– Эй, – воскликнул он, – я никогда не попросил бы тебя носить с собой тарелку в течение трех часов!
– Слава богу. А если бы так поступил, я больше никогда не назвала бы тебя другом.
Я двинулась по проходу, разглядывая несколько рулонов белой креповой бумаги, на которых висел ценник «специальное предложение», по четвертаку за каждый. Примерно год назад мы декорировали столы тюлем и сейчас, вероятно, могли создать нечто подобное, что выглядело бы намного лучше, чем простые скатерти.
– Так ты считаешь нас друзьями?
Я вновь повернулась к Эмброузу.
– А разве это не так?
– Ну, я так считал с самого начала, – ответил он. – Но ты… оказалась крепким орешком.
– Так теперь я орешек?
– Просто… я рад это слышать, вот и все. – Он улыбнулся. – Знаешь, тебя не так-то легко завоевать.
– Я и не знала, что ты пытаешься, – ответила я, стараясь свести все к шутке.
– С самого начала, – повторил Эмброуз с самым серьезным видом.
И между нами вновь что-то вспыхнуло. Я видела это в серьезном выражении его лица, слышала в спокойных нотках его голоса и том вдохе, который он сделал, будто собирался что-то сказать. Я опасалась того, что могу услышать и что произойдет дальше, какие бы слова он ни подобрал, но в то же время отчаянно хотела их услышать. И в следующий момент между нами, в этом крошечном уголке мира, возникло какое-то странное притяжение и я словно зависла на самом краю навсегда.
Внезапно громко и настойчиво зазвонил его телефон.
– Алло, – подняв трубку, ответил Эмброуз и замолчал на пару секунд. – Безалкогольное пиво? Нет. Я заказывал совершенно другое. Скажи им это! – Снова молчание. – Хорошо. Приеду через минуту.
Он положил телефон, затем посмотрел на меня, но теперь в его взгляде сквозило напряжение.
– Нам пора, – сказал Эмброуз. – Проблемы лишь множатся.
– Да, поехали, – согласилась я.
Мгновение прошло. «Я снова в безопасности», – попыталась я себя убедить. Но почему мне от этого стало грустно?
Эмброуз направился к кассе, и я последовала за ним, бросив на ходу несколько рулонов гофрированной бумаги в корзину. Пока мы расплачивались за покупки и возвращались в ожидавший нас хаос, я продолжала думать о том моменте, когда зависла на самом краю между прошлым и будущим, когда мир открыл передо мной двери, за которыми меня ждало нечто невероятное и пугающее одновременно.
– Ничего себе, – прошептала Джилли. – Эти скатерти из гофрированной бумаги так классно смотрятся! Ты их сделала?
Я посмотрела сквозь толпу, за которой мы стояли, на ближайший стол, украшенный двумя вазами с подсолнухом и голубым стеклянным подсвечником, внутри которого мерцала свеча.
– Я помогала. Но большую часть работы проделал Эмброуз.
– Впечатляет, – сказала она. – Ученик становится мастером.
– Что?
– Это из фильма о боевых искусствах, – объяснила она и улыбнулась Майклу Салему, стоявшему рядом с ней, в рубашке на пуговицах и шортах, и державшему ее за руку. – Его любимого фильма.
Я в ответ лишь кивнула, потому что жених и его друг Эндрю, который исполнял обязанности судьи, заняли свои места под большим деревом в конце нашего импровизированного прохода. Роджер надел костюм, но при этом выглядел так, словно ему жарко и неудобно – я все еще не добралась до стены пожеланий, но если бы сделала это прямо сейчас, то рекомендовала бы ему костюм из дышащей ткани, – а Эндрю выбрал брюки цвета хаки, сандалии и свободную белую рубашку. Чуть в стороне, на месте, которое обычно занимает Уильям, стоял Эмброуз. Он тут же подал знак Лео, и тот включил музыку. Однако стоило Эмброузу посмотреть на меня, как я тут же отвернулась.
Я все еще обдумывала, что произошло – или не произошло – в магазине «Все за доллар». Мы больше не разговаривали, потому что на обратном пути Эмброуз решал проблемы, связанные с пивом и со сгоревшим из-за гитарного усилителя Лео предохранителем. Когда мы подъехали к дому, на дорожке нас поджидала Лорен с недовольным видом и скрещенными на груди руками. Я проскользнула мимо нее, чтобы разобраться с проблемами, но, судя по всему, их разговор прошел не очень хорошо, потому что вскоре после этого мне пришло сообщение: «ПОЗДРАВЛЯЮ. ТЫ ПОБЕДИЛА».
Как только на телефоне Лео, подключенном к усилителю, заиграла песня, все повернулись к крыльцу, где уже стояли Майя и ее мама. Невеста выглядела великолепно: в простом белом платье и с бабушкиным золотым крестиком на тонкой цепочке – чем-то старым и одолженным. Чем-то новым стал венок на голове, который она сплела сама. Синие бусины на белых сандалиях ярко сверкали, когда невеста шла по ступенькам.
Проходя мимо, Майя улыбнулась мне, и я кивнула в ответ, а затем наклонилась и поправила подол ее платья, который слегка загнулся от травы. Может, это и крошечная деталь, но гости точно заметили бы. И если есть возможность что-то исправить, то почему бы не сделать это?
– Все еще как-то не по себе, – шепнула Джилли мне на ухо, когда Майя и Роджер повернулись друг к другу. – Мы ведь даже их не знаем.
