Логан кивнул.
— Я поищу. Если что появится, дам тебе знать.
— Это случится до или после того, как ты сообщишь сведения Линдсу?
— Это будет зависеть от того, что я раскопаю.
Он развернулся и выехал на шоссе. Машин было мало. Я чувствовал, что он хочет что-то спросить и подыскивает слова. Наконец он решился.
— Что ты собираешься делать?
— Найти эту Веру, о которой ты говорил.
Его лицо опять окаменело.
— Почему ее?
— Потому что она ключ к этой загадке, вот почему. Ты же слышал, что написал Джони в своем письме. Они забрали у него все, и она смеялась, когда они делали это, потому что была вместе с ними.
— Нет, к черту! — Он сильно ударил по рулю. — Не вали все на нее. У тебя нет доказательств! Что ты вообще знаешь?
— Ты все еще любишь ее?
— Нет. — Он опять посмотрел на меня, и лицо его сморщилось как будто от боли. — Нет, не люблю. Но я любил, и, может быть, в этом все и дело.
— Ты хорошо знал ее?
— Достаточно хорошо, чтобы утверждать: она не способна на предательство.
— Логан, — спокойно прервал я его, — за эти два года, что я себя помню, я убедился, что ни один мужчина ни черта не знает о женщине, а уж если он влюблен в нее, тут уж вообще и говорить нечего.
Я протянул ему сигарету и дал прикурить.
— Не сохранились ли где-нибудь у вас в газете фотографии места преступления?
Он посмотрел на меня поверх огонька спички.
— Найдем пару-тройку. А зачем?
— Достань мне tax.
Он опять посмотрел на меня, но ничего не сказал, глубоко затянулся и переключил скорость.
Мы подъехали к редакции, и он ушел. Я ждал его в машине. Он вышел минут через десять с коричневым конвертом в руке, сел в машину и протянул мне четыре увеличенные фотографии.
На первой был мертвый Минноу, навалившийся на стол. Струйка крови стекала по его лицу, капли падали на разложенные перед ним документы. В одной руке зажат карандаш, сломанный последней конвульсией агонизирующего тела. Несколько писем сброшены на пол тем же самым последним судорожным движением.
На другом снимке был открытый шкаф с документами, на следующем — пальто и шляпа на вешалке, книжный шкаф с книгами по юриспруденции и зонтик. На последней фотографии я увидел брошенный на пол револьвер.
Фотографии были очень четкими, и многие бумаги на столе мне удалось прочитать. В большинстве своем они касались дел, подготовленных к передаче в суд. Здесь же была копия обвинительного акта и лежали несколько писем. На некоторых конвертах различались марки с печатями, другие, чистые, были, скорее всего, приготовлены для писем, которые предполагал написать сам Минноу. На одном или двух конвертах я заметил какие-то особые отметки, сделанные его рукой, — видимо, чтобы сразу вспомнить, о чем идет речь в письме. И все.
Я убрал фотографии в конверт.
— Ну, что скажешь? — спросил Логан.
— Хороший револьвер, — ответил я.
— Да. Такие любят носить полицейские. Заряжен весь барабан, сделан один выстрел. — Его голос напрягся. — На нем твои отпечатки.
— Не мои.
— Пусть так. Его. Установить это не составило большого труда. В ипотечном банке имелись отпечатки Джони. К тому же они связались с Вашингтоном, и армия подтвердила, что отпечатки принадлежат Макбрайду.
Что-то беспокоило меня в этих фотографиях. Я опять вытащил их, внимательно посмотрел еще раз на каждую и с отвращением засунул обратно.
— Легко ли проникнуть в здание?
— В тот день было особенно легко — два окна остались открытыми. Одно, в холле, выходит на задний двор. А из холла уж прямая дорога в кабинет Минноу.
— Понятно.
Я протянул ему конверт и затянулся сигаретой.
Я не мог отделаться от ощущения, что мои глаза уже видели след, но мой нюх оказался недостаточно тонким, чтобы взять его.
— Над чем работал Минноу в ту ночь? — спросил я, чтобы не молчать.
— В то время он занимался сбором доказательств по обвинению Серво. Ои хотел упрятать его за решетку.
— Разве здесь один такой Серво?
— Вообще-то их много, но такой — действительно один. Это парень с мозгами, он наглый и безжалостный. Словом, скотина в котелке и белых перчатках. Он хозяин в нашем городе. Ты скоро убедишься в этом. Никто в городском совете даже в сортир не смеет сходить без его разрешения.
— Райская жизнь.
— Для Серво. Но однажды она станет для него адом.
Логан, похоже, был оптимистом. В отличие от меня.
— Спасибо за снимки. Ты мне здорово помог.
Он сощурился.
— Не за что. Я все еще жду, что кто-нибудь взорвет бомбу, которую не удалось взорвать Минноу. И более того. Я все еще надеюсь, что, может быть…
— Вера?
— Да, я бы взял ее, и мне наплевать, с кем она была.
— Наверное, ты хочешь сказать, если докажут, что она не была убийцей или сообщницей, — усмехнулся я.
Логан грязно выругался. Я вполне понимал его состояние.
— Да, еще о Вере. Они с Джони вместе работали в банке, пока их штучки не выплыли наружу. Сколько после этого она там оставалась?
