Недавно она по глупости рассказала про птиц Морису. Так совпало, что их обоих послали на реку за водой. Кейт увидела брата на берегу, подошла и указала на две черные точки, плавающие в быстрине, – она была уверена, что это утки.
– Утки плавают в быстрине – значит, река не выйдет из берегов.
– Что за глупость. Это просто две утки. Как это может что-то значить?
Она заметила, что Морис рассердился. Но его гнев ее больше не пугал. Сама она окрепла и вытянулась, а брат остался таким же худосочным. Марта сравнивала его с прутиком: ветер подует – прутик переломится. И от него так легко убежать, если бы пришлось.
– Еще скажи, что этот камень – к удаче, – презрительно проговорил брат.
Кейт с опаской взглянула, как он поднял камень, поддев его костылем. Он бросил камень в реку, видимо, стремясь попасть в уток, но промахнулся.
– Глупая чушь. Все это выдумки.
– Да, – ответила она, лишь бы он успокоился. – Ты прав.
Но сама она верила в примету. Знала, что в ближайшее время река не выйдет из берегов.
Кейт дошла до озера. Прихлебнула из бутылки, пошатнулась и почувствовала, как закачалась земля под ногами. Хохотнула. Попыталась больше не думать о Морисе. Он все портил, даже когда его рядом не было. Она не понимала, почему с ним всегда было так сложно. Совсем рядом с тем местом, где она стояла, проплыл угорь. Она села на землю и пила, пока почти не опустошила бутылку. Тогда мир распахнул ей свои объятия. Померкли остатки дня, и из-за гор выплыла луна.
Тогда-то она и увидела духа. Он вышел из-за деревьев на противоположном берегу озера и медленно направился к ней навстречу. Его тело сияло в лунном свете. Он явился в облике мужчины. Наверное, не хотел ее пугать. Но она-то знала, кто он такой на самом деле. Это было очевидно, хотя в последующие дни она с трудом вспоминала, как он выглядел. Его облик забылся; верно, это тоже было частью его маскировки.
Дух подошел, и они заговорили. Он сел рядом с ней, и она поделилась с ним остатками джина на дне бутылки. Это ей запомнилось. Они смеялись. Потом она попыталась встать, но споткнулась и упала. Дух ей помог.
Она не помнила, как очутилась у большой араукарии. Может, дух перенес ее туда? А может, как голуби, они исчезли в одном месте и мгновенно появились уже в другом? Джин кончился, она лежала на сухой траве под деревом. Вытянув руку над головой, почувствовала, как кончики пальцев уткнулись в ствол. Она знала, что он целует ее шею, а его руки дотрагиваются до нее. Хотя это были не руки, конечно же, а крылья. Ей хотелось увидеть его истинный облик; она даже думала попросить его открыться ей, но глаза слипались. Она не боялась. Напротив, была благодарна, что он наконец явился ей. Он был теплым и тяжелым. Его длинные прямые волосы падали ей на лицо; она смотрела сквозь них на ветви дерева высоко над головой. Она обняла его. Почувствовала, как он движется. Увидела звезды между ветвей.
Проснувшись несколько часов спустя в похмельном одиночестве, она вспомнила, как дух уходил. Его тело светилось в лунном свете. В центре спины, хотя это казалось невозможным, сиял открытый глаз.
Глава двадцать седьмая
5 февраля 2011 года
После службы Сюзанна пригласила родственников к себе домой. Все обещали прийти, даже Уильям. Хотя раньше, когда она звонила и приглашала его на похороны, говорил, что заглянет «всего на несколько минут».
Никто не захотел ехать на машине. Они шли пешком, как члены одного племени, все в темных костюмах, платьях и начищенных туфлях. Вопреки прогнозам Би-би-си светило солнце, и все были в хорошем настроении. Дэнни и Джордж достали из отцовской машины футбольный мяч и начали пасовать друг другу. У них хорошо получается, подумала Сюзанна, хотя в футболе она ничего не смыслила. Камерон и Бенуа присоединились к ним, то играя как одна команда, то выступая друг против друга. Артур с Уильямом шли позади и наверняка развлекали друг друга длинными монологами. Сюзанна же шагала в гуще толпы как точка опоры и связующее звено.
Она заметила, что Астрид внимательно смотрит на детей. Не суетится, но ни на минуту не спускает с них глаз. В последнее время между ними с Тимом чувствовалось напряжение. Тим говорил, что причина в его работе и финансовом положении семьи – мол, непонятно, что будет с филиалом. Больше он ничего ей не рассказывал. По своему и чужому опыту Сюзанна знала, что в отношениях между супругами постоянно что-то меняется. Судить о браке со стороны – все равно что предсказывать судьбу по чайным листьям. Сюзанне оставалось лишь молиться за Тима и Астрид и надеяться, что те смогут разрешить свои проблемы.
Женщина с двумя маленькими собачками на поводках создала затор на дороге. Они обошли ее, и Сюзанна оказалась рядом с Уильямом.
– Представляю, сколько старых воспоминаний всколыхнулось с этим делом, – сказал он. – Как ты себя чувствуешь?
– Все еще немного в шоке. Думала, все давно позади.
– Понимаю. Сколько еще раз ты туда ездила?
