Томми смотрел себе под ноги, а незнакомец тем временем обвязал веревкой его спину и грудь под мышками и ловко затянул сложный узел. Другой конец веревки просунул себе под ремень. Теперь их с Томми разделяла веревка примерно пять футов длиной.
– Я пойду медленно, но вы не отставайте, идет?
Он снова взвалил Мориса на плечи и двинулся в путь. Веревка натянулась; Томми заковылял вперед, но не прошел и трех шагов, как споткнулся и упал.
– Стойте! – вскрикнула Кэтрин.
Мужчина выругался. Томми лежал на земле и, кажется, ничего не понимал. К его щеке, как почтовая марка, прилип мокрый лист.
– Что застыла? Помоги брату. Еще раз упадет, и клянусь, я больше останавливаться не буду. Потащу его волоком до самой фермы.
Кэтрин заплакала.
– Давай же, Томми. Вставай.
Томми встал. Незнакомец зашагал вперед. Теперь для Кэтрин существовали лишь следующий шаг, Томми и натянутая веревка. Позже она будет злиться на себя, что не обращала внимания на дорогу. Она ничего не запомнила, лишь пару примет. Они проходили мимо утеса со светло-серыми прожилками в темной скальной породе. Потом лес неожиданно расступился, и они вышли к широкому руслу реки. Некоторое время шли вверх по течению через кусты, на которых висели черные сухие скрученные стручки. После этого, а может, и до, набрели на шумный водопад и напились, зачерпывая воду ладонями. Ей казалось, что все эти места возникали, лишь когда они в них попадали, и переставали существовать, стоило им двинуться дальше.
Нет, она никогда не смогла бы отыскать дорогу назад, ни за что на свете.
Глава десятая
5 февраля 2011 года
Утром в день похорон Мориса Сюзанна встала рано. Приняла душ и надела приготовленное заранее платье, висевшее на стуле у кровати. Она хоронила племянника уже во второй раз. Первые похороны состоялись в ноябре 1978 года. Хотя они назывались «мемориальной службой», это были самые настоящие похороны. Пришли сотни людей, в том числе школьные друзья Кэтрин, Мориса и малыша Томми. Трагедия всегда собирает толпы; в тот день яблоку было негде упасть.
Сегодня оба ее сына – Камерон и Тим – предложили заехать за ней на машине, но она предпочла пойти пешком. Церковь Святой Марии находилась всего в двадцати минутах от ее дома, и даже такая старуха, как она, еще могла доковылять туда сама. Она и ходила туда каждое воскресенье на утреннюю службу. Вызывала такси только в сильный дождь или снегопад. Друзья шутили, что Сюзанна, как почтальон – всегда умудряется прийти; ничто не может ее задержать.
На улице было холодно, хотя светило солнце. И людей было больше обычного. Соседка, с которой они всегда здоровались и обменивались кивками, взглянула на нее с явным любопытством, увидев ее разодетой. Толстый шотландец из лавки на углу стоял на пороге, когда она прошла мимо. Он подставил лицо солнышку.
– Доброе утро, милочка, – громко произнес он.
– Доброе утро.
Тим ждал ее у входа в церковь на Кеннингтон-Парк-роуд. Церковь Святой Марии в Ньюингтоне была небольшой и этим Сюзанне и нравилась. Сын проводил ее внутрь. Солнце проникало сквозь цветные витражи в южной стене. В конце прохода у алтаря стоял маленький гроб с останками Мориса. Сверху распорядитель поставил фотографию и положил букет белых лилий.
Учитывая обстоятельства, людей пришло не так уж мало. В первом ряду уже сидели родственники Сюзанны. Кроме них в церкви присутствовали еще около двадцати человек; они были в пальто и стояли по одиночке или парами. У дальней стены она заметила гробовщика с помощником. Гости рассредоточились по церкви, видимо, чтобы создать иллюзию толпы, а может, потому что были друг с другом незнакомы. Камерон объявил о похоронах в Интернете. Ему ответили несколько бывших одноклассников Мориса и обещали прийти. Шагая по проходу, Сюзанна их заметила: им всем было сорок с хвостиком, они сидели поодиночке и выглядели слегка удивленными оттого, как проходила их суббота.
Уильям сидел в третьем ряду. Ее бывший муж женился повторно, что было неудивительно, но его новая жена не пришла. В последний раз Сюзанна видела его на дне рождения Камерона. Она удовлетворенно отметила, что он хорошо выглядел. Мужчину, сидевшего с ним рядом, Сюзанна узнала не сразу; это был брат Джона, Артур. Они виделись пятнадцать лет назад, не меньше. Она смутно припоминала, что он вышел на пенсию, оставил должность университетского преподавателя и писал книгу – что-то про викингов; однажды он сказал ей, что это «важнейший труд». Артур похудел, возможно, намеренно, но скорее всего из-за болезни, как часто бывало в их возрасте. Он по-прежнему носил бороду, но та побелела и утратила прежнюю пышность. Волос на голове осталось мало: редкие длинные нити, зачесанные назад.
Кто-то должен сказать ему, что это выглядит нелепо. Побрился бы, и дело с концом.
