Я смотрела все репортажи, даже после того, как основные каналы позабыли о случившемся. Но меня не интересовал стрелок. Его имя и факты из жизни не заслуживали ни единого моего вдоха, которые мне все еще давались с трудом. Но специальные репортажи о жертвах с правдивыми деталями и не очень («Итан Карузо любил футбол, лакросс и, как утверждали его друзья, Лекси Навигатор») я впитывала словно воду. А когда мне ничего не удавалось найти в новостях и я оставалась в тишине, вновь и вновь прокручивала в голове наше свидание той ночью. С минуты, как я ступила на влажный песок, до последнего взгляда, когда он уехал на красной машине. Словно стоит мне сделать это несколько тысяч раз, как он вернется, а все случившееся окажется кошмаром.
Когда на странице памяти Итана, которую создали его друзья, объявили дату похорон, я тут же начала планировать поездку, желая оказаться там. А Уильям и мама даже предложили поехать со мной. Вот только за ночь до отъезда в аэропорт меня начало тошнить, и я чувствовала себя ужасно. Словно моя печаль превратилась в яд и пропитала все тело. После того, как я отрубилась, пока возвращалась из ванной в кровать, мама потребовала отменить поездку. Из-за этого я не разговаривала с ней три дня.
В тот день хоронили всех жертв, и церемонию показывали по телевидению как «исцеляющее событие» для общественности. Ученики несли свечи, а учителя держались за руки, и все плакали. Тренер по лакроссу, рыдая у микрофона, рассказал, что в то утро пригласил к себе Итана, чтобы рассказать о рекрутере из колледжа, который заинтересовался им. А когда Лекси Навигатор в простом черном платье и практически без блесток начала петь свою песню о потере, которую так любила одна из жертв, я прижала подушку ко рту и закричала.
Конечно, я многое не упомянула. Например, то, что пропустила целую неделю занятий, потому что лежала в постели и рыдала. Или как Джилли приходила каждый день и, забравшись ко мне в кровать, обнимала меня, пока я пыталась поспать. Или ясное небо за окном и солнечный свет, который просачивался сквозь ветви дерева, растущего за моим окном. Или то, что, по общему мнению, это была самая красивая осень. Наверное, так и было. Но даже если бы я нашла в себе силы выйти на улицу, то ни за что так не сказала бы. Ведь умершие люди не единственные, кто исчезает. Вы тоже можете исчезнуть, если у вас вдруг отнимут что-то значимое. Так что во многих отношениях я все еще оставалась потерянной. И сейчас, наверное, не хочу, чтобы меня нашли.
Глава 22
«ЗНАЮ, ЧТО ТЫ НЕ ХОЧЕШЬ В ЭТОМ УЧАСТВОВАТЬ, НО МНЕ НУЖНА ЧАША ДЛЯ ПУНША», – прочитала я уже третье сообщение от Эмброуза, а ведь на часах было только девять утра.
Вот тебе и неожиданный бонус в виде нерабочей субботы. Я подняла кружку с кофе, сделала глоток и напомнила себе, что мы с Джилли планировали провести весь день в бассейне. Конечно, вряд ли нам удастся расслабиться, потому что это нереально сделать в компании с Кроуфордом, КитКат и Бин, но, по крайней мере, смогу отдохнуть от работы. Если выключу телефон.
«НИКТО НЕ ЛЮБИТ ПУНШ. ЛУЧШЕ РАЗЛЕЙТЕ КАКИЕ-НИБУДЬ НАПИТКИ ПО КУВШИНАМ. МЕНЬШЕ ГРЯЗИ И МИКРОБОВ», – написала я.
В ответ он прислал мне смайлик в виде большого пальца. Его же я получила, когда он попросил совета насчет пластиковой дорожки, которую раскатывают в проходах (они постоянно съезжают и выглядят ужасно), и что лучше заказать – фрикадельки или грибные закуски (Делия, один из наших любимых поставщиков провизии, всегда говорила: «Наплюйте на вегетарианцев, против фрикаделек никто не устоит».) И, судя по всему, за последние четырнадцать часов эта небольшая импровизированная свадьба превратилась в нечто более глобальное. Однако кому это нужно?
«Только не мне», – натягивая купальник, подумала я и собрала волосы в конский хвост, а затем отправилась в прихожую, чтобы отыскать солнцезащитный крем, но тут зазвонил мой телефон. С губ сорвался горестный стон от мысли, что придется вновь отвечать на бесконечные вопросы Эмброуза, но на экране высветилась фотография мамы.
– Привет! – воскликнула я. – Как жизнь в тропиках?
– Замечательно, – ответила она. – Здесь такая расслабляющая и великолепная атмосфера! Мне следовало отправиться в отпуск еще несколько лет назад.
Я удивленно моргнула и снова посмотрела на телефон, убедиться, что разговариваю именно с мамой. Затем перевела взгляд на часы. С учетом разницы во времени у них было начало одиннадцатого, а значит, либо она еще не пришла в себя после вчерашнего вечера, либо уже выпила «мимозу».
– Ничего себе. Удивительно слышать это от тебя, учитывая, как ты сопротивлялась.
– А, это, – воскликнула она, отмахиваясь от жалоб и стресса как от надоедливого комара. – Классическое поведение трудомана. Если верить Джону, у меня все в порядке.
Так, она явно напилась.
– Ты хотела сказать трудоголика? А что за Джон?
– Ой, прости.
Мама рассмеялась, что, к моему удивлению, скорее, напоминало… хихиканье. Вот только я никогда не ассоциировала это слово с мамой. Никогда.
