Я и он.
Мы не справимся как тогда, семь лет назад. Только теперь расставание будет совсем другого масштаба, ведь Зотов очаровал мою дочь. Она спрашивала о нем четыре раза за прошедшие сутки, и это только начало!
Мне страшно идти у него на поводу. В моей жизни все выстроено по кирпичику: семья, работа, учеба. Страшно снова окунуться в эмоции, которые однажды чуть не спалили меня, как спичку.
Глядя в тарелку, ковыряю вилкой салат. Таня напоминает о себе рассеянным вопросом:
— Так что ты там говоришь?
— У меня голова лопается…
— Дать таблетку?
— Нет… Просто я не спала всю ночь и…
— Там Зотов, — обрывает она меня.
— Что? — вскидываю глаза.
— Зотов. Там. Слева…
Обернувшись, я мечусь взглядом по залу, пока не отыскиваю глазами невыносимо знакомую фигуру в черной парке, которую Марк снимает после того, как помогает раздеться молодой женщине с высоким белокурым хвостом. Она и сама высокая. Стройная задница обтянута спортивными лосинами, тонкую талию и пышную грудь стягивает узкий лонгслив.
Она улыбается, позволяя Зотову себя раздеть.
Он тоже улыбается.
Такой хорошо знакомой мне улыбкой, что все мысли за секунду вылетают из головы. Их выбивает оттуда этой улыбкой! Она обаятельно-располагающая. Его естественная улыбка. Та, которая меня саму когда-то свела с ума.
По щекам ударяет кровь, внутри поднимается настоящая буря. Знакомая, но давно забытая! Ничего подобного со мной не случалось уже чертову кучу лет. С тех пор, как один подающий надежды хоккеист отправился за океан покорять НХЛ!
Женщина усаживается на стул, который Зотов для нее выдвигает, после чего Марк садится напротив и зовет официанта, махнув ему рукой.
— Кто это с ним? — спрашивает Таня.
— Не знаю… Впервые вижу.
Красная толстовка с капюшоном выделяет его среди других посетителей, как яркую кляксу. Разумеется, его выделяет не только эта чертова толстовка, еще и блеск белозубой улыбки, на которую он не скупится.
Я наблюдаю расширенными глазами. Забывая, черт возьми, моргать!
— Глаш… — зовет меня Таня.
— М-м-м… — отзываюсь бездумно.
— Да мало ли кто это может быть…
— Да… мало ли… — продолжаю наблюдать, вывернув шею.
Они общаются. Периодически одаривая друг друга улыбками и взаимными взглядами. Официант принимает заказ и оставляет их наедине.
— Твою мать… — жалобно тянет подруга.
Приоткрыв рот, я наблюдаю за тем, как пышногрудая блондинка поднимается со стула и встает у Зотова за спиной. Проведя руками по его плечам начинает плавно массировать его шею и голову, на что Марк прикрывает глаза и роняет на грудь голову.
Мне кажется, я слышу его удовлетворенное урчание. Оно просто звенит в ушах, а глаза застилает красная пелена.
Вскакиваю с места, как ошпаренная.
— Черт… — лепечет Таня.
Сдернув со спинки стула свою куртку и сумку, пересекаю зал с убийственной целеустремленностью. Как ураган, от которого лучше держаться подальше!
Женщина смотрит на меня удивленно, когда возникаю перед столом и роюсь в сумке, пихнув в нее руку по дороге.
— С Наступающим, — объявляю, швыряя на стол разноцветные носки, которые купила для него сегодня.
Марк распахивает глаза, выпрямляясь так резко, будто по его позвоночнику ударил электрический разряд.
— Блядь… — выдыхает. — Успокойся… — говорит с нажимом.
Это выводит из себя еще больше.
— Пошел ты! — шиплю в его лицо.
— О… твою мать… — обреченно прикрывает глаза.
— Это тоже тебе, — бросаю на стол пакет со сладкими орешками, которые он обожает. — Хорошего дня!
Развернувшись на пятках, я несусь к выходу, слыша оглушительное рычание за спиной:
— Аглая!
Глава 31
На улице снег и ветер. То и другое ударяют в лицо, как только обеими руками толкаю входную дверь кафе и выскакиваю на улицу, на ходу умудряясь одеться.
Дверь за спиной хлопает. Не нужно гадать, почему она хлопает снова через секунду. Этот звук тонет в гуле проезжающих мимо машин и шуме города, но я все равно его слышу.
Мои эмоции многокомпонентные, но прежде всего в эту минуту голову дурманит гнев, из-за которого перед собой почти ничего не вижу. И с трудом ощущаю. Ощущения лавиной накрывают только тогда, когда вокруг моего локтя смыкаются жесткие пальцы и дергают назад, принуждая волчком развернуться на месте.
Глаза Зотова горят шквальным огнем, когда сталкиваемся взглядами, но я не сомневаюсь — гореть сейчас сильнее меня он просто не может.
На нем нет ни куртки, ни шапки, и ветер треплет его отросшие, немного завивающиеся волосы. Волшебное свойство. Да, именно то, о котором я узнала не так давно, ведь, встречаясь с Марком Зотовым целых полгода семь лет назад, я ни разу не видела его с другой прической, кроме как с коротким армейским ежиком.
— Чего тебе?! — приподняв подбородок, рявкаю ему прямо в лицо. — Хочешь сказать, что я не о том подумала? — смотрю на него с вызовом.
