– Днем он обычно работает на пляже, а вечером печатает снимки, там же, в отеле, в специальной комнате. – Официант последний раз любовно разгладил несуществующую складку на скатерти и, слегка поклонившись, удалился, сказав на прощание: – Приятного аппетита, мадам.
Какой уж тут аппетит: наскоро проглотив кофе и сжевав хрустящий коржик, почему-то называемый пирожным, Маша ринулась на пляж. Но напрасно она бродила по горячему песку, обходя шезлонги и топчаны, с восседающими и возлежащими на них, не ведающими забот, ленивыми отдыхающими. Она бы вот тоже сейчас валялась, ан нет, парится тут в своей длиннющей юбке и шляпе. Маша остановилась и утерла пот, струящийся по лицу. И кто ей не дает отдыхать, как всем людям? Поняв, что дальше поиски продолжать бессмысленно, Маша направилась к соседнему отелю, где у Таркана была так называемая фотостудия.
Разница в отелях чувствовалась сразу, это Маша еще в прошлый раз поняла. «Здесь русский дух, здесь Русью пахнет…» Пахло, пахло, да еще как… В отличие от ее отеля, с его немецкой аккуратностью и даже чопорностью, здесь царило задорное веселье. Компания мужчин и женщин лихо пыталась всунуться вшестером в один лифт; с учетом габаритов соотечественников, сделать это им было не так просто. Маша даже остановилась посмотреть: прямо аттракцион «один день на арене». Потом она выловила служащего в жилетке с логотипом отеля и уже через минуту стучалась в дверь фотостудии. Таркан оказался на месте и что-то ваял, сидя за монитором. Увидев Машу, он даже как бы испугался. Во всяком случае, взгляд его метнулся настороженно к двери и обратно.
– Ну что? – спросила Маша, которой надоели эти непонятные игры. Если он таким образом цену своей информации набивает, так не на ту напал.
Таркан прижал палец к губам и нарочито громко сказал:
– Ваш заказ готов, мадам. – Маша вытаращилась и машинально взяла протянутый конверт. – Я знаю, кто сделал те фотографии, – понизив голос, сказал он.
– Кто? – Конверт оказался пуст, Таркан улыбнулся и потер пальцы характерным жестом, означающим деньги. Маша вздохнула: – Сколько?
– Тысячу.
– О! – не удержалась она от восклицания и тут же покачала решительно головой.
– Тысячу, – повторил Таркан и отвернулся. – Я могу потерять работу.
– Да нет у меня таких денег, – в сердцах бросила Маша.
– У твоего друга есть, – парировал Таркан. – У того, кто убил свою жену, – пояснил он, видя Машину растерянность.
– Он не убивал, – машинально поправила Маша, размышляя, где же ей достать такую сумму. – А где гарантия, что ты не врешь?
– Вот, – Таркан помахал у нее перед носом другим конвертом. – Я знаю. Но это очень опасно. Поэтому я хочу тысячу.
– Понимаешь, у меня и правда нет столько, а мой друг, как ты знаешь, сидит в тюрьме. И заплатить сможет, если только выйдет оттуда. Если твоя информация поможет ему оправдаться. А если нет? Значит, я зря потрачу деньги? Нет уж, так не пойдет.
– Хорошо, – Таркан немного подумал, – давай так, ты даешь сейчас пятьсот, а остальное после того, как твой друг выходит на свободу. Видишь, я тебе доверяю, – и он улыбнулся широко и весело.
Деньги у Маши были и пятьсот она, пожалуй, наскребла бы, только что это даст? Ну вычислит она изготовителя фальшивых снимков и что? Ведь версия убийства строилась не на том фальшивые фотографии или нет, а на том, что убил Павел свою жену из ревности. А для ревности, как известно, фиолетово – был повод, не было повода. За примерами далеко ходить не надо, Шекспир уже все про это написал.
– Значит, ты знаешь, кто их сделал? – еще раз решила уточнить Маша, кивая на конверт в руках Таркана. Тот утвердительно кивнул. – Покажи, – потребовала она. Таркан опять улыбнулся и покачал головой.
– Черт знает что! – выругалась Маша. Выходит, ей надо купить кота в мешке.
– Так ты будешь платить или нет? – обеспокоился Таркан.
Пока Маша раздумывала, он спрятал конверт в ящик стола, запер его на ключ и поднялся.
– Хорошо, – вздохнула Маша. – У меня с собой таких денег нет, надо сходить за ними.
– Да, – кивнул Таркан, – мне тоже надо идти. Я буду ждать тебя вечером в парке возле фонтана в пять часов.
Маша вышла из отеля и мрачно поплелась по улице. Красовский, который в это время как раз вышел из лифта, с удивлением посмотрел ей вслед. Чего она шляется здесь? Это ему совсем не нравится, очень не нравится. Он мельком глянул на часы, почти два часа дня, он хорошо выспался и собирался пойти пообедать, ну а потом можно и Пашкиным освобождением заняться. Это он так себя утешал, оттягивая момент, когда ему и правда придется куда-то идти, чего-то делать, требовать. Да не его это работа – подследственных из тюрьмы вызволять. По уму, надо было ему сразу с адвокатом приезжать, который как раз в таких делах и разбирается, но этого Александр Красовский сделать не мог, поэтому сейчас искал себе всяческие оправдания. И тут его пронзила страшная мысль, а и правда, что делала здесь эта дура? А вдруг она догадалась и приходила сюда как раз, чтобы вынюхать все? Как всякий напакостивший кот, он был склонен думать, что все в мире догадываются о его проступке. Что же ему делать? Он даже сморщился, как будто у него сильно болела голова. Нет, он не предназначен для таких потрясений и зачем он только ввязался в это дело? Ведь все могло рухнуть и из-за кого? Из-за одной не в меру любопытной девицы. Он покачал головой – надо, надо все как следует обдумать и решить, что делать. И он знал, что надо сделать, чтобы думалось лучше. Он развернулся и встал возле дверей лифта. Нажимая кнопку, он уже успокоился, радость от предстоящего удовольствия заслонила все неприятности текущего и последующих дней.
