— Тебе тоже идет, — кивает она на его деловую одежду. — Честно говоря, я удивлена.
— Чему?
— Твоей должности, — поясняет она. — Я была уверена, что ты не закончил школу… — намекает она на то, что многие спортсмены не могут похвастаться законченным школьным образованием, не говоря уже о высшем.
Запрокинув голову, Капустин смеется, а когда смотрит на Таню снова, улыбка на его губах становится плавной, а взгляд приковывается к ее лицу.
— Ты меня плохо знаешь, — говорит он ей.
— И слава Богу! — улыбается она фальшиво.
Даня снова смеется и бросает взгляд через плечо.
Меня не нужно отрезвлять. Пока они бодались, я ни на секунду не забывала о том, кто стоит за его спиной в трех метрах отсюда.
Зотов тоже не терял нас из виду, пока раздаривал ослепительные улыбки фанатам. Хлопая одного из них по плечу и пожимая беспорядочно протянутые к нему руки, он начинает медленно отделяться от собравшейся вокруг него небольшой толпы.
Собрав в кулак все свои разыгравшиеся мысли и чувства, слежу за тем, как, опираясь на трость и еле-еле наступая на больную ногу, он движется к нам. На нем дутый пуховик и шапка с помпоном, которая, несмотря на всю свою дурковатость, безумно подчеркивает скулы и точеные черты его лица.
Капустин отходит в сторону, освобождая место для своего друга, который осматривает нас всех нечитаемым взглядом, а потом обращается к Тане:
— Привет. Давно не виделись. Как дела?
Вижу, как за стеклами очков острый взгляд подруги впивается в его лицо. Она молчит секунду, изучая, ведь они, и правда, давно не виделись!
— Привет, — бормочет. — У меня всё отлично, — отвечает на его вопрос, не собираясь отвечать на его вежливость тем же — спрашивать о том, как дела у него.
Я и рада, и нет! Все же больше рада: мое подсознание твердит, что о его делах мне лучше совсем ничего не знать. Достаточно того, что по широким плечам и красивому, чуть покрасневшему от мороза лицу, глаза плавают жадно.
В воздухе повисает напряженная секундная тишина, которую внезапно прерывает стук каблуков и громкое:
— Я опоздала?!
Я делаю крошечный шаг назад, оттаскивая вместе с собой Марусю, когда рядом с Капустиным возникает блондинка в шубе трендовой леопардовой расцветки и сапогах на тонких высоких каблуках, протыкающих свежевыпавший снег.
Ее руки обвивают плечи Данилы, когда она бросается ему на шею, а его руки, в свою очередь, смыкаются на ее талии.
— Нет, малышка, ты как раз вовремя… — Капустин хрипит так, словно ему сдавили гортань.
— Прости, зай… — тянет блондинка капризно. — Я знаю, что опоздала. Ты обиделся, зайчонок? — надувает ярко-алые губы.
— Нет, малышка. Я не обижаюсь. Не переживай, малыш, — отвечает он ей.
— Почему ты такой хороший? — Она показательно рычит, легонько ударяя по его груди кулаком из наманикюренных пальцев.
Сдавленный кашель Тани растворяется в разряженном морозном воздухе, и мне приходится постучать ей по спине, чтобы привести подругу в чувства, хотя я и сама на полпути к шоку от этого уменьшительно-ласкательного дерьма.
Переведя глаза на Марка, вижу, что его взгляд прикован к приподнятому лицу Маруси, и от этого внутри меня все шевелится и волнуется.
Подняв глаза, Зотов вдруг смотрит прямо на меня, меняя задумчивое выражение лица на насмешливое, и спонсор этой ироничной насмешки — его друг, который в эту минуту соединяется со своей блондинкой в коротком поцелуе.
Марк смотрит на меня исподлобья… Из его рта вырывается облачко пара, как и из моего.
Мир вокруг становится для меня немым. Всего на секунду! Я перестаю слышать и видеть вокруг себя хоть что-то, кроме глаз Зотова, впившихся в мои.
— Вас подвезти? — спрашивает он, глядя только на меня.
Вот уж точно, черт возьми, нет!
— Мы с Таней, — отвечаю быстро, — на машине.
— Капустина, ты водишь машину? — посмеивается Даня, продолжая баюкать в объятиях блондинку.
— Капустина? Вы что, родственники? — восклицает та и задирает голову к Дане.
— Нет… — отвечает он ласково.
— А кто тогда? — удивляется.
— Однофамильцы. — Голос Тани звучит сухо и пренебрежительно.
Блондинка обрабатывает информацию несколько долгих секунд, сопоставляя полученные факты. На ее лице появляется активный умственный процесс, за которым наблюдаем мы все, даже Зотов. Когда выражение ее лица сменяет понимание, я ожидаю услышать что угодно, честное слово. Все, кроме:
— Если бы вы поженились, ей не пришлось бы менять фамилию! Весело же, правда? — наивно и беззлобно заглядывает Дане в глаза.
— Просто обоссаться можно… — слышу хрипловатое бормотание Марка.
С силой закусываю губу, чтобы сдержать смех, который сдавил горло. Танин кашель похож на карканье умирающей вороны.
После брошенных Зотовым слов ни единого комментария больше не звучит, и нас снова накрывает короткой паузой, которую прерывает Капустин. Откашлявшись, он принимает умиротворенный вид и объявляет:
— У меня дача за городом, в субботу будет неформальная вечеринка, присоединяйтесь.
