– Утверждаю, – говорит Мануэль.
Манси отступает с коротким нервным задыхающимся хихиканьем. Как будто он одурачил наивного одноклассника, заставив того ругаться перед учителем.
Дэнди зол.
– Ты, тупой ублюдок, сукин сын! Чтобы такое мерзкое дерьмо тыкало в меня пальцем?!
Крики Дэнди звучат болезненно громко в маленькой бетонной комнате. Они гремят так оглушительно, что становится больно не только ушам, но и глазам. Копы и пьяница, стоящие в ряду для опознания, торопятся к открытой двери, приподняв плечи к ушам. За дверью детектив-сержант Браун уходит, смеясь. У двери собирается толпа полицейских в форме, чтобы понаблюдать за происходящим. Двое лишних людей в строю опознаваемых мгновение медлят – не полицейский и не вечно пьяный, – не уверенные, могут ли они уйти. Гудолл кивком дает им разрешение.
Манси пытается замаскировать свое ликование, проговорив с чрезмерной официальностью:
– Мистер Маккей, мистер Мануэль утверждает, что вез вас по Аддингстону, высматривая дома с целью ограбления в последний день Нового года.
– Хрена с два я с ним ездил! Я – Дэнди хренов Маккей! Хрена ли мне красть драгоценности из хреновых бунгало?
– У вас есть пистолет, мистер Маккей? Ну, скажем, автоматическая «Беретта»?
Это подстрекающий вопрос. «Беретта» упоминалась в газетах в связи с убийством Смартов. Дэнди понимает подтекст.
– У МЕНЯ? – Его голос возвышается до рева. – ЧТОБЫ У МЕНЯ БЫЛА «БЕРЕТТА»?!
Манси улыбается Мануэлю и спрашивает спокойным бархатным голосом:
– То есть ваш ответ: «Нет», мистер Маккей?
– КОНЕЧНО, ЭТО ХРЕНОВО «НЕТ»! Что за дела? Я никогда не был в Аддингстоне!
– Вы знаете кого-нибудь, у кого есть «Беретта»?
Дэнди всматривается в лицо Манси. У него уходит минута, чтобы уловить подсказку, но потом:
– Ага. Знаю. Эта дрянь имеет хренову «Беретту».
– Вы указываете на мистера Мануэля?
– Ага, у него есть хренова «Беретта».
Гудолл ухмыляется Мануэлю.
– Вы имеете представление, откуда мистер Мануэль мог получить пистолет?
Дэнди смотрит Мануэлю в глаза и кричит:
– У МЕНЯ! ОН КУПИЛ «БЕРЕТТУ» У МЕНЯ!
Манси наслаждается всем этим. Он преследовал Питера двенадцать лет и брал только за мелкие правонарушения. Ему плевать, в чем будут обвинять Мануэля; он просто хочет, чтобы тот сел в тюрьму на приличное, долгое время.
– Вы подтвердили бы свидетельскими показаниями этот факт, мистер Маккей?
Дэнди наклоняется к Мануэлю, как будто собирается его боднуть.
– Ага, я подтвердил бы это хреновыми показаниями! И если еще что-нибудь тебя беспокоит, Манси, любые свидетельства, какие тебе нужны, – только дай мне знать. Я с этим разберусь.
Полицейский смотрит Мануэлю в глаза и насмешливо улыбается.
– По закону мы не можем так поступать, Маккей, но я глубоко ценю воодушевление, с которым вы сделали свое предложение.
Гудолла беспокоит публичность этой беседы. В комнате есть свидетели. Он хмурится, глядя на ухмыляющегося Манси, и предлагает Маккею пройти на выход.
Но Дэнди не может оторваться от Мануэля. Он бормочет проклятия, мешанину обрывающихся ругательств:
– Тыхренмразхреновублюдмразь.
Затем набрасывается на Мануэля и со звериной яростью бьет его тыльной стороной руки по уху. Вторая рука взлетает, и кулак бьет Мануэля по горлу. Дэнди разворачивается к Мануэлю, широко расставив ноги в боксерской стойке.
Гудолл кричит:
– НЕТ! – и прыгает, чтобы это прекратить.
Но потом отшатывается. Он – коп из Глазго, он не может прикоснуться к Дэнди Маккею.
Он кричит:
– НЕ ПО ЛИЦУ, МИСТЕР МАККЕЙ!
Копы, которые уходили, возвращаются, чтобы понаблюдать, как Дэнди, непрерывно ругаясь, бьет Мануэля в бок, в грудь, в бок, в горло.
Гудолл вытягивает руки, как рефери, наблюдая, чтобы ничего не случилось с лицом. Они не смогут появиться в суде с обвинением, если лицо будет в ссадинах, только не в таком крупном деле.
Удар по боку вышибает воздух из легких Мануэля. Удар в живот. Мануэль сгибается пополам, стараясь втянуть воздух в грудь, делая неглубокие, поскрипывающие короткие вдохи. Дэнди стоит, выпрямившись. Вот так он хотел избить его в клубе «Гордон».
Внезапно Дэнди расправляет свой пиджак и сплевывает на пол. Наклоняет подбородок к Мануэлю, который согнулся пополам, пыхтя. Дэнди испуган. Мануэль может сделать все, что угодно. Он будет тыкать пальцем, врать и рассказывать истории до тех пор, пока не навяжет одну из них.
Дэнди плечом пробивает себе путь сквозь толпу разинувших рты копов к двери. Манси идет за ним, чтобы взять у него показания насчет «Беретты».
Гудолл и четыре копа в форме отводят Питера обратно в камеру.
Его оставляют одного на холодных камнях.
