— Извини, малышка, я никогда не делаю маленьких ошибок, только большие, — сказал я.
Она подняла на меня глаза. Огонь в них потух.
— Все в порядке, Джони, я понимаю.
И слабо улыбнулась, давая понять, что не обиделась.
Черт возьми, часто ли встретишь женщину, которая, выслушав обвинение в покушении на убийство — обвинение, высосанное из пальца, — тут же тебя прощает, а не дуется целый месяц.
Я засмеялся. Ник подумал, что я чокнулся, но Венди засмеялась тоже. Как будто я очень удачно пошутил. Я плюхнулся на стул у окошка и угостил всех сигаретами.
— Да, ну и отмочил же я, — мне все еще было весело.
— Недаром говорят — семь раз отмерь, — с готовностью согласился Ник. — Может, теперь ты скажешь, зачем мы тут собрались?
— Да в том-то и дело, что сказать мне нечего. Я пришел, чтобы спросить. Я забуксовал. Что мне делать дальше?
Венди затянулась сигаретой.
— На чем забуксовал?
— Нет идей, нет информации. Я не могу идти к копам, а больше никто ничего не знает. Линдс пока не может припаять мне убийство прокурора. Но однажды он отыщет способ, как это сделать. Я должен его опередить. Если я не успею, то плакала моя бедная головушка.
Ник придвинулся к столу и оперся на него локтями.
— Не скрывай от нас ничего, Джони. Черт, я знаю многих людей. Что тебе нужно?
Мысли, которые не приходили мне раньше, вдруг как-то обозначились в моей голове.
— Мне не нравится, как убили Минноу. Сидел, сидел, потом — бах… Аккуратненько. Чистенько. Никакой драки, никакой попытки защититься. И вот мне шьют дело с премиленьким мотивчиком: месть.
— Револьвер, — сказала Венди. Ник быстро посмотрел на мои руки, ожидая услышать, что я отвечу.
— Да, револьвер. — Самый больной вопрос. Честно сказать, я и сам задаю его себе. — Интересно, что Минноу делал там в ту ночь?
— На столе были бумаги — скорее всего, он работал, — начал рассуждать Ник. — И вообще — дело происходило в его кабинете.
— Но ведь было уже поздно.
— К чему ты клонишь?
— Опять к тому же, с чего я начал. Мне не нравится, как он умер. Если бы он в такой час увидел у себя в кабинете меня, он бы сильно удивился. Ну и постарался бы сделать хоть какое-то движение.
Ник подергал себя за бакенбарды.
— У тебя медаль за быструю стрельбу, Джони. Он не успел пошевелиться.
— Не в том дело, — сказал я. — Скорее можно подумать, что убийца находился там все время. Может быть, Минноу и пришел туда, чтобы встретиться с ним. Что ты скажешь на это?
— Вполне возможно. — Ник и Венди сказали это вместе. И они имели в виду меня. Это начинало тяготить.
— Как бы выяснить поточнее?
Венди закинула ногу на ногу. В разрезе юбки над чулком показался треугольник белой гладкой кожи.
— Минноу оставил вдову. Она должна знать.
— Где она живет?
— Ее адрес должен быть в телефонной книге.
Я встал со стула.
— Тогда едем.
Миссис Минноу жила на окраине, в каркасном доме, выкрашенном в белый цвет. Тихое местечко. Каждый дом окружали большие лужайки, во дворах играли дети. На верандах, покачиваясь в гамаках, отдыхали те, кто постарше. Нужный нам дом был обнесен оградой, из-за которой торчал скворечник на шесте. На воротах висела простая табличка, на которой было написано «Минноу».
Я открыл ворота и пропустил вперед Венди. Мы поднялись на веранду, она позвонила и улыбнулась мне. Ждать пришлось недолго. Дверь открылась, и женщина лет пятидесяти сказала:
— Здравствуйте. Чем могу служить?
— Миссис Минноу?
Она кивнула Венди.
— Да.
Трудно найти нужные слова. Я шагнул вперед и сказал:
— Если у вас есть несколько минут, нам бы хотелось поговорить с вами. Это очень важно.
Она раскрыла дверь пошире.
— Конечно, проходите. Чувствуйте себя как дома.
Мы прошли за ней в гостиную. Это была красивая комната, которая говорила о том, что тот, кто живет в ней, любит порядок и отличается хорошим вкусом. Венди и я сидели рядышком на диванчике, пока женщина приводила себя в порядок.
— Нас интересуют… обстоятельства смерти вашего мужа, — начал я.
Раньше это наверняка испугало бы ее. Не теперь. Она спокойно сидела в кресле и смотрела на меня.
— Меня зовут Джони Макбрайд.
— Я знаю. Разве я смогу когда-нибудь забыть ваше лицо?
— Кажется, вас не очень взволновал мой визит.
— А почему я должна волноваться?
— Говорят, что я убил вашего мужа.
— В самом деле?
Черт, она была похожа на мою мать, ожидающую услышать, почему я получил плохую отметку в школе.
— Я не убивал.
— Тогда отчего же мне волноваться?
Такой поворот дела оказался слишком неожиданным для меня. Я покачал головой:
— Не понимаю.
— Я не верила, что вы застрелили моего мужа.
Венди звонко щелкнула пальцами в наступившей тишине.
Я стряхнул оцепенение.