Это предложение адресовано нам с Таней, поскольку смотрит он на нас. Вероятно, Зотов осведомлен об этом мероприятии, потому что не выглядит так, словно слышит эту информацию впервые, а вот девушка его друга — напротив.
— Да? — не в первый раз за эти минуты удивляется она. — Ты не говорил, зай, — хлопает длинными ресницами.
— Это был сюрприз, — успокаивает ее Капустин, поглаживая по спине.
Порывшись в кармане пальто, он достает оттуда телефон и снимает с него блокировку, после чего протягивает мне со словами:
— Запиши свой номер.
Очередной взрыв кашля Тани стопорит меня на пару секунд, но, в конце концов, это просто номер телефона. Я дам его ему, это ни к чему не обязывает! Разумеется, я не собираюсь присоединяться к их неформальной вечеринке. Мне не нужно спрашивать подругу, я уверена, что и она тоже.
Быстро вбиваю свой номер, стараясь смотреть только на дисплей. Зотов здесь, и он на меня смотрит, это я тоже знаю, даже не поднимая глаз. К моему удивлению, телефон в недрах моего собственного кармана начинает вибрировать, как только я возвращаю Капустину его гаджет.
Копошусь, вскинув на него глаза.
— Вот и обменялись, — кивает он миролюбиво. — Я скину адрес и время. Будет весело.
— Ну ладно, мальчики и девочка, — без запинки объявляет подруга. — Очень рады были поболтать. — Она подхватывает меня под локоть одной рукой, а второй сжимает ладошку Маруси. — Нам пора, — ровно и отрывисто чеканит слова.
— Увидимся… — Тихий голос Марка стремится забраться мне под кожу, когда я разворачиваюсь к ступенькам.
«Ни за что!» — отвечаю ему мысленно и так же мысленно показываю поднятый вверх средний палец.
— До свидания, — лепечет Маруся.
— Пока… — присоединяюсь, второй раз за этот вечер уходя не оглядываясь.
Глава 5
Я частенько поучаю Марусю, как должен вести себя пешеход в городе, но сегодня пренебрегаю этими правилами. Крутя головой влево и вправо, железобетонно убеждаюсь, что проезжая часть с обеих сторон пуста, и перебегаю её в неположенном месте.
Дико опаздывать для меня стабильное состояние с тех пор, как родилась моя дочь, и в моих опозданиях нет ничего сверхъестественного.
Из-за снегопада в городе «коллапс» с вызовом такси. Я прождала машину у детского сада Маруси полчаса, и за это время в заказе мне отказали четыре водителя. Пришлось добираться на переполненном автобусе, который просто чудом дополз на пузе до студгородка моего медицинского университета.
К тому времени, как я вываливаюсь из автобуса на остановку, у меня остается десять минут, чтобы добраться до учебного корпуса, а по нерасчищенному тротуару это все равно что кардиотренировка, которая заставляет меня злиться и потеть.
Кусачий ледяной ветер жжет щеки и забирается под шарф, которым я обмотала шею. Втягиваю ее в воротник куртки и, забросив на одно плечо рюкзак, пересекаю маленький сквер, через который выхожу на территорию стоматологического факультета. Дорожка к нему присыпана песком, но я все равно семеню мелкими шажками, не собираясь ломать ноги.
Мысли о сломанных ногах отсылают к медицинскому фиксатору, в который была упакована нога одной знакомой мне звезды НХЛ. Я жутко не выспалась, это тоже мое привычное состояние, но сегодня я сделала это из-за Зотова. Он не становился крадущим мой сон обстоятельством примерно семь лет, и это было чертовски прекрасно. Чертовски прекрасно, когда боль в сердце наконец-то умолкает, а ты при этом выжил.
Именно это я и сделала семь лет назад. Забыла Зотова так же, как он меня!
В ту ночь мои юные чувства, мечты и надежды разбились, как стеклянные елочные игрушки, и застряли острыми ребристыми осколками в груди.
Я не имею проблем с самоорганизацией, мне стоит блокировать мысли о Марке, вот и все. Я это умею. Просто выбросить его из головы и сконцентрироваться на важном, например, на том, что сегодня у меня последний в этом семестре зачет.
Обиваю подошвы утепленных кроссовок друг о друга и залетаю в корпус.
Одновременно с писком зеленого сигнала турникета, к которому я прикладываю пропуск-карту, чувствую вибрацию телефона в кармане куртки.
— Привет, пап, — принимаю звонок на ходу.
Стянув с плеча рюкзак, бросаю его на деревянную стойку гардероба и смотрю на висящие в холле большие часы.
— Доброе утро, дочь, — слышу бодрый голос отца. — Удобно?
— Я опаздываю. — Стряхиваю с плеч куртку. — Если у тебя что-то несрочное, я перезвоню…
— У нас заканчиваются композиты[1], — сообщает он.
— Хорошо, я закажу.
— Пожалуйста. По возможности, в понедельник.
— Окей. Это все?
— Кажется.
— Тогда — до понедельника… — говорю и пихаю гаджет в задний карман джинсов.
Отцу тоже не нужны лишние церемонии. Тот факт, что для обсуждения композитов он выбрал утро субботы, меня не смущает. Виктор Баум не из тех, кто страдает возрастным искаженным чувством гиперконтроля. Его звонок не сиюминутная прихоть, это ответственность по отношению к работе, и благодаря этой ответственности в своем детстве я ни в чем не нуждалась.