Никто с ним не разговаривает. Он слышит остальных заключенных, слышит звуки эха, но никто не отвечает ему и не заговаривает с ним. Он пытается довести до бешенства полицейских за дверью, но не получает ни ответа, ни привета.
В конце концов в полночь Питер говорит, что хочет признаться. Он хочет поговорить с мистером Макнилом. Кто-то уходит, но Мануэль не знает, приведут ли Макнила, потому что с ним не разговаривают.
Его оставляют ждать в этой адской тишине до 2 часов 15 минут ночи.
Дверь внезапно открывается, и его отводят в унылую комнату для допросов с серыми стенами.
Его пихают на единственный стул посреди комнаты. Пятеро копов в форме стоят у стены. Питер обращается к ним:
– Я вас знаю, ведь так?
Молчание.
– Или я знаю вашу сестру?
Ничего.
Как будто его тут нет. Они даже не смотрят на него. Двое стоят у двери, один сидит у стены, читая «Дейли рекорд»[60]. Еще двое охраняют окно.
Мануэль сидит там час, размышляя.
Наконец входят инспектор Гудолл и инспектор Роберт Макнил.
– Здравствуй еще раз, Питер, – говорит Макнил. – Не выпьешь ли чаю?
Ему дают чай. Ему дают сигареты.
– Так зачем ты хотел нас видеть, Питер?
Еще ничего не сказав, он уже знает, какая последует реакция.
– Я хочу видеть своих родителей. Я хочу, чтобы вы выпустили моего отца.
– Хм, – говорит Гудолл. – Зачем нам это?
– Я призна́юсь.
– В чем?
– В некоторых делах.
Они смотрят друг на друга, прикидывая, какие слабые места есть в душе другого. Они ценят то, что три совершенно разных человека пытаются обойти стремнины и прийти ко взаимному соглашению. Гудолл нарушает великолепную, многообещающую паузу:
– Точнее.
– В некоторых загадочных событиях, – осторожно говорит Мануэль, – происходивших в последнее время в Ланаркшире.
Все ухмыляются. Все знают, что этого недостаточно.
– А именно?
– Выпустите моего отца.
– Мы не можем отпустить твоего отца. Утром насчет него примет решение шериф. Однако ясно, что если ты сознаешься и возьмешь на себя ответственность за то, в чем его обвиняют…
– В чем же?
– Смарты.
Это заставляет Мануэля дрогнуть.
– Вы обвиняете моего отца в убийстве Смартов?
– Ну, Питер, у него же в шкафу были перчатки из их дома. Он не может объяснить, как они туда попали.
На самом деле их отцу подарил Питер. Они были из овчины, и с них еще не срезали ярлычок. Сэмюэль не может заставить себя рассказать копам что-то настолько убийственное для своего сына, и они это знают.
– Итак, все зависит от того, в чем ты сознаешься.
Это умный маневр. Мануэль – знаменитый краснобай. Молчание крайне угнетает его, он не может больше сидеть молча ни минуты.
Три человека смотрят друг на друга. Мануэлю требуется хоть какая-нибудь уступка, победа. Ему вообще-то все равно, какая.
– Я сознаюсь во всем, если вы приведете сюда моих родителей.
Все слегка ошеломлены.
– «Во всем»?
Мануэль спокойно перечисляет: Смарты. Уотты. Изабель Кук. Энн Найлендс.
– А что насчет Мойры Андерсон?
Это одиннадцатилетняя девочка, которая пропала.
– Нет.
Даже у Мануэля есть предел, что касается маленьких девочек.
– Мойру – нет?
– Ее – нет. Но мне нужно будет увидеть мать и отца.
– А ты уверен насчет Мойры?
Девочка исчезла в Котбридже, недалеко от дома Мануэля. Было бы хорошо получить полную зачистку.
– Ее – нет. Не детишек.
– О'кей. Зато остальных?..
– Да. Но сейчас я хочу видеть своих родителей.
– Сейчас? – переспрашивает Гудолл. – Сейчас середина ночи.
– Сейчас, – повторяет Мануэль, довольный эффектом, который произвела его просьба.
Прежде чем появляются его родители, Мануэль делает туманное признание, ссылаясь на определенные дела. Он подписывает его. В нем недостаточно деталей, чтобы оно имело законную силу. В нем не упоминается ни имен, ни мест, ни времени. Гудолл указывает на это, поэтому Мануэль делает второе признание, адресованное Макнилу, перечисляя преступления, которые тот раскроет:
1. Энн Найлендс
2. Убийство Уоттов
3. Изабель Кук
4. Убийство Смартов
Он подписывает его, и Макнил читает. Им нужны детали, бога ради, Мануэль, общие заявления просто ничего не дадут. Питер разговаривает с Манси, а потом подписывает признание с детальным изложением фактов.
Его отца привозят из Барлинни. Доставляют его мать из дома в Биркеншоу. Он видится с ними в комнате, полной полицейских.
Позже его мать не может перестать плакать. Ей нужно помочь спуститься по лестнице, но она возмущается даже тогда, когда к ней прикасается муж.
Оставшегося с копами раскаивающегося Мануэля увозят в Барлинни и сдают в эту тюрьму.
Гудолл, Манси и Макнил стоят там вместе с ним у регистрационной конторки. Сейчас пять тридцать утра, и они почти чуют запах своих подушек.
Они стоят в расслабленном молчании. Мануэль сдает содержимое своих карманов. Мелочь. Носовой платок.
Господа будут довольны. В газетах критиковали полицию – сердитые требования, чтобы поймали убийц. Критиковали лично Манси и Гудолла, изображали их в газетах людьми, которые не в силах остановить преступления.