– Зато вы спасли праздничное меню, – вновь напомнила я ей, – так что вполне заслужили приглашение.
Это стало еще одной проблемой. В списке Эмброуза, который он отдал друзьям, отправившимся за покупками, на одной стороне значилась пицца, на другой – фаршированные блинчики, фрикадельки и другие закуски. Но они не перевернули листок и затем как-то сами рассчитали необходимое количество еды. В итоге мы получили сорок замороженных пицц и ничего больше. К счастью, Джилли и Майкл Салем еще не успели выехать из ее дома, и в двух фургонах с едой оказалось достаточно жареного сыра, ветчины и курицы в панировке, чтобы разнообразить меню.
Мне хватило пары секунд, чтобы определить, кто из гостей с радостью включит духовку и разложит еду на противнях, чтобы она разогрелась, пока Майя и Роджер произносили свои клятвы. Осталось лишь разложить ее на подносы.
В этот момент жених и невеста взялись за руки, а их очень короткая церемония приблизилась к своей кульминации и завершению. Когда они начали обмениваться клятвами, а ветер зашелестел листьями, проносясь по двору, я посмотрела на мерцавшие гирлянды на деревьях. Затем перевела взгляд на Эмброуза, который сейчас наблюдал, как Майя надевает кольцо на палец Роджера. Что он имел в виду, когда сказал, как ему приятно слышать о моем желании видеть его счастливым? Мне интересно было знать об этом и в то же время нет.
Через несколько мгновений молодожены двинулись обратно по проходу. Роджер раскраснелся и даже слегка улыбнулся, а Майя махала над головой букетом. Когда все принялись поздравлять их и осыпать лепестками роз, которые мы собрали с подвянувших роз Би, мой телефон зажужжал. Я вытащила его, и на экране высветилось сообщение от Бена: «ПОУЖИНАЕМ В ВОСЕМЬ?»
Я покосилась на Эмброуза, разговаривавшего с Эндрю и пожимавшего ему руку. Лео включил песни, которые выбрал в качестве подарка молодоженам. Я просмотрела их перед церемонией, когда Лео ходил на перекур. Там была в основном медленная фолк-музыка вперемежку с несколькими рэп-песнями, которые мало подходили для танцев. Но я не собиралась указывать на это – в тот момент планировала, что уйду, как только начнется вечеринка, но почему-то все еще торчала здесь. И сейчас понимала, что хочу остаться.
«НЕМНОГО ЗАНЯТА. МОЖЕТ, ЗАВТРА?» – написала я, а затем, не дожидаясь ответа, сунула телефон обратно в карман.
Через полчаса три из шести скатертей порвались, от жареного сыра не осталось и следа, а гости Лео выгнали с места диджея, требуя танцевальную музыку. Когда Майкл Салем отправился к фургончику «Подливки», чтобы принести еще курицы в панировке, мы с Джилли встали в очередь к стене пожеланий, которую установили у калитки, ведущей на задний двор. Поправляя карточки в коробке и убирая ручки в подставку, я задумалась, смогу ли когда-нибудь присутствовать на свадьбе, не включая режим организатора. Скорее всего, нет.
– И что тут нужно делать? – спросила Джилли.
– Написать пожелание для молодоженов, – объяснила я.
– А что делать, если их совсем не знаешь?
– Тогда напиши то, что хотела бы, чтобы пожелали на твоей свадьбе, – сказала я. – Взаимопонимания, согласия, никогда не ссориться из-за того, чья очередь мыть посуду. Что-то подобное.
– Но я люблю мыть посуду, – возразила подруга, рассматривая свою карточку. – Наверное, я пожелаю им много вкусной еды. Родители говорят, что это главная составляющая их успешного брака.
– Думаю, за жареные бутерброды с сыром можно многое простить.
– Вот и им этого пожелаю. – Джилли склонилась над столом и начала писать, но затем спросила: – А ты что напишешь?
Но я и сама не знала ответа на этот вопрос, поэтому снова оглядела двор. Скользнула взглядом по толпе танцевавших у большого дерева гостей, по белым столам с горящими свечками, наткнулась на ребенка одного из гостей, неуклюже ковылявшего к Айре, на шее которого красовалась белая, украшенная бусинами бандана. Я не осознавала, что на самом деле выискивала что-то – или кого-то, – пока не заметила Эмброуза, который стоял возле фургончика «Подливки» и разговаривал с Майклом Салемом. Он как раз что-то рассказывал, отчаянно жестикулируя, чтобы доказать свою правоту, и я с минуту просто наблюдала за ним, удивляясь внезапно вспыхнувшему желанию, чтобы он тоже посмотрел на меня. А когда он это сделал и одарил меня улыбкой, почувствовала, как краснею.
– Не думаю, что сможешь пожелать это жениху и невесте, – сказала Джилли. – Скорее уж, самой себе.
Я посмотрела на нее.
– Ты про что?
Подруга закатила глаза.
– Ой, да ладно, Луна. Между тобой и Эмброузом столько химии, что, кажется, вы сейчас воспламенитесь.
– Джилли, – понизив голос, начала я, – это не так. У нас совершенно обратная ситуация.
– Ну ты же выиграла пари, значит, можешь сама выбрать, с кем ему пойти на свидание в следующий раз, – ответила она, складывая свою карточку и приклеивая к стене. – Отлично, можешь и дальше притворяться, что еле терпишь его, но этот румянец не врет.