съездить на остров под предлогом того, чтобы оценить это место для проведения свадьбы, – сказал он. – Только представь: пляж, чистая голубая вода, коктейли с зонтиками и при этом все расходы оплачены. Если думаешь, что еще не заслужила подобного, то после сегодняшнего вечера обязательно изменишь свое мнение.
Словно желая подчеркнуть эти слова, миссис Лин набросилась на официантку. Женщина испуганно отпрянула назад, отчего в ее руках задребезжал поднос с пустыми бокалами. Я посмотрела на главный стол, где Элинор Лин тесно прижималась к своему новоиспеченному мужу. Они склонили головы друг к другу и улыбались. Хотя мне хотелось, чтобы она вступила в борьбу с торнадо, в которое превратилась ее мать, я не могла не признать, насколько счастливой она выглядела. И, видит бог, вероятно, заслужила это. Мы общались с миссис Лин всего неделю, а Элинор знала ее всю жизнь.
Пока я раздумывала над этим, к нашей маленькой компании подошел Эмброуз.
– С упавшей в обморок младшей подружкой невесты все в порядке, – доложил он. – Только что проверил ее еще раз.
Услышав это, я посмотрела на главный стол и увидела, как девушка-подросток, которая потеряла сознание во время обмена клятвами, хихикала о чем-то с одной из цветочниц. Мы привыкли, что люди чувствуют себя плохо, а то и вовсе теряют сознание. Поэтому мама всегда предупреждала на репетиционном ужине: «Поставьте ноги на ширине плеч, и стоять будет легче». Особенно если на улице жара. Но тем не менее такое изредка случалось, вот только девочка сделала это очень впечатляюще, рухнув прямо на цветочную композицию. Когда она пришла в себя и поняла, что произошло, то смутилась и расплакалась.
Я отвела ее в боковую комнату и дала стакан воды, понимая, что застряла там с ней до конца церемонии. Но тут неожиданно на выручку пришел Эмброуз.
– Думаешь, случившееся с тобой ужасно? – спросил он, усаживаясь на складной стул по соседству с ней. – Позволь рассказать тебе действительно неловкие моменты. Как-то раз я шел спиной вперед, разговаривая с девушкой, и не заметил бордюра. Зацепившись, упал, приземлился прямо на копчик и завизжал как ребенок. Это было по-настоящему ужасно.
Младшая подружка невесты с раскрасневшимися щеками посмотрела на него.
– Серьезно?
– О да, – подтвердил Эмброуз и махнул рукой. – Но это еще пустяки. Однажды в школе я читал у доски доклад про токсичные отходы, и с меня упали штаны. Да, тогда я носил мешковатую одежду, но, блин, не настолько же мешковатую.
Тут я не удержалась и рассмеялась. Эмброуз ухмыльнулся, а потом повернулся к девушке, на лице которой появилась едва заметная улыбка.
– А как-то, – продолжил он, слегка понизив голос, – я играл с держателем для скотча, и он взорвался на глазах у моего начальства и этой симпатичной, но серьезной девушки, которая работает со мной. Вдобавок он задымился, и мне пришлось ползти под стол, чтобы отклеить каждый кусочек у всех на виду.
Я моргнула, вспоминая тот момент. Эмброуз не казался тогда смущенным. И с чего я вдруг стала «симпатичной» в его пересказе? Как только эта мысль возникла в голове, парень поднял взгляд, и на моем лице невольно расплылась улыбка. В этот раз девчонка не удержалась и захихикала. Я многое узнала об Эмброузе с тех пор, но не переставала удивляться. Он оказался добрым, даже очень. Кто бы мог подумать!
– Диджей сказал, что через пятнадцать минут будут кидать букет и подвязку, – возвращая меня в реальность, объявил Эмброуз и поправил галстук. – Затем еще полчаса танцев и торжественные проводы молодых. После этого можем начать выгонять людей.
– И начнем с миссис Лин, – добавила я, вызвав своими словами у мамы улыбку.
– Ну, желаю удачи, – сказал Эмброуз. – Она только что сделала мне выговор из-за десертных вилок, а я даже не знаю, как они выглядят.
Услышав это, мама повернулась к ближайшему столу, на котором лежали названные предметы. Даже считая, что кто-то сходит с ума, она всегда проверяла, все ли в порядке. Это была ее профессиональная суперсила или слабость – я еще не определилась.
– Кстати, Луна, – добавил Эмброуз, когда мама подошла к столу, подняла десертную вилку и что-то спросила у Уильяма, – парень за десятым столиком спросил, не знаю ли я, где ты. Может, я и ошибаюсь, но не думаю, что он знает о твоей строгой политике в отношении танцев.
– У меня нет никаких правил, – ответила я. – Просто не танцую на свадьбах, на которых работаю.
– Ну, тогда ты должна сказать ему об этом, потому что он идет сюда.
Я обернулась и увидела Бена Рида: он действительно приближался к нам со знакомой добродушной улыбкой на лице. Мама и Уильям ушли в сторону, отчего рядом со мной появилось свободное место, и я ожидала, что Эмброуз последует их примеру. Однако он, конечно же, даже на сантиметр не сдвинулся.
– Привет, – сказал Бен. – Ты куда-то исчезла.
– На этой свадьбе приходится много бегать, – объяснила я. – Хорошо проводишь время?