— Давайте вернемся к тем событиям еще раз, миссис Минноу. Я как-то туманно себе это представляю. Если вы не верили, что я убийца, тогда почему же вы не пошли в полицию?
— Мистер Макбрайд, к тому времени, когда я сделала такой вывод, у полиции имелась своя точка зрения по этому поводу. Позвольте заметить, что я высказала свое мнение капитану Линдсу, но, при всем моем уважении к нему, должна сказать, что он не обратил на мои слова никакого внимания. С тех пор чем больше я думала об этом, тем больше убеждалась, что я права. И я ждала.
— Чего?
— Я ждала вас. Человек, обвиненный в убийстве, не может остаться равнодушным.
— Спасибо. Но смею напомнить вам об отпечатках пальцев на револьвере.
Ее улыбка показала, что она прекрасно знакома со всеми деталями дела.
— Вот этим придется заняться вам, молодой человек.
— Отлично. И с такой пустячковой уликой, способной отправить меня на виселицу, вы все же сочли меня невиновным?
Она откинулась в кресле и, как мне показалось, у нее вырвался тяжелый вздох.
— Мы давно были женаты. Вы знаете, он служил офицером полиции в Нью-Йорке — до того как перейти в прокуратуру. Был на хорошем счету. После того как его назначили окружным прокурором, дело у него пошло еще лучше. Боб никогда не влезал в детали. Его больше интересовал мотив. — Она посмотрела мне в глаза. — Мотивом его убийства была не месть.
— Что же тогда?
— Я не вполне уверена…
— В ночь, когда он умер… почему он пошел в свой офис?
— Мне придется вернуться назад, чтобы объяснить это. Однажды он рассказал мне, что к нему в офис пришла девушка. Она была сильно напугана и оставила ему письмо, которое следовало вскрыть в случае ее смерти. Это может показаться наивным, но все было именно так. Каждый год к нему по нескольку раз обращались с подобными просьбами. Он забыл положить письмо в сейф в своем кабинете и принес с собой домой. Боб серьезно относился к таким вещам, поэтому не захотел оставлять письмо где-нибудь в ящике стола до утра, чтобы отнести назад в офис, и положил его в свой сейф наверху.
Прошло несколько месяцев, и вот однажды он пришел домой сильно взволнованный и спросил меня о письме. Я напомнила ему, куда он его положил, и он, казалось, успокоился. Когда я вечером принесла чай в его комнату наверху, он сидел, глубоко задумавшись, несколько раз доставал письмо из сейфа и читал его.
Через два дня ему позвонили из Нью-Йорка. Во время разговора он несколько раз произнес слово «проверка». Затем он поднялся наверх, и я услышала, как он открывает сейф. Потом спустился, надел пальто, шляпу и ушел. Отсутствовал часа два, вернулся, опять открыл сейф и работал в своей комнате. Вскоре ему позвонили из прокуратуры. Он сказал мне, что должен уйти. И ушел. Я больше никогда его не видела. Он был убит в ту ночь.
— Кто звонил ему?
— Офицер по фамилии Такер.
Мои пальцы сжались в кулаки.
— Зачем?
— Бобу пришло срочное письмо. Такер спрашивал, оставить ли его до утра или прислать сюда. Боб сказал, что сейчас приедет сам.
Черт возьми! Мне казалось, что я крепко ухватился за ниточку, за которую размотаю весь клубочек, а это оказался обмылок, выскользнувший из рук. Такер, ублюдок!
— Линдс проверил все это? — спросил я.
— О, да, конечно.
Она ждала, что я задам следующий вопрос. Она была готова отвечать.
— Что случилось с письмом?
— Я не знаю. Когда я пришла за его вещами, сейф был открыт, но письма там не было. Капитан Линдс показал мне все, что находилось в кабинете Боба. Письмо исчезло. Остался только простой белый конверт.
— Вы думаете, он умер из-за этого письма?
— И из-за письма тоже. Очень многие ждали его смерти и обрадовались ей.
— Серво?
Она кивнула.
— Я?
Она улыбнулась и опять кивнула.
— Идиотская ситуация в идиотском городе.
Улыбка у меня тоже получилась идиотской, но она кивнула.
Я сказал:
— Тогда и мотив мог быть любой.
— Какой угодно, кроме внезапной мести. Слишком просто.
— Я тоже так считаю.
Она слегка приподняла брови, и ее рот смешно изогнулся. Почему-то ее лицо просветлело, хотя радоваться было вроде нечему. Она глядела на меня как мать, которая знает, что ее ребенок лжет, но радуется, что он сам признается в этом.
Мне стало неуютно, как на адской сковородке, поэтому я коснулся локтем Венди и встал.
— Спасибо, миссис Минноу. Вы нам очень помогли.
— Я рада. Если еще понадоблюсь, я к вашим услугам. Мой номер в телефонной книге.
Она проводила нас до двери. Я чувствовал, что она смотрела на нас, пока машина не скрылась за поворотом. Несколько минут я не произносил ни слова. Я снова и снова пропускал через себя все услышанное, пока мой мозг не разложил все эти факты по полочкам, откуда я мог бы взять их в любую минуту. Когда я решил, что информация накрепко засела в моей памяти, я спросил Венди:
— Ну что ты думаешь обо всем этом?
— Странная женщина, — она не отрывала взгляда от дороги. — Интересно, как бы я чувствовала себя на ее месте?
— Она не глупа.