Каждый раз, когда я куда-то спешила, мне казалось, что люди двигаются медленно. Вот и сейчас коридор переполняли школьники, болтавшие по телефону или что-то обсуждавшие друг с другом, пока я пыталась протиснуться между их телами и рюкзаками, чтобы добраться до лестницы, которой обычно пользовались реже, чем другими. Когда спустилась вниз, до звонка оставалось еще две с половиной минуты. Я заметила, что большая группа людей столпилась у телевизора в учительской и что-то внимательно рассматривала. Но у меня не было времени взглянуть даже глазком.
Оказавшись на улице, я прошла мимо целовавшейся парочки и обогнала двух медленно прогуливавшихся парней с футлярами для инструментов, после чего направилась к лестнице, которая вела к зданию театра. Я подтянула рюкзак за лямки и принялась подниматься наверх, перепрыгивая через ступеньку. Лестница заканчивалась прямо у задней двери в класс, которую мисс Димарчелло, благослови ее Господь, оставляла открытой, потому что понимала, как трудно преодолеть такой длинный путь за столь короткое время.
– Луна!
Что-то в голосе Джилли: тон, громкость или дрожь – заставило меня остановиться. Я обернулась и увидела, как она шагает ко мне по газону, чего никогда не разрешалось делать из-за оставляемых следов на траве. Ее рука была прижата ко рту, а глаза – широко раскрыты. И по какой-то неведомой причине меня охватил озноб.
– О боже, – выдохнула я, бросаясь ей навстречу, – что случилось? Ты в порядке? Что-то с девочками или Кроуфордом?
Школьный двор огласил громкий и пронзительный звонок. Она протянула руку и сдавила мое плечо.
– Нет, не с ними… Луна, там была стрельба.
Прямо за моей спиной учительница застучала по деревянному столу, чтобы успокоить учеников, как делала это всегда.
– Где? – переспросила я. – Не поняла.
В ответ Джилли достала телефон. На экране высветилась фотография невысокого здания из шлакоблоков с флагштоком и нарисованным на боку тигром, а сверху виднелась надпись: «СРОЧНАЯ НОВОСТЬ: В СТАРШЕЙ ШКОЛЕ НЬЮ-ДЖЕРСИ НЕИЗВЕСТНЫЙ УСТРОИЛ СТРЕЛЬБУ». Но, даже прочитав заголовок, я не сразу осознала его смысл.
– Боже, – пробормотала я, тут же вытаскивая телефон.
Дрожащими пальцами отыскала номер Итана и позвонила ему. Звонок тут же перешел на голосовую почту, но в этом не было ничего необычного: им запрещалось использовать телефон на уроках. Зная, что он обязательно проверит сообщения, я написала: «ТЫ В ПОРЯДКЕ?» Ведь Итан точно в порядке. Я даже не сомневалась. Разве могло быть иначе?
– Я опоздала из-за того, что Кроуфорд забыл коробку для завтраков, и тут по радио объявили это, – сказала Джилли, все еще держа меня за руку. – Это произошло в спортзале. По крайней мере, так сказали в новостях.
Первый урок у Итана английский – я это знала так же хорошо, как то, что у меня первым стоял испанский.
– Его не было в спортзале, – сказала я. – У него первые занятия в главном корпусе.
– Ой, хорошо, – выдохнула Джилли и наконец ослабила хватку, позволив моей руке безвольно упасть. – Просто как только я услышала, что была стрельба и есть жертвы, то…
Я вновь посмотрела на телефон и свое сообщение, всем сердцем желая, чтобы в чате появились три точки, означающие, что он печатает ответ. Но их не было.
– Луна! – позвала меня мисс Димарчелло. – Пора заходить. Мы начинаем урок.
– Секундочку, – бросила я через плечо, затем повернулась к Джилли. – С ним же все в порядке? Это огромная школа, Итан всегда так говорит.
– Уверена, что да, – сказала Джилли. – Похоже, его там и близко не было.
– Да. – Я сглотнула и снова посмотрела на телефон. – Я… видимо, мне пора в класс.
– Хорошо, – ответила она.
Но никто из нас даже не пошевелился.
– Уверена, он напишет тебе с минуты на минуту.
Послышались шаги, и, оглянувшись, я увидела шедшего к нам инспектора. В школе их было двое. Первый – массивный и мускулистый, напоминающий издали пожарный гидрант, второй – высокий и худой. И сейчас к нам шел тощий.
– Девочки, прозвенел звонок. Расходитесь по кабинетам.
– Уже иду, – сказала Джилли и посмотрела на меня. – Напиши, как только что-нибудь узнаешь.
– Хорошо, – пообещала я.
Инспектор все еще стоял неподалеку, наблюдая за нами. Так что я сунула телефон в карман и вошла в кабинет.
Следующие пятьдесят минут мисс Димарчелло рассказывала нам о сюрреалистах, стоя у доски. Но я никогда не смогу сказать, что именно. За все это время на пустой белой странице в тетради не появилось ни строчки, потому что мои глаза не отрывались от экрана телефона, который я спрятала под партой на коленях. В нашей школе, так же как и у Итана, да и в большинстве других школ, не разрешалось пользоваться мобильниками во время урока. И обычно я не нарушала этого правила. Но в тот день поругалась бы с кем угодно, лишь бы оставить его при себе. Вот только к тому времени, как прозвенел звонок, от Итана все еще не было вестей.
Выйдя на улицу, я вновь набрала его номер. И в этот раз звонок без единого гудка сразу перешел на голосовую почту. Очевидно, звонила не только я. Поэтому мне не оставалось ничего, кроме как написать: «ПОЖАЛУЙСТА, ДАЙ МНЕ ЗНАТЬ, ЧТО У ТЕБЯ ВСЕ ХОРОШО».