– Джон Шелдон, – через мгновение продолжила она, – бывший генеральный директор и писатель, с которым мы познакомились в самолете. Он написал целую книгу о зацикленности на работе, корпоративном духе и снобизме, которые господствуют сейчас в нашем обществе. О трудоманах. Это как наркоманы, только хуже.
– Понятно, – сказала я. – И как хорошо ты его знаешь?
Снова хихиканье.
– Ну, мы проболтали весь полет, а потом он пригласил нас поужинать. У него здесь есть дом, куда он приезжает, чтобы подзарядиться и сбежать от «бессмысленной олимпиады».
– От чего?
– Это еще один термин из его книги. Соревнования, в которых мы ежедневно учувствуем, прикладывая все силы, чтобы опередить друг друга. А какой главный приз? Его просто нет!
А вот теперь я начала беспокоиться.
– Уильям с тобой?
– Конечно. Он рядом. Сейчас.
В трубке раздался шорох.
– Привет, Лу. Дома все хорошо? – Приглушенный голос Уильяма звучал вполне привычно.
«Слава богу», – подумала я, а ему ответила:
– Да. Как у вас дела?
– О, замечательно, – успокоил он. – Правда, все думают, что я консьерж. Но хотя бы дают хорошие чаевые.
Мама с Уильямом рассмеялись. Вот только мне было не до смеха, так что я вернулась к беспокоившему меня вопросу.
– Мне показалось или мама немного сходит с ума?
Он рассмеялся.
– Очень похоже. Она как влюбленная кошка. Ты бы видела ее, когда этот парень появляется рядом! В ее глазах вспыхивают сердечки, как в мультиках.
– Серьезно?
– Абсолютно. – Мама что-то сказала ему на заднем плане, и он ответил: – Ой, да ладно, я ни капли не приукрашиваю, и ты это знаешь. Если бы я не любил тебя так сильно, то от ревности заработал бы депрессию. Представляешь, до чего меня это довело бы, учитывая, что здесь все напитки включены в счет?
Они снова рассмеялись, а я принялась искать свой солнцезащитный крем.
– Подожди-ка, – сказала я Уильяму, – так маме действительно нравится этот парень?
– Знаю, это невероятно. А ведь они только познакомились! Представь, он сегодня позвал ее пообедать на яхте.
– Но она же ненавидит воду.
– Видимо, здесь все по-другому. Или она стала другой. – Он фыркнул. – Но ты не переживай, мы вчера полночи просидели в интернете и нашли о нем все, что только можно. И ничего ужасного. Он не в моем вкусе, конечно. Но не всем так везет.
– Мы просто друзья, – донесся голос мамы. Видимо, она пыталась меня успокоить, вот только это не удалось, потому что следом прозвучало: – По крайней мере, пока.
Мой телефон запищал, оповещая о звонке Джилли на второй линии.
– Мне пора, – сказала я. – Позвони мне позже, хорошо?
– Хорошо, – весело откликнулся Уильям. – Скучаю по тебе!
– Люблю тебя! – крикнула мама.
«Они оба явно сошли с ума», – подумала я, переключая звонок.
– Привет, – сказала я Джилли. – Встречаемся в десять? Все в силе?
Она вздохнула, невольно отвечая на мой вопрос.
– Не получится, прости. У Китти заболело ухо, и мне нужно срочно отвезти ее в больницу. Даже если это не инфекция, ей явно не стоит лезть в воду.
– Ох, – выдохнула я, – ну давай я поеду с вами и присмотрю за детьми?
– Это так мило с твоей стороны, – ответила она, когда на заднем плане раздался визг кого-то из Бейкеров. – Но, честно говоря, Майкл Салем предложил свозить их в парк вместе со своими братьями и сестрами, а затем мы собираемся перекусить у фургончиков с едой. Можем встретиться там, если хочешь.
– О, все в порядке. Я тогда побуду дома, наверное.
– Прости, – еще раз извинилась она. – А какие у тебя планы на вечер? Вы с Беном наконец договорились?
– Мы планировали созвониться днем, когда он закончит смену на работе.
После прошлых выходных и его приглашения в «Мир вафель» мы пытались встретиться еще раз. Но ему пришлось остаться в «Смузи Джамбо» до закрытия, потому что его сменщик не вышел на работу. А вчера он освободился только в девять, но я к тому времени успела поужинать у Бейкеров – они решили попробовать новый сэндвич «большой плавленый гауда-ли», – и совершенно никуда не хотелось. Так что мы договорились встретиться в другой раз, хотя бы для того, чтобы у меня появилось еще одно свидание для пари.
– Хорошо, напиши мне, если наконец решите куда-то выбраться, – попросила она. – Освобожусь к семи, если не случится ничего непредвиденного. Но знаешь, как обычно все бывает.
Знаю. И все же я пообещала ей, что увидимся позже, а затем повесила трубку и прислонилась к стене. Еще только утро, а, значит, впереди меня ждет целый день, который я, скорее всего, потрачу, отвечая на бесконечные вопросы Эмброуза о свадьбе. Я все ждала, когда вновь запиликает мой телефон, пока переодевалась и вновь спускалась. Но он молчал. В моем сердце уже давно поселилось одиночество, но впервые за много лет я действительно почувствовала его.
«Все к лучшему», – подумала я, поднимаясь к себе в комнату с чашкой кофе в руках. Мне все равно нужно было перебрать вещи перед поездкой в колледж. Я и так откладывала это целую вечность. Так что, схватив два пакета: один – для вещей, которые можно отдать на благотворительность, а второй – для тех, что на выброс, – открыла двери гардеробной и принялась за работу. Через час сумки наполнились до краев, я вспотела и чихала от пыли, а рядом образовалась стопка из вещей Джилли, которые она оставляла у меня. И нужно было что-то решить лишь с одним нарядом, который висел в стороне.