— Я начну говорить, только когда ты будешь готова слушать, — с расстановкой втрамбовывает он в мою голову, но спокойным его не назовешь.
Он сжимает мои руки так, словно боится перегнуть и сделать больно. Для этого ему требуется полный контроль над телом, поэтому он напряжен. Может быть еще потому, что я не собираюсь специально готовится, чтобы его выслушать!
— Отпусти, — цежу. — Все, что ты собираешься сказать, можешь выслать смс-сообщением. Не трать на меня время, лучше иди и займись той грудастой блондинкой!
Он обреченно смеется.
Запрокинув голову, подставляет лицо ветру и тянет:
— М-м-м…
Снова посмотрев в мое взбешенное пылающее лицо, говорит:
— Продолжай. Не останавливайся.
Его самоуверенность выводит меня из себя. Вспыхнув еще ярче, я бьюсь в его руках и выкрикиваю:
— Ты думаешь, это смешно? Полюбить тебя опять, десять раз переломав себя внутри, а потом увидеть, как ты позволяешь трогать себя какой-то телке? Касаться, улыбаться ей! Будто меня не существует?! По-твоему это смешно?! Не спать всю ночь, думая о тебе и только о тебе, чтобы утром увидеть своими глазами подобное дерьмо?! Отвечай!
— Это не смешно, — рыкнув, притягивает к себе так, что мы сталкиваемся нос к носу. — Смешно то, что ты можешь думать, будто в этом городе, да и, блядь, в этом мире кроме тебя существует хоть какая-то женщина, которую я хочу! Это, блядь, очень смешно, Баум! С учетом того, что я думаю о тебе и только о тебе с тех пор, как, твою мать, увидел! А теперь вдохни. Сделай гребаный вдох и слушай. Извини! Извини, это недоразумение.
— Пошел ты вместе со своим недоразумением… — шепчу, чувствуя, как к горлу подкатывает ком.
— Прости. Меня. Я облажался.
— Ты слишком часто это делаешь!
— Я не прав, ты права. Прости. Прости меня.
— Ты свинья!
— Я люблю тебя.
— Я тебя ненавижу…
— Принимается.
— Катись в свою Канаду… — говорю хрипло.
Напряжение, которое скопилось во мне за эти дни, превращается в горячие слезы, которые застилают глаза, мешая четко видеть лицо напротив своего. Маленький шрам на подбородке, кофейную дымку глаз…
— Только вместе с тобой.
— Тебе есть с кем поехать. Иди. Она, наверное, тебя уже заждалась. Извини, что прервала вашу идиллию. Можете начать с того, на чем остановились… — продолжаю выплевывать из себя обиду, в то время как по щекам сбегают соленые дорожки.
— Эта женщина — мой физиотерапевт, — безжалостно продолжает Марк. — Прости. Не успел тебе о ней рассказать.
— Ах, физиотерапевт! — взрываюсь. — Отпусти меня, пока я не врезала тебе по яйцам! Если так вы пьете кофе, боюсь представить, что творится в ее кабинете!
— Я еще не был у нее в кабинете, но когда отправлюсь туда, обязательно возьму тебя с собой! Мы сегодня встретились в первый раз. Чтобы обсудить программу моего восстановления и познакомиться.
— Ты издеваешься?! Считаешь, что я проглочу эту чушь? Вы не выглядели так, будто видите друг друга в первый раз.
— И как же мы выглядели?!
— Так, будто она пару раз тебе отсосала!
— Она? Отсосала мне? — смеется он издевательски. — То есть, сделала мне минет? Или взяла в рот мой член?
— Не веди себя как идиот!
— Знаешь о чем я думаю, когда слышу слово “минет”?
— Мне все равно!
— Вижу твой рот и свой член. Сложи это вместе, нравится картинка?
Мои щеки вспыхивают как лампочки. Его грязные неприличные слова смешались в моей голове в гораздо большее количество картинок, чем одна. Много-много ярких картинок, от которых пылает не только мое лицо, но и тело.
Сглотнув, я верчу по сторонам головой, бормоча:
— Говори потише…
— Про минет? — издевается. — Или про мой член?!
— Зотов! — мне кажется, будто лицо сейчас загорится.
Нас обходят люди, искоса посматривая и прислушиваясь, в то время как Марк насмешливо спрашивает:
— Хочешь поговорить об этом?
— О чем тут говорить?!
— Ты права, лучше делом заняться. К тебе или ко мне?
— Даже не мечтай! — выкрикиваю, чувствуя, как по телу расползается волнующий огонь.
— Я попробую, — бросает он нахально.
Сказав это, разворачивается вместе со мной и, схватив под локоть, тянет по тротуару к припаркованной у дороги знакомой “Ниве”.
— Зотов! — угрожающе цежу сквозь зубы.
Еле поспевая за его широким шагом, я ударяю его кулаком по спине.
— Я никуда с тобой не пойду. Опусти! — упираюсь ботинками в присыпанный песком тротуар.
— Аглая, твою мать! — прижав мои плечи к пассажирской двери, он с будоражащей угрозой рычит. — Хватит сопротивляться. Меня это пиздец как заводит. Сядь в машину и прикрой рот, иначе я его тебе заткну. Догадываешься чем?
— Господи… — шепчу сдавлено. — Заткнись…
Эта грубость действует на меня по-животному дико.