— Недолго. Она ушла в отпуск. Как раз когда началась проверка бухгалтерских книг. С тех пор я больше не видел Веру. Она не вернулась в банк, стала шляться по игорным домам. Серво подобрал ее, и она неотлучно находилась при нем, пока в один прекрасный день не исчезла без следа.
— Так уж и без следа?
— Никаких зацепок, — глухо проговорил он.
— Мне бы ее фото, Логан. У тебя есть?
Он вытащил бумажник, порылся в нем и протянул небольшую карточку С фотографии на меня смотрела красивая блондинка. Волосы ее цвета только что сбитого масла, казалось, стекали по плечам. От ее облика веяло весенней свежестью. У нее был слегка вздернутый носик, а полные мягкие губы готовы были смеяться в любую минуту. Глаза… сейчас они были теплыми и ласковыми, но я не сомневался, что они могут быть холодны как сталь.
— Ну, как?
— Очень хороша.
— Да. Можешь оставить этот снимок у себя.
— Спасибо. — Я убрал фото в карман.
— Ты все еще не рассказал, что собираешься делать, — сказал он и резко набрал скорость.
Я смотрел в окно на мелькающие дома.
— Послушай, Логан, Джони бежал из города, потому что оказался вовлечен в какую-то крупную аферу. Двести тысяч — большие деньги. Но я не думаю, что Джони взял их.
— Его подставили?
— Скорее всего. Вера, похоже, тоже замешана в этом, но я получу ответ, лишь когда найду ее.
Впереди зажегся красный свет, и Логан затормозил. Когда машина остановилась, он многозначительно посмотрел на меня.
— Я на все сто уверен, что ты не Макбрайд, но когда ты начинаешь рассказывать о своих необычайных талантах, я начинаю кое о чем задумываться.
Я мгновенно понял, куда он клонит.
— Ты хочешь сказать, что я могу вдруг проявить еще и бухгалтерские способности?
— Да.
— Приятель, я даже не могу сосчитать всех баб в моей жизни. Будь я кассиром, я бы пустил по ветру любой банк. А вот Джони любил играть с числами.
Свет сменился, и мы поехали дальше. На окраине города Логан показал мне развлекательные заведения, пользующиеся самым большим успехом. Во многих из них игра только-только начиналась, но через час они будут забиты под крышу. Чуть ли не половина машин на стоянках имели номера других городов и даже других штатов. Линкастл притягивал к себе туристов.
Почти во всех заведениях я заметил маленькие синие знаки на окнах и спросил о них Логана.
— Члены «Бизнес-Группы», — объяснил он. — А «Бизнес-Группа»— детище Серво.
— Что случается, если ты не принадлежишь к ней?
— Ничего страшного. Почти каждое десятое заведение независимо. Дела, правда, у них идут не блестяще, но никакого насилия. Зато если ты член «Группы», и у тебя проблемы с законом, то найдется достаточно денег, чтобы нанять лучших адвокатов. Кроме того, если ты не принадлежишь к «Группе», ты не можешь рассчитывать на богатый ассортимент спиртного в своем баре, и клиенты останутся недовольны.
— А что же наши добропорядочные граждане?
Логан невесело фыркнул.
— Раздавались раньше голоса, что пора, мол, положить конец этому безобразию. Да и сейчас нашлось бы кому сказать, если бы наши безмозглые избиратели выкинули из городского совета торгашей от политики. Но, с другой стороны, их можно понять. В городе сейчас много шальных денег, так что лучше жить припеваючи и ладить с людьми, которые всем этим заправляют.
— А сам-то ты что думаешь по этому поводу, Логан?
Он зло усмехнулся.
— Я вынужден жить по законам, установленным кучкой ублюдков. Они снимают сливки, объедки швыряют избирателям, которые голосуют за них.
— Кто управляет городом сейчас?
— Похоть.
— А серьезно?
— А черт его знает.
— Тебе же все должно быть известно, ты газетчик.
— Да, мне полагается знать многое. Запомни, парень, кто бы ни дергал за веревочки, он делает это под самым надежным прикрытием. Ты даже не можешь себе представить, сколько в этом городе денег, но они не занесены ни в одну бухгалтерскую книгу. Приезжали к нам парни из ФБР и из федерального финансового управления. Потыкались туда-сюда и бессильно развели руками. Они пытались раскачать мэра и городской совет, но никто ничего не знает.
Логан опять резко затормозил перед светофором и искоса посмотрел на меня.
— А собственно, к чему ты клонишь?
— Да так, просто интересно… Высади меня на углу.
Он подрулил к бордюру и остановился. Я вылез из машины и захлопнул дверцу.
— Если ты проживешь достаточно долго, чтобы что-то выяснить, то можешь найти меня в редакции, — сказал он на прощанье.
— О’кей.
— А я пока подумаю над тем, что ты мне рассказал.
— Другого я и не ожидал.
— Где мне искать тебя?
Я засмеялся.
— Не ищи меня, приятель. Я сам объявлюсь. Если буду жив.
Я проводил его машину взглядом, потом зашел в казино и заказал пива. Заведение называлось «Маленькая Богемия». На стекле красовался синий знак. Вдоль стен стояли игровые автоматы, и ни один из них не голодал. Денежный водопад, низвергавшийся в их чрева, нельзя было сравнить с теми жалкими слюнями, которые они пускали время от времени. Гремел проигрыватель-автомат, и в его реве тонул звон пожираемых этими бандитами монет. В глубине зала стояли рулетка и два карточных стола. В центре сверкал хромом и пластиком овальный бар.