– Четыре. Но я ни о чем не жалею.
– Естественно.
Он пытался быть вежливым.
– Такое дикое место, – продолжил Уильям. – До сих пор страшно вспоминать об этих лесах. Иногда они мне снятся. Такие первобытные. Как в древние времена.
– А я в итоге полюбила буш. Когда научилась там ориентироваться.
– Я только помню, мне все время казалось, что я заблудился. Или вот-вот собьюсь с дороги.
Они завернули за угол, и порыв холодного ветра ударил в лицо. Уильям придержал шляпу. Ее вдруг охватила нежность к нему.
– Знаешь, о чем я чаще всего вспоминаю? – спросила она.
– Нет.
– Это не имеет отношения к Джулии и детям.
– Расскажи.
– Не помню, в какой поездке это было – наверное, в последней. Дело было ранним вечером, я проезжала мимо маленького городка. Паб и десяток домов. В буше много таких городков.
– Да. – Он пристально на нее смотрел. Глаза заслезились на холодном ветру.
– Там стояла маленькая деревянная церковь, а во дворе было кладбище. Я зашла туда из любопытства. Дверь была открыта, и я зашла внутрь. Всего десять рядов скамей, алтарь и кафедра – больше там ничего не было.
– Очень мило.
– На самом деле нет, там было холодно и пыльно, и сама церковь была ветхой и старой. Я даже не уверена, что она была действующая. Я не нашла выключатель, и в зале было темно, но я села на переднем ряду и начала молиться, хотя атмосфера этого места совсем не способствовала размышлениям о возвышенном. Тогда-то я и увидела птицу – голубя. Тот залетел в церковь и не мог выбраться. Помнишь новозеландских голубей? Веерохвостых?
– Смутно.
– Раньше я знала, как они называются на языке маори, – кажется, что-то на «пи». Он метался под балками на потолке. Бог знает, сколько он там пробыл. Я не могла просто оставить его там, позволить ему умереть – вышла, нашла камень и подперла им входную дверь, чтобы не закрывалась. Потом села на скамейку среди надгробий и стала ждать. И через некоторое время он выпорхнул. Пролетел прямо над моей головой, перелетел через дорогу и скрылся в буше. Я так обрадовалась.
Уильям наверняка решит, что ее рассказ слишком сентиментален, подумала она. Но, взглянув на него, увидела, что он ласково смотрит на нее.
– Странно, что именно мы запоминаем, а что забываем со временем, – сказал он.
– Да, – улыбнулась она.
Все набились в ее гостиную, и стало тесно. Сюзанна сидела на почетном месте в кресле.
– Как ты, мам? – Камерон протянул ей тарелку с печеньем.
– Нормально. Я подумала… ведь большинство из вас даже не знали Мориса.
– Я смутно его помню. Помню, он был очень заносчивым.
– Пожалуй, ты прав.
– Но теперь уже неважно. Мы пришли тебя поддержать.
Тим спросил, можно ли принести предметы, которые нашли вместе с останками Мориса. Он называл их «артефактами». Сюзанна не возражала. Он принес их из ее комнаты. Собачий ошейник, часы и палочку с зарубками передавали из рук в руки. Держали благоговейно, поворачивая в ладонях, будто рассматривая под разными углами, можно было узнать их историю.
Артур стоял возле батареи.
– Это долговая палочка, – сказал он, ни к кому конкретно не обращаясь.
– Что? – спросила стоявшая рядом Астрид. Она держала палочку в руках и проводила пальцем по засечкам.
– Долговая палочка. Такие часто можно встретить, начиная со Средних веков.
Разговоры затихли; все повернулись к Артуру. Даже Дэнни оторвался от экрана. Астрид протянула палочку Артуру.
– Ты уже видел такие? – спросила Сюзанна.
– Коллега с исторического факультета Эдинбургского университета их собирал. В его кабинете было много таких палочек, штук тридцать, и все немного различались. Засечки означают число – величину долга. Обычно чем шире засечка, тем больше сумма. Но не всегда.
– Что-то вроде долговой расписки? – спросил Камерон.
– Да. Именно.
Сюзанна всегда считала Артура настоящим занудой, учителем, который всех вгоняет в сон. Но сейчас поняла, что он умел увлечь. Что он обладает особым скромным обаянием.
Артур объяснил, что долговые палочки распиливали вдоль на две части, распил начинали делать от рукоятки; части можно было соединить.
– Короткая половина доставалась должнику. Отсюда выражение – вытянуть короткую палку, то есть оказаться в неблагоприятном положении.
– Я думал, это выражение появилось, когда люди вытягивали соломинки, – заметил Тим.
– Я тоже так думал, – сказал Бенуа, – кто вытянет короткую, того выбрасывали из лодки.
– Или съедали, – добавил Уильям.
Все рассмеялись.
Артур поднял палочку.
– Нет, эта идиома связана именно с долговыми палочками.
– А они представляют ценность? – спросил Тим.
– Сами по себе – нет, – ответил Артур. – То есть за много такую палку не продашь. Но мы же не знаем, какой сумме соответствуют эти засечки.
– Можно посмотреть? – спросила Сюзанна.
Артур передал палку Тиму, а тот протянул ей.