Павел скривился и сильно потер лоб рукой. Еще предстояло разбираться с проблемами на заводе. Это он Маше сказал, что все утряслось, но на самом деле ситуация была не из легких. Тендер ему, похоже, зарубили. И если он в ближайшие дни домой не вернется, не видать ему госзаказа как своих ушей. А в условиях все нарастающего экономического кризиса это плохо. Очень плохо. Придется производство сокращать, людей увольнять. Вот чего он не любил. Кто ж ему такую бяку устроил?
– Пойдем. Поздно уже. Завтра вставать рано, – сказал он нарочито небрежно.
– Почему? – вскинула Маша на него испуганные глаза.
– Сергей на девять утра договорился. Поедем, покатаемся. Рыбки половим. Потом ее же и зажарим.
– Не люблю рыбалку, – пожала Маша плечами. – И еще меня в море укачивает. Я не поеду.
– Ну-ну, – усмехнулся Павел. Не поедет. Подумать только!
Маша решительно шагала к лифту, чувствуя за спиной его шаги и взгляд. Хорошо в лифт, кроме них, еще влезла супружеская пара – толстый немец с супругой. Немка, сухопарая коротко стриженная дама, при виде Павла дружелюбно оскалилась и принялась болтать. Павел вежливо отвечал. Немец тоже что-то лопотал. Под шумок Маша выскочила на своем этаже, влетела в номер, заперлась и чуть не расплакалась. Что-то совсем ей такой отдых не нравился. Ни за что больше не поедет в отпуск одна. Никогда! Права была мама.
В дверь легко стукнули. Маша замерла, чувствуя, как душа скакнула в пятки. Стук повторился. Маша облизнула сухие губы. Что же ей делать?
– Маша, открой. Это я.
Маша прикрыла глаза на секунду, мысленно перекрестилась и повернула защелку. Павел стоял в дверях, с любопытством разглядывая ее. Она подняла голову и впервые, кажется, заглянула ему прямо в глаза. Павел молча продвинул ее вглубь комнаты, не глядя захлопнул дверь и взял за плечи.
– Ну что там у тебя стряслось? С Сергеем я имею в виду.
Маша вспыхнула как огонь и уткнулась лицом ему в грудь.
– А как ты узнал? – спросила она совсем не то, что хотела сказать.
– Ой, – засмеялся Павел, – да у тебя на мордахе все написано. Давеча, когда ты на меня наорала ни с того ни с сего, я тогда еще подумал, что этот хлыщ московский к тебе клеился.
Маша фыркнула и отвернулась. Тоже мне психолог!
– Ну и что? – спросила она.
– В смысле?
– В смысле, что ты делать будешь? – спросила она?
– С ним? Или с тобой? – уточнил Павел. Маша промолчала, только носом опять фыркнула. – Ну как что… Его, понятное дело, на дуэль. А тебя в мешок и в воду. А ты думаешь, зачем я на яхту согласился? Мне ведь сейчас не до яхт. Но для справедливого возмездия лучшего места не найти.
Маша вскинула на него прозрачные, широко распахнутые глаза. В первую минуту она и правда испугалась. Но потом фыркнула, стукнула его кулачком в грудь.
– Ну тебя! – засмеялась она с облегчением. – Ты, значит, не сердишься? – спросила она с надеждой.
– Сержусь. Еще как, – кивнул Павел. – На себя. Знал ведь, что нельзя тебя с этим мачо оставлять. Но я не думал, что он такой прыткий. За пару минут управился.
– Я не собираюсь перед тобой оправдываться, – вскинулась она моментально, – Я тебе ничего не должна и клятвы вечной верности не давала. С кем хочу с тем и целуюсь. Понятно? И ты тут мне сцен ревности не устраивай, ясно?
– Ясно, – согласился покорно Павел. – Целуйся на здоровье, с кем хочешь. С любым козлом, с патлами и искусственными зубами.
Этого Маша вынести уже не смогла. Бац! Подушка полетела Павлу в голову.
– Пошел вон! – заорала она. – Индюк надутый! Хам! Идиот! Сволочь!
– Вот дурочка! – засмеялся Павел, увертываясь от второй подушки. – С таким темпераментом, как ты в школе работала? – Он схватил ее за руки и крепко прижал к себе. – Ну успокойся, успокойся, – шептал он, пытаясь поцеловать. Маша уклонялась, вертела головой и что-то все бурчала сквозь сжатые зубы. Наконец он поймал ее губы, и в комнате ненадолго установилась тишина.
– Пусти, – она все еще пыталась оттолкнуть его.
– Да, конечно. И не надейся.
Маша вскинула глаза и пытливо посмотрела ему в лицо. Павел сверху улыбнулся ей и подмигнул. И тут Маша расплакалась, размазывая слезы, вместе с тушью по его белой футболке.
– Это уже третья, – Павел взял ее голову в ладони.
– Что третья? – всхлипнула она
– Третья футболка, которую ты мне портишь, – пояснил он.
– Я не специально, – гнусаво пробурчала Маша, утирая слезы кулаком.
– Конечно, – согласился Павел, – просто карма у меня такая. – Давай уже спать, а то и правда вставать рано.
– А мы что, поедем? – изумилась Маша.
– Да какой смысл в отеле торчать? Ждать пока турецкий сыск дело закончит? Хоть покатаемся. Ты каталась на яхте когда-нибудь?
Маша отрицательно махнула головой и насупилась. Он что совсем бесчувственный?
– Ты с ним собираешься и дальше дружбу водить? – подозрительно спросила она.
– Маш, – вздохнул Павел, – ты только не обижайся. Я понимаю, ты девушка романтическая, на книжках Джейн Остин воспитанная, но, право дело, если молодой мужик, видя красивую девушку, не попытается к ней подкатиться, я буду думать о нем плохо. Очень плохо. А так, я вижу – нормальный парень, с нормальной мужской реакцией.
