— А выглядите хорошо, — заметил я. — Прямо не верится. Вы, оказывается, сами не знали, какая у вас сила воли.
— Сейчас мне нужна не сила воли. Мне нужно такое, чего волей не добьешься. Вера в себя. Я писатель — неудачник, который потерял веру. У меня прекрасный дом, прекрасная жена и прекрасная репутация на книжном рынке. Но ни самом деле я хочу одного — напиться и забыть.
Он потер рукой подбородок и уставился перед собой.
— Эйлин говорит, я пытался застрелиться. Это правда?
— А вы не помните? Он покачал головой.
— Ни черта, помню только, что упал и разбил голову. А потом очнулся в постели. И вы рядом. Эйлин что, позвонила вам?
— Ara. Она вам не сказала?
— Она всю неделю не слишком разговорчива. Наверно, ей уже вот докуда дошло. — Он приставил ладонь к подбородку. — Спектакль, который Лоринг здесь устроил, тоже сыграл свою роль.
— М — с Уэйд сказала, что ей это все равно.
— А что ж она еще может сказать? Между прочим, это все выдумки, но она, наверно, мне не верит. Этот парень патологически ревнив. Стоит посидеть с его женой за выпивкой в уголке, немножко посмеяться, поцеловать ее на прощанье, как он тут же решает, что вы с ней спите. А причина в том, что он сам с ней не спит.
— Что мне нравится в Беспечной Долине, — заметил я, — так это, что все здесь живут благополучной, нормальной жизнью.
Он насупился. Тут открылась дверь, вошел Кэнди с двумя бутылочками кока — колы и налил стаканы. Один он поставил передо мной, не удостоив меня взглядом.
— Ленч давай через полчаса, — сказал Уэйд, — а где у нас белая куртка?
— Выходной у меня, — ответил Кэнди с каменным лицом. — Я не кухарка, босс.
— Ничего, обойдемся холодной закуской или сандвичами с пивом, — сказал Уэйд. — У кухарки тоже выходной, Кэнди. А у меня друг пришел на ленч, — Думаете, что он вам друг? — презрительно осведомился Кэнди. — Жену свою спросите. Уэйд откинулся в кресле и улыбнулся.
— Придержи язык, малыш. Тебе у нас неплохо живется. Часто я прошу одолжений, а?
Кэнди смотрел в пол. Через секунду поднял голову и усмехнулся.
— Ладно, босс. Надену куртку. Наверно, будет ленч. Он бесшумно повернулся и вышел. Уэйд смотрел, как за ним закрывается дверь. Пожав плечами, взглянул на меня.
— Раньше мы их называли прислугой. Теперь зовем помощниками по хозяйству. Интересно, когда мы начнем подавать им завтрак в постель. Слишком много я ему плачу. Избаловался.
— Платите за работу или за что — то еще?
— За что, например? — резко бросил он.
Я встал и передал ему сложенные желтые листы, — Прочтите — ка. Очевидно, вы не помните, что просили меня это разорвать.
Они были на машинке, под футляром.
Он развернул желтые странички, откинулся и стал читать. В стакане шипела нетронутая кока — кола. Читал он медленно, хмуро. Дойдя до конца, снова сложил листки и провел пальцем по краю.
— Эйлин это видела? — осторожно спросил он.
— Не знаю. Возможно.
— Бред какой, верно?
— Мне понравилось. Особенно про то, что из — за вас умер хороший человек.
Он снова развернул бумагу, злобно разодрал ее на длинные полоски и швырнул в корзину.
— В пьяном виде можно написать и сделать что угодно, — медленно произнес он. — Все это глупость. Кэнди меня не шантажирует. Он ко мне привязан.
— Может, вам лучше опять напиться. Вспомнили бы, о чем речь. И вообще, вдруг много что вспомнили бы. Мы уже об этом говорили — в ту ночь, когда раздался выстрел. Вероятно, секонал отшиб вам память. Но рассуждали вы вполне трезво. А теперь притворяетесь, что не помните, как сочинили эту штуку. Неудивительно, что вы не можете написать свою книгу, Уэйд.
Удивительтно, как вы вообще живете.
Он потянулся вбок и открыл ящик стола. Его рука, пошарив там, вынырнула с чековой книжкой. Он открыл ее и достал ручку.
— Я должен вам тысячу долларов, — спокойно сказал он. Сделал запись в книжке. Потом на втором листке. Вырвал чек, обошел вокруг стола и бросил его передо мной. — Теперь все в порядке?
Я откинулся, глядя на него, не притронулся к чеку и не стал отвечать.
Лицо у него было напряженное и измученное. Запавшие глаза ничего не выражали.
— Вероятно, вы думаете, что я ее убил и подставил Леннокса, — медленно сказал он. — Она и вправду была потаскуха. Но женщине не разбивают голову просто за то, что она потаскуха. Кэнди знает, что я у нее бывал. Самое смешное — я думаю, что он не скажет. Могу ошибаться, но так мне кажется.
— Это неважно, — сказал я. — Друзья Харлана Поттера его и слушать бы не стали. Кроме того, ее убили не этой бронзовой штукой. Ей прострелили голову из ее собственного револьвера.
— Может, у нее и был револьвер, — произнес он отрешенно. — Но я не знал, что ее застрелили. Об этом не писали.
— Не знали или забыли? — спросил я. — Да, об этом не писали.
— Чего вы от меня добиваетесь, Марлоу? — Голос у него стал сонный, почти ласковый. — Что я должен сделать? Рассказать жене? Полиции? Что в этом толку?
— Вы сказали, что из — за вас умер хороший человек.
— Это значит только, что если бы начали настоящее следствие, меня могли бы привлечь как одного — но только одного — из подозреваемых. И в моей жизни многое разрушилось бы.