– Да. – Он покосился на Эмброуза. – Э-э-э, вообще-то, я хотел тебя кое о чем спросить.
Ну, теперь-то Эмброуз должен был оставить нас в покое. Но этого не произошло. Я повернулась, стараясь игнорировать его.
– О чем?
Бен обвел взглядом двор загородного клуба и забитую людьми танцевальную площадку, расположенную под белым тентом.
– Мне стало интересно, не захочешь ли ты по…
В этот момент позади нас за одним из столиков раздался взрыв смеха, сопровождаемый звоном бокалов. Но я не сомневалась, что знаю, о чем он хотел меня спросить.
– Я не могу. Мне нельзя из-за работы.
Бен выглядел смущенным.
– Вообще?
– Увы. – Я посмотрела на маму и Уильяма, обсуждавших вилки. – Мы же часть обслуживающего персонала, так что это не одобряется.
– Значит, ты не сможешь со мной погулять даже после свадьбы?
Теперь смутилась я. Но Эмброуз, судя по всему, все расслышал.
– Он спросил, не хочешь ли ты погулять, – сказал он, наклонившись к моему уху. – Ты, наверное, не расслышала?
Я почувствовала, как покраснело лицо и меня окатило волной ярости оттого, что Эмброуз присутствовал при этом разговоре.
– Прости, – покачав головой, сказала я Бену, – я думала, ты хочешь пригласить меня на танец.
– О, – выдохнул он.
Затем почему-то покосился на Эмброуза. Может, решил, что ему придется и это растолковывать?
– Нет, – продолжил он. – Но могу пригласить. Вернее, приглашаю. Просто я подумал, что, раз ты работаешь…
– Именно это я и имела в виду, – перебила я его, – ну, когда отказала тебе. Однако клиенты не могут запретить мне общаться не на свадьбе. Во всяком случае, пока такого не случалось.
Бен улыбнулся, и эта ситуация показалась мне настолько милой, что кто-то другой мог бы рассказывать ее годы спустя как начало истории.
– Хорошо. А то мне уже начало казаться, что тут попахивает рабским трудом.
– Согласна. Но не в этом случае.
С секунду мы молча смотрели друг на друга. И тут я почувствовала, как Эмброуз снова склонился к моему уху.
– Знаешь, а ты так и не ответила на его вопрос.
– Может, ты уже свалишь отсюда? – выдавила я сквозь стиснутые зубы, добавив для верности тычок локтем.
На этот раз он отступил. Но всего лишь на шаг. А Бен посмотрел на нас так, будто мы сумасшедшие. Я вздохнула, собираясь с духом.
– С удовольствием погуляю с тобой, когда все закончится. Если, конечно, предложение еще в силе.
Бен улыбнулся.
– Еще в силе. Ты свободна на этой неделе? Мы могли бы сходить в кино и поужинать…
– Отлично, – выпалила я. – Осталось решить, когда. Давай я запишу тебе свой номер.
Когда Бен достал телефон и, открыв контакты, протянул его мне, я задумалась, почему Эмброуз казался таким заинтересованным в этом. Ведь у него была идеальная, просто потрясающая девушка, и победа в пари в кармане (по его мнению, конечно). Я решила задать этот вопрос Эмброузу, как только Бен уйдет, но к тому моменту моего напарника уже не оказалось рядом.
Два с половиной часа я распутывала очередной бантик на стуле. Было уже десять тридцать, и предполагаемое время окончания свадьбы Лин давно прошло, но последние гости все еще рассаживались по машинам. Молодожены уехали час назад, но, несмотря на счастливые объятия за столом, мне показалось, что их союз не ожидает ничего хорошего. Пока гости осыпали их зернами и блестками (это красиво выглядит на фотографиях, но потом практически невозможно отчистить одежду), Элинор и ее новоиспеченный муж медленно шагали к лимузину. Они улыбались на камеру друзьям и родственникам, но со своего наблюдательного пункта у ворот загородного клуба я видела раздражение на ее лице, когда она дергала платье с косым подолом, словно муж уселся на него. А он откинулся на спинку сиденья и закрыл глаза. Но все же пожелала им быть снисходительными друг к другу.
«Видимо, я все еще верю в силу желаний», – подумала я. По крайней мере, для других людей. Затем посмотрела на Эмброуза, который собирал большие букеты со столов и нес их к машине миссис Лин. Оставалось лишь гадать, что она собиралась делать с двадцатью высокими вазами с лилиями, розами и зеленью в своем гостиничном номере. Но мать невесты ясно дала понять, что заберет с собой все, за что заплатила их семья, когда (наконец и к счастью) уедет. Вот только она все еще расхаживала вокруг и раздавала приказы. Правда, мы с Эмброузом были единственными, кто их выслушивал. Мама с Уильямом отправились проводить свой ритуал в другое место.
– И эти программки тоже, – раздался голос миссис Лин, после чего она схватила принесенную мной из церкви стопку, которая лежала рядом с тортом. – А эти сервировочные приборы наши?
– Нет, их привезли из кейтеринговой компании, – сказал Эмброуз, тащивший букет с ирисами.
– О, – миссис Лин осмотрелась по сторонам, – ну тогда салфетки для коктейлей.
Подхватив их, она направилась к выходу, а значит, и в мою сторону. Я еще сильнее склонилась над стоявшим передо мной стулом и принялась старательно развязывать бант.