– Да кобель он! – не сдержалась Маша, чуть зубами не клацнула от возмущения.
– Ну, конечно, – добродушно засмеялся Павел. – Как и все мы… Ты уж прости.
Маша зажмурилась и тряхнула головой. Как-то все вовсе не романтично. Отнюдь. И с чего он взял про Джейн Остин? И еще он назвал ее красивой. Это тоже что-то значит. Да нет, у нее, конечно, комплексов из-за внешности нет, просто она всегда старалась быть объективной. Симпатичная, это да. Миловидная. И даже милая. Но красивая? Смотря с чем, в смысле, с кем сравнивать. Если с Яной, то… Тут Маша опять взгрустнула. Что же это она делает? Зачем? О, боги! Они лишили ее разума. Напрочь. Тут Маша очнулась от раздумий и увидела, что Павла в комнате уже нет, зато в ванной вовсю шумит вода. Вот у кого точно комплексов нет, так это у Павла Сергеевича. Хоть бы разрешения спросил. Он так и будет теперь распоряжаться ее жизнью, по своему усмотрению? Захотел, пришел, захотел, ушел… Выгнать, к чертям! Из номера. И из своей жизни. Пока не поздно.
Павел вышел из ванной, блестя мокрыми плечами, энергично вытирая голову полотенцем.
– Ты мне расческу дашь? А то я завтра буду на ежика похож, – спросил он, проводя по волосам пятерней.
Маша кивнула и полезла в сумочку, с грустью отметив про себя, что уже, наверное, поздно. В смысле, что выгнать из номера, может, и удастся, а вот из жизни… фиг вам – индейская национальная изба. Вляпалась, по самое не могу.
Когда она вышла из душа, целомудренно закутавшись в халат до самого носа, Павел уже крепко спал, раскинувшись на кровати, все еще сжимая в руке пульт от телевизора. По экрану беззвучно скакали звезды МТV. Она осторожно присела на край постели. Мокрые волосы завитками упали на его лоб. Павел всегда носил их зачесанными назад. Маша аккуратно поправила пряди. Хорошо ему – с такими волосами никакая укладка не нужна. И ресницы – короткие, но черные и густые, как щеточки. И лицо. Сильное, даже слишком. Упрямый подбородок, твердые губы. Маша разглядывала Павла, как в первый раз. А может, и правда в первый. Как она могла считать его напыщенным болваном? С таким лицом нельзя быть болваном, зато можно быть безжалостным. Это даже очевидно. Одно хорошо – с таким лицом не делают подлостей. С таким лицом бросают перчатку в лицо врага, а потом получают пулю в спину. От таких, как Сергей. Нет, фигушки она отпустит его завтра одного с этим гламурным мачо.
Маша тихонько вздохнула и пристроилась рядышком, стараясь не слишком шевелиться. Павел во сне завозился, подоткнул огромной ручищей Машу себе под бок, словно подушку, и мирно задышал ей в затылок. Маша пристроила голову поудобнее и улыбнулась перед тем, как заснуть. А ведь раньше она даже спать не могла вдвоем с кем-то. Ночь с Олегом превращалась в пытку, она поэтому редко у него оставалась, всегда норовила до ночи домой уехать. Что ж, теперь у нее есть собственный критерий любви – это когда хочется не только спать вместе, но и просыпаться.
Глава 13
Маша сидела под тентом и наслаждалась янтарно-желтыми крупными ягодами. Виноград был редкостно хорош: почти без косточек, полупрозрачный, впитавший в свою сочную сладкую мякоть столько солнца, сколько послал Аллах. Маша потянулась и откинулась на спинку шезлонга. Искупаться еще раз, что ли? Грех не воспользоваться случаем, когда еще ей придется побывать в открытом (ну, почти) море?
Они уже давно бросили якорь возле небольшого каменистого островка. Мужчины долго разбирали снасти: всевозможные удочки, спиннинги, лески, катушки. Что-то где-то меняли: блесну, крючки, поплавки. Тоска! Периодически они появлялись возле накрытого стола, цепляли на вилку кусок мяса или сыра, запивали это виски или коньяком и снова принимались спорить о таких невозможно скучных вещах, что Маше, ей-богу, делалось смешно. На нее никто не обращал внимания. Сергей утром раскланялся с ней в своей обычной шутовской манере, на том все и кончилось. Никаких двусмысленных улыбок, намеков на вчерашнее Маша так и не заметила. Ну и хорошо. Павлу, кажется, нравится рыбачить. Мужчины уже поймали по паре рыбешек, которые теперь плескались в емкости с водой, поблескивая серебристыми спинами на ярком солнце. Маша оглядела улов, улыбнулась снисходительно, сказала: «Молодцы!» и поняла, что пока ей можно не беспокоиться: мужчины заняты настоящим мужским делом – женщины и прочие глупости отдыхают. Небольшое белое суденышко тихо покачивалось на волнах.
Маша вытянула ноги на соседний стул и перевернула страницу книги, где разворачивались приключения маленького странного народца. Наша жизнь тоже, наверное, кажется богам странными, подумалось ей. Мы куда-то все рвемся, стремимся, боремся за недостижимое счастье. А счастье-то здесь, вот в таких моментах, когда можно поймать рыбу, съесть виноградину, почитать книгу, забыв на время, что завтра тебя ждут работа, заботы и хлопоты. Да, а кого-то ждут похороны, а кое-кого тюрьма. Кто-то ведь совершил это преступление, кто-то сейчас думает о том, как ему замести следы, и этот кто-то знает о Маше, Павле,