— Я пришел не для того, чтобы обвинять вас в убийстве, Уэйд. Вас самого грызут сомнения. Известно, что вы проявляли агрессивность к своей жене.
Напившись, вы теряете рассудок. Что за довод — «женщине не разбивают голову оттого, что она потаскуха». Но ведь кто — то это сделал. А на парня, которого сделали козлом отпущения, это гораздо меньше похоже, чем на вас.
Он подошел к открытой стеклянной двери и остановился, глядя, как дрожит горячий воздух над озером. Отвечать ничего не стал. Не двинулся с места и тогда, когда раздался легкий стук в дверь и Кэнди вкатил тележку, покрытую хрустящей белой скатертью, на которой стояли блюда под серебряными крышками, кофейник и две бутылки пива.
— Пиво открыть, босс? — спросил он Уэйда.
— Принеси мне бутылку виски, — ответил Уэйд, не оборачиваясь.
— Извиняюсь, босс. Виски нету.
Уэйд резко обернулся и заорал на него, но Кэнди и глазом не моргнул.
Вытянув шею, он взглянул на чек, лежавший на журнальном столике. Разобрав, что там написано, посмотрел на меня и прошипел что — то сквозь зубы. Потом перевел взгляд на Уэйда.
— Я ухожу. У меня выходной.
Он повернулся и ушел. Уэйд засмеялся.
— Я и сам достану, — резко произнес он и вышел.
Я снял крышку с блюда и увидел аккуратные треугольные сандвичи. Взял один, налил себе пива и съел сандвич стоя. Вернулся Уэйд с бутылкой и стаканом. Он сел на диван, налил приличную порцию и одним махом выпил, У заднего крыльца послышался шум мотора. Наверное, это уехал Кэнди. Я взял второй сандвич.
— Садитесь поудобнее, — предложил Уэйд. — Будем убивать время до вечера.?
Он уже оживился. В голосе появилась бодрость.
— Что, Марлоу, не нравлюсь вам?
— Вы уже спрашивали, я вам ответил.
— Знаете что? Беспощадный же вы сукин сын. На все пойдете, чтобы докопаться до правды. С вас станет переспать с моей женой, пока я валяюсь пьяный и беспомощный за стенкой.
— Вы верите всему, что вам рассказывает этот специалист по метанию ножей?
Он налил себе еще виски и посмотрел его на свет.
— Нет, не всему. Красивый цвет у виски, правда? Утонуть в золотом потоке — не так уж плохо. «Исчезнуть в полночь и без всякой муки». Как там дальше? Ах, простите, вы же не знаете. Большая литература; Вы ведь, кажется, сыщик? Напомните — ка, зачем вы здесь оказались.
Он отпил глоток и ухмыльнулся. Потом увидел на столе чек. Взял его и прочел, держа поверх стакана.
— Выписан какому — то человеку по имени Марлоу. Интересно, почему и за что. Как будто моя подпись. Глупо с моей стороны. Слишком уж я доверчивый.
— Хватит ломать комедию, — грубо сказал я. — Где ваша жена?
Он вежливо поднял глаза.
— Моя жена будет дома в положенный час. Несомненно, к тому времени я отключусь, и она сможет развлекать вас, как ей заблагорассудится. Дом будет в вашем распоряжении.
— Где револьвер? — внезапно спросил я. Он вроде бы удивился. Я сказал, что в прошлый раз положил его в стол.
— Теперь его здесь нет, точно, — сказал он. — Можете поискать в ящиках, если угодно. Только копирку не воруйте.
Я подошел к столу и обшарил его. Нет револьвера. Интересная новость!
Возможо, его спрятала Эйлин.
— Слушайте, Уэйд, я спрашиваю, где ваша жена. По — моему, ей нужно приехать домой. Не ради меня, друг мой, а ради вас. Кто — то должен при вас побыть, а я не стану ни за какие коврижки.
Он бессмысленно смотрел в пространство, все еще держа чек. Поставив стакан, разорвал чек вдоль, потом еще раз и еще, а клочки бросил на пол.
— Очевидно, сумма слишком мала, — заметил он. — Дорого же вы берете за услуги. Даже тысяча долларов и моя жена в придачу вас не устраивают. Жаль, но прибавить не могу. Себе вот добавлю. — Он похлопал по бутылке.
— Я пошел, — заявил я.
— Но почему? Вы же хотели, чтобы я что — то вспомнил. Здесь, в бутылке, моя память. Имейте терпение, старина. Вот накачаюсь как следует и расскажу вам про всех женщин, которых убил.
— Ладно, Уэйд. Посижу еще немножко. Но не с вами. Если понадоблюсь, запустите стулом в стенку.
Я вышел, оставив дверь открытой. Прошел через большую гостиную, во внутренний дворик, поставил шезлонг в тень и растянулся в нем. Холмы за озером окутывала голубая дымка. От невысоких гор на западе потянуло океанским бризом. Он очищал воздух от пыли и жары. В Беспечной Долине стояло идеальное лето, как и положено. Фирма «Райские Кущи, Инк.», число акций строго ограничено. Только для лучших людей. Никаких уроженцев Центральной Европы. Только сливки, верхний слой, милые, прелестные люди. Вроде Лорингов и Уэйдов. Чистое золото.
Глава 35
Я пролежал так полчаса, пытаясь сообразить, что делать дальше. Часть моей души желала, чтобы он напился в дымину — посмотреть, что получится. Я думал, что ничего страшного с ним не случится в его собственном кабинете и в его собственном доме. Он мог снова упасть и разбиться, но для этого нужно пить долго. Он вливал в себя виски, как в бочку. И почему — то пьяные никогда сильно не расшибаются. Его снова могло обуять чувство вины. Скорее всего, на сей раз он просто заснет.