Маша пересчитывала наличность. Конечно, она надеялась на помощь инспектора, но надо быть готовой, на случай если и правда придется расплачиваться с фотографом. Садык обещал приехать в отель, так, по крайней мере, он сказал ей по телефону. Маша улыбнулась, этот Садык, он ей нравился. У него были такие блестящие черные глаза, и он так красноречиво сверкал ими, особенно когда говорил о том, что его действительно волновало. Интересно, у него одна жена или несколько? Хотя в Турции, кажется, не принято многоженство.
Маша представила себя в роли любимой жены и засмеялась. Чего только в голову не придет. Хотя с таким мужем, наверное, ей было бы интересно жить. Долго и счастливо. Как мама с папой. Она вздохнула. Вряд ли ей повезет так же, как маме. Ее папа уникальный, других таких больше нет в мире. Да уж, тут не знаешь, что лучше: иметь хорошего отца или не иметь вовсе. Или иметь такого, обыкновенного, вот как у всех: пиво, футбол, «где мои котлеты». Был бы у нее такой отец, она, быть может, и не стремилась бы к идеалу, а тихо-мирно вышла замуж, вон за Олега, к примеру, и через пару лет все свелось бы к обычному: пиво, футбол, «где котлеты». Но хотя бы не обидно было: а что, все так живут и ничего. Разница только в достатке: какое пиво, «Балтика» или «Генезис», а так все одно и тоже. Было время, Маша жутко маме завидовала и ревновала даже, но это когда она маленькая была. Сейчас-то она уже большая и про Эдипов комплекс и синдром Электры все знает. И все же, все же… Никогда у нее не будет, наверное, такого, чтобы взглянуть и влюбиться сразу и навсегда. На всю жизнь, долго и счастливо. Маша вздохнула, и тут же вспомнив про Павла Сергеевича, забыла и про папу, и про Электру. Интересно, Красовский делает хоть что-нибудь для своего шефа? Кажется, Павел Сергеевич напрасно на него надеется.
До назначенного Тарканом времени Маша успела пообедать, однако уйти ненадолго из отеля не решилась, ожидая приезда инспектора. Время приближалось, а тот все не ехал. Ну что ж, придется все самой. И Маша пошла на встречу с фотографом.
Парк, про который он ей говорил, располагался как раз между двух отелей. Там густо росли реликтовые сосны, которыми славился этот прибрежный город. От леса его отличали только тщательно проложенные песчаные дорожки, густо усыпанные хвоей. Маша вышла через задние двери отеля и свернула на дорогу, ведущую в парк. Там еще гуляли многочисленные туристы, наполняя легкие целебным хвойным ароматом. Дошагав до фонтана, она уселась на скамейку, вытянула ноги и откинулась на спинку скамьи, рассматривая переплетающиеся в высоте кроны деревьев. Сквозь резной узор веток просвечивало голубое радостное небо, и солнечный луч скользил по земле, оставляя ажурные тени. Маша взглянула на часы. Пора бы Таркану уже появиться.
Вдалеке за деревьями мелькнула чья-то белая рубашка. О, только не это. Красовский. Встреча с ним никак не входила в ее планы. Маша встала и быстро свернула на одну из боковых дорожек. Прогулялась туда-сюда. Что-то белело на земле среди деревьев. Чисто из любопытства она сошла с утоптанной тропинки и подняла с земли бумажный конверт. Такой же, в каком фотограф выдавал снимки своим клиентам. Конверт оказался пустой, только измазанный чем-то по краю. Маша не сразу поняла, а потом с визгом отбросила конверт и принялась вытирать руки о белую юбку. Кровь, поняла она с ужасом, это кровь. Она постояла, держась за ствол, подышала. Достала телефон и набрала номер. Садык ответил, и Маша путано принялась объяснять ему, что случилось, но тут связь прервалась. Деньги кончились, поняла она. Проклятый роуминг.
Глава 9
Садык тронул водителя за плечо.
– Давай быстрей, – скомандовал он.
На улице вовсю смеркалось. Когда машина подъехала к отелю, вокруг уже начали зажигаться огнями вечерние фонари витрин и рекламных вывесок. Инспектор и его помощник быстро шагали по дороге. Он уже ругал себя и мысленно обзывал идиотом: надо ведь такому случиться – не уследил за девчонкой. И тут за деревьями он увидел белеющую в сумерках фигуру. Садык бросился бежать и через минуту увидел Машу, которая подняла на него зареванное лицо. Она сидела под деревом, а на коленях у нее покоилась голова человека, замотанная белой тряпкой с проступающими темными пятнами.
– Врача сюда! – толкнул Садык своего помощника и наклонился к Маше.