И вновь никаких точек. Внезапно к горлу подкатила тошнота, и я бросилась к ближайшему мусорному ведру, но это был лишь порыв. Люди, болтая, проталкивались мимо меня, как и в любой другой день, спеша на следующий урок.
Неожиданно зазвонил телефон. «Слава богу», – подумала я, смахивая навернувшиеся на глаза слезы.
Но это оказалась Джилли: «ЕСТЬ НОВОСТИ?»
«НЕТ», – отправила я и пошла к главному зданию, продолжая сжимать телефон в руке. Следующим предметом были «Западные цивилизации», а кабинет располагался почти у самой автобусной остановки. На полпути туда я кое-что вспомнила из утреннего разговора с Итаном.
«Пообещал встретиться с тренером в его кабинете до первого урока», – сказал он.
Я так резко остановилась, что кто-то врезался в меня сзади. Затем раздался дружный вздох, и меня обошли с разных сторон, но я уже открывала новости. Информацию о случившемся оказалось несложно найти. В самом верху страницы значился заголовок: «СРОЧНАЯ НОВОСТЬ: СТРЕЛЬБА В СТАРШЕЙ ШКОЛЕ НЬЮ-ДЖЕРСИ». Я нажала на ссылку, и передо мной появилось все то же здание школы с флагштоком, однако на этот раз вокруг него выстроились полицейские машины. Ниже перечислялись данные, известные на данный момент: «ВЫСТРЕЛЫ РАЗДАЛИСЬ ПЕРЕД ПЕРВЫМ УРОКОМ, ОКОЛО 8:20 УТРА. ЕСТЬ НЕСКОЛЬКО ЖЕРТВ, УБИТЫХ ОКОЛО СПОРТЗАЛА. СТРЕЛОК – УЧЕНИК ШКОЛЫ – ДЕЙСТВОВАЛ В ОДИНОЧКУ».
Восемь двадцать. В это время я писала контрольную по испанскому, а Итан должен был сидеть на английском, стараясь не смотреть на волосы девушки перед ним, которые, по его словам, были настолько жирными, что с них буквально капало на пол. Я знала это, знала о нем все. Но почему я не знала, в порядке ли он сейчас?
Коридор опустел, школьники разошлись по классам и спустились по ближайшей лестнице, хотя еще несколько минут назад здесь было просто не протолкнуться, а я ощущала себя лишь каплей в море людей. А теперь стояла, уткнувшись в экран, пока вокруг меня закрывались двери, погружая все вокруг в тишину. И я не собиралась двигаться с места, пока не узнаю что-нибудь, хотела остановить время на этом моменте. Позже мне и самой казалось глупым то, что я считала, будто смогла бы это сделать, словно имела некий контроль над случившимися событиями.
Раньше я во многое верила. До того, как узнала, что больше никогда не услышу голос Итана.
Глава 19
– Нужна салфетка? – стараясь развеселить маму, поинтересовался Уильям и кивнул на пышную грудь миссис Лин, из декольте которой торчал бумажный уголок. – Потому что я знаю, где ее достать.
В ответ мама лишь моргнула, пытаясь сдержать слезы разочарования, которые наполняли ее глаза. Всего несколько секунд назад ей пришла эсэмэска, что свадьба, которая должна была состояться на следующей неделе, за которую мы уже внесли несколько депозитов и на которую потратили уйму времени, не состоится. Затем, пока мама еще переваривала эту новость, к ней подошла миссис Лин и разразилась визгливой тирадой о том, что ей совершенно не нравятся тюлевые бантики, украшающие спинки стульев, хотя изначально это была ее идея. Да и вообще, весь этот долгий день прошел в подобных разборках из-за мелких деталей, так что любой другой человек сорвался бы еще несколько часов назад. Но вот почти в восемь вечера, через три часа после начала церемонии, не выдержала и мама.
Когда Уильям похлопал ее по плечу, а затем успокаивающе погладил по спине, я заставила себя сделать глубокий вдох. Терпеть не могу, когда мама расстраивается. Это случается так редко, что меня подобное немного пугает. Кажется, словно весь мир – или только мой мир – сошел с оси и наклонился в другую сторону.
– Луна, я в порядке, – сказала она, прекрасно понимая мое состояние. – Я злюсь, а не грущу. И в основном из-за того, что свадьба Марлы Вагнер не состоится. Но теперь мы хотя бы знаем, почему она отказалась от фотосессии.
– Вот только совсем не помогает, когда на тебя кричат из-за бантиков на стульях, – возразил Уильям, вновь поглаживая маму по спине. – К тому же мы сразу ясно дали понять, что против этого. Кто захочет, чтобы его стул был обернут в подарочную упаковку? Да и почему она вообще вымещает злость из-за своего неудачного решения на тебе? Это неприемлемо.
– Ненавижу эту свадьбу, – проворчала мама, вытирая глаза салфеткой, которая ранее не торчала у кого-то в декольте.
– А я ненавижу эту женщину, – добавил Уильям. – Но давайте посмотрим на это с другой стороны, хорошо? Раз в следующие выходные не будет свадьбы Вагнер, то мы можем отправиться в ту халявную поездку в Сант-Самару, чтобы оценить, можно ли там провести свадьбу Керр.
– Боже, – простонала мама, – ты все еще рассматриваешь тот вариант? Мы не устраиваем свадьбы даже за городом, а ты хочешь уехать на остров?
– Поправочка: я хочу бесплатно