Все повернулись к ней. Она почувствовала себя британской королевой на ковровой дорожке. Дэнни и Джордж сидели с матерью в первом ряду. Сюзанна улыбнулась, чтобы они не решили, будто она расстроена. Странно, это их первые похороны, а ведь они сироты.
У гроба она отпустила руку Тима. Она видела кости в похоронном бюро. Те лежали в гробу на шелке винного цвета. Мелкие кости отсутствовали: не было пальцев на руках и ногах. В полицейском отчете говорилось, что «останки частично растащили крысы и хищные птицы». Череп, слава богу, сохранился – растрескавшийся, покрытый пятнами и потеками воды, но все же целый. Без черепа похороны напоминали бы фарс. Также нашли крупные кости конечностей и бо льшую часть позвоночника. Морис стал человечком из палочек, каких рисуют дети.
Увидев кости, Сюзанна ощутила разочарование. Они выглядели как экспонат из Музея естественной истории, которому не тридцать, а тридцать тысяч лет.
– Мам, давай сядем, – сказал Тим.
Она подошла к первому ряду, где сидел Камерон с другом. Кам крепко ее обнял, а Бенуа торжественно расцеловал в обе щеки на французский манер.
– Как ты? – тихо спросил Кам.
– Странновато, но нормально.
– Хорошо.
Она села между двумя сыновьями. Нарастала и затихала органная музыка; вышел преподобный Гэдуолл в белом стихаре и епитрахили поверх черной сутаны. Он поприветствовал собравшихся и сделал пару замечаний. Когда все встали и запели «Останься со мной», Сюзанна поняла, что не может сосредоточиться, хотя сама выбрала этот гимн. Мысли метались с места на место и не желали успокаиваться.
Близкие подняли тревогу через три недели после отъезда Чемберленов. Сюзанна впервые заподозрила неладное, когда однажды вечером Уильяму позвонили. Он выслушал звонившего, слегка нахмурившись; он хмурился так всякий раз, когда случалось что-то непредвиденное, что-то, что могло вмешаться в спланированную траекторию его дня.
– Это тебя, – сказал он и передал ей трубку.
Она вытерла руки кухонным полотенцем.
– Кто это?
– Кто-то из Новой Зеландии. С работы Джона.
– Что-то случилось?
– Не говорят. Поговори с ними.
Звонивший был одним из руководителей головного офиса «Бритиш Петролеум» в Веллингтоне. Он сказал, что не хочет попусту ее тревожить и уверен, что ничего не случилось, но Джон не явился на работу в день, когда должен был приступить к своим обязанностям. В арендованном доме никто не брал трубку. Из офиса послали человека, и тот сказал: непохоже, что в дом заселились люди, хотя Чемберлены оставили там много чемоданов. Может, Сюзанне что-то известно?
– Простите. Я ничего не знаю.
– Точно? Любая информация пригодится.
– Нет, извините. С тех пор как мы попрощались за день до их отъезда, от них не было вестей. Я только знаю, что они улетели в Новую Зеландию с пересадкой в Сингапуре. Джулия говорила, что они хотели показать детям страну; вроде собирались в отпуск, перед тем как дети пойдут в новую школу.
– Ясно. А не знаете, куда они хотели поехать?
– Они не сказали. Кажется, они сами не знали. Просто собирались в путешествие.
– Может, еще что-нибудь вспомните? Что угодно, что могло бы помочь их найти.
– Нет. Простите, я совсем ничего не знаю.
– Ничего страшного. Как я уже сказал, уверен, с ними все в порядке. Скорее всего, Джон что-то напутал с датами. Мы разберемся.
Голос мужчины был бодрым и деловитым, но за его оптимизмом Сюзанна услышала сомнение. Официально пока все было в порядке. Никто не ошибся. Джона ни в чем не обвиняли. Мужчина дал ей свой рабочий номер и велел звонить за счет компании, если от Джона и Джулии будут новости. И сам обещал позвонить, как только Чемберлены объявятся.
Уильям тоже заверил ее, что все это – не более чем обычная путаница. Скорее всего, секретарша неверно записала дату, когда Джон должен был выйти на работу.
– Самое очевидное объяснение обычно оказывается правильным, – сказал он.
– Наверное, ты прав.
Прошло два дня, Сюзанне никто не звонил, и она успокоилась. Пару раз думала перезвонить руководителю Джона – его звали Таунсенд, – но не хотела показаться нервной и зря тревожить людей. Один раз уже подошла к телефону в прихожей с бумажкой в руках и собралась набрать номер Таунсенда, а потом вспомнила, что в Новой Зеландии разница во времени и днем звонить нет смысла. Новозеландцы работали, пока она спала.
На следующий день позвонили из новозеландской полиции. В этот раз к телефону подошла она. Полицейский представился старшим сержантом Гордоном Дэвисом из Крайстчерча. Семью Чемберленов официально объявили пропавшими без вести. На Западном побережье началась поисковая операция.
– На каком острове?
– На Южном [2]. Западное побережье – название региона. В последний раз семью вашей сестры видели в Фокс-Глейшир. Это маленький туристический городок. Они ужинали в ресторане. Официантка опознала их по фотографии.
– Может, они просто отдыхают? Сняли домик?
– Не исключено, но прошло очень много времени, и мы считаем, что это маловероятно.
– А что, по-вашему, случилось?