки. Видеть, как дрожат его пальцы, чего девочка, скорее всего, даже не замечала, оказалось не просто тяжело: подступившие слезы слепили, но позволить им пролиться Саша не могла. Кивнула, разворачиваясь в поисках автомобиля: вполне достойный повод избежать внимания и немного собраться с силами. Когда минуту спустя они садились в салон, ее глаза уже были сухими.
Даша болтала без умолку, и это не могло не радовать: такой активной девочка стала впервые со дня отъезда мужа. Саша села на заднее сиденье вместе с ней, спрятавшись за водительским креслом и стараясь не отражаться в зеркале заднего вида. Дочка же ерзала, то откидываясь назад и рассматривая проносящие за окном пейзажи, то почти забираясь между сиденьями, задевая плечо мужчины и заглядывая ему в лицо. Именно так она всегда вела себя с Павлом, который отчего-то закрывал глаза на подобные шалости, позже почти с гордостью рассказывая о них Саше. Но ведь Дмитрий мог воспринимать все совсем иначе. Филипп… Она по-прежнему терялась, не зная, каким именем его называть, хорошо понимая, что ни одно из обращений не достигнет цели. Не найти подходящих слов, ни объяснений, способных хоть как-то их сблизить. Все кончено, и вряд ли для мужчины имеет значение то, что произносят ее уста. Но есть Даша, и если он все-таки здесь, ему это не безразлично. Иное не важно. Если потребуется стать незаметной тенью собственной дочери, чтобы подтолкнуть их друг ко другу, она так и поступит. Лишь бы не превратиться для него в новую обузу…
– Малыш, угомонись, – прошептала дочке на ухо, чуть потянув ее на себя. – Ты перепачкаешь салон, если будешь прыгать.
Он услышал. Обернулся, легонько дотрагиваясь до маленькой руки, лежащей на спинке кресла.
– Ничего страшного. Только держись хорошо, чтобы не упасть.
Даша засмеялась, но от ее следующей фразы Саше сделалось дурно, когда она увидела, как побелели костяшки пальцев, стиснувших руль.
– Папа всегда говорит то же самое.
В этот момент впору было позавидовать дочкиной безмятежности и наивной простоте. Девочка просто наслаждалась моментом, не чувствуя сгустившегося в воздухе напряжения, даже не подозревая, что мама сейчас сгорает от душащего чувства вины, а почти посторонний мужчина на самом деле – ее родной отец.
– Папа тебя любит, поэтому и беспокоится, – от его хрипоты по коже побежали мурашки. Цена допущенной ошибки оказалась слишком высокой. Непомерной. И во всем мире не отыскались бы лекарства, способные избавить от причиненной боли. Саша сильнее вжалась в кресло, но, запрокинув голову, наткнулась на ЕГО взгляд в зеркале. Там не было ни укора, ни обвинений – лишь обреченность. Слабое подобие улыбки тронуло губы, когда мужчина вновь нашел глазами Дашино лицо.
– Я очень давно не ходил в гости, милая. Расскажешь мне, как нужно правильно себя вести?
Глава 36
– Мамочка! – Даша прыгала рядом, вроде бы пытаясь помочь в приготовлении ужина, но при этом гораздо больше отвлекая. – А Дима придет сегодня?
– Не знаю, солнышко… – Саша пыталась сдержать эмоции, не выдавая, что ждет его ничуть не меньше дочери.
– Он обещал!
– Тогда, конечно, должен приехать…
Хотелось в это верить, но если девочка вполне удовлетворилась таким заверением, саму Сашу снедали сомнения. Для них вроде бы не было причин: в те несколько встреч, которые состоялись у Макеева с Дашей, мужчина ни разу не задержался, приходя всегда к заранее обозначенному времени.
Те места, куда привозил их Дмитрий, даже Саше были не знакомы. Она не подозревала, что в их городе существуют тихие старинные улочки, пропитанные неповторимым колоритом прошлого, сказочным, безмятежным настроением, сравниться с которым могло разве что море, находясь рядом с которым невозможно было не восторгаться. Но и здесь мужчина выбирал не шумную, известную каждым уголком набережную, а незнакомые окрестности с дикой природой и величественными белоснежными яхтами. Когда на одной из них им удалось прокатиться, Даша пришла в такой восторг, что, глядя на нее, Саша и сама словно ожила. Закрыла глаза, вслушиваясь в детский смех и подставляя лицо прохладному весеннему бризу, наполненному крошечными брызгами солоноватой воды. Капельки задержались на щеках, скрывая слезы, которые спрятать не удалось. Было слишком хорошо. Почти как тогда… Только счастье, переполнявшее сердце, в этот момент невозможно было разделить с тем, кто стал его источником.
Женщина старалась не думать о том, что у них почти не получается разговоров. С самого первого вечера, с того ужина, когда нормально говорить могла только Даша, а они вдвоем куда больше напоминали посторонних людей, тяготившихся случайной необходимостью пребывать рядом, чем настоящих родителей. Говорили о чем-то, но Саша не смогла бы повторить ни слова из того разговора. Пустые, ничего не значащие фразы, слишком сильно отличающиеся от того, что на самом деле зрело внутри, стремясь вырваться наружу.
Множество шуток и рассказов – для Даши, а для нее – напряженное молчание, прерываемое редкими, неопределенными репликами.
Но женщина не обижалась. Хотя они не стали ближе, что-то происходило в сердце маленькой девочки, говорящей о новом знакомом все чаще. Каждое мгновенье отпечатывалось в сознании, даря терпкое послевкусие и заставляя ждать следующего визита с большим нетерпением. Даша радовалась в такие моменты, привычно шалила, становясь снова тем же самым беззаботным ребенком, которым была всегда. Она по-прежнему скучала по Павлу, но теперь, разговаривая с ним вечерами, почти не плакала и не умоляла вернуться поскорее, а засыпала его впечатлениями, которые имела в избытке.
Так был ли смысл в выяснении отношений? Совершенные ошибки имели катастрофические последствия, и никакое покаяние не смогло бы стереть годы разлуки. Ворошить прошлое и терзать ЕГО воспоминаньями… для чего? Той девочки, чистой и светлой, что когда-то любила без оглядки, больше не существовало, а человек, в которого она превратилась, вряд ли мог привлечь другую опустошенную душу. В банальность о встрече двух одиночеств Саша никогда не верила, сейчас понимая особенно ясно, что только в теории два минуса могут обратиться в плюс, в реальной же жизни их разнесет колючим ледяным ветром прочь друг от друга.
Так и было. Они вроде бы были вместе, но ничто не могло не только преодолеть лежащую между ними пропасть, но хотя бы чуть-чуть сократить ее.
Но Александра все равно ждала новых встреч. Вместе с Дашей. Только девочка вдохновлялась предчувствием счастья и веселья, подарков и общения с человеком, так неожиданно вошедшим в ее жизнь, Саша же мечтала об уюте для дочери и отца, не допуская себя в ту схему, которая складывалась все более четко. И каждый раз волновалась, что что-то сорвется или не получится, и ничего не могла поделать с собственными сомнениями.