– Это длинная или короткая половина? – спросила она.
– Чтобы понять, нужна вторая часть, – ответил Артур. – Рукоять не везде была.
Дэнни погуглил долговую палочку на компьютере Сюзанны. В Интернете было много изображений, но почти ничего нового, кроме того, что рассказал Артур, они не узнали.
Ранним вечером гости начали расходиться. Первым откланялся Артур. За ним приехало такси; Сюзанна проводила его до двери. Он обнял ее, и она удивилась. От него смутно пахло трубкой, а когда его борода коснулась ее щеки, она, к удивлению своему, обнаружила, что та мягкая, как младенческий пушок. Глядя, как он ковыляет по тропинке, она поняла, что, возможно, видит его в последний раз. Они уже старые. Крепким здоровьем оба не отличались. Интересно, чьи похороны станут следующими?
Вскоре ушли Тим и Астрид, как обычно, пообещав снова ее навестить. У Джорджа скоро будет день рождения. Они торжественно поцеловали ее в щеку. Уильям ушел с ними, сын со снохой обещали подвезти его до вокзала. Он поблагодарил Сюзанну за приглашение и, кажется, говорил искренне.
Остались только Камерон и Бенуа; мальчики помогли ей отнести на кухню грязную посуду. Сюзанна сложила посуду в раковину и начала мыть, а Бенуа вытирал. Камерон раскладывал по местам.
– Интересная находка эта палочка, – сказал Камерон. – Что будешь с ней делать?
– Не знаю. Не думала. Останки Мориса захоронят на следующей неделе на семейном участке. Думаю, можно похоронить эту палочку вместе с ним.
– Хочешь, мы придем? – спросил Камерон.
– Не надо. Вы и так много сделали.
Бенуа коснулся ее руки.
– Точно не надо?
– Лучше я буду там одна.
– Должно быть, эта палочка была важна для него, – сказал Бенуа. – Иначе зачем бы он носил ее с собой? Наверное, правильно будет похоронить ее вместе с ним.
– И все-таки, что случилось с Морисом перед смертью? Как считаешь? – спросил Камерон.
Сюзанна выглянула в окно. В сумерках по кирпичной стене в саду пробежала белка. Она и не заметила, как стемнело.
– Я всякое представляла. Что он попал в руки злых людей и те держали его в плену – его и других детей. Издевались над ними. Не знаю. Таких случаев много;
детей похищали и долгие годы держали в заточении. Хочется верить, что Мориса и остальных нашла хорошая семья, дети были в безопасности. Но это наивно, я понимаю.
– Возможно, так и было, – сказал Бенуа.
– Да, – кивнул Камерон, – почему бы и нет.
Сюзанна понимала, что они ей подыгрывают.
– Я предпочитаю верить, что все так и было.
Камерон обнял ее за плечи.
– Мы уже не узнаем. Ты права, надо думать о хорошем.
Мальчики ушли, и на Сюзанну вдруг навалилась усталость. Разговоры ее утомили. Пока они мыли посуду, начался дождь, внезапный и сильный. Камерон выглянул в окно и сказал: «Вы только посмотрите». Они планировали прогуляться до церкви, где оставили машину, но пришлось вызвать такси, чтобы доехать туда.
Сюзанна пошла в гостиную и села на диван. Дождь барабанил по крыше. На каминной полке лежала палочка – долговая палочка. Она долго смотрела на нее и наконец решилась. Она захоронит с останками Мориса дорогие часы Джона. Мальчик всегда идеализировал отца, хотя тот порой не заслуживал этого. Но палочка – палочка слишком важна, ее нельзя закапывать в землю. Пусть останется у нее. Когда она умрет, палочка перейдет к Тиму, а потом – к одному из его сыновей. Она не знала, в чем смысл этой палочки, но ей почему-то казалось, что этот красивый и загадочный предмет должен передаваться в ее семье из поколения в поколение как напоминание о прошлом.
Так она решила и закрыла глаза.
Пивакавака. Так на языке маори назывался веерохвостый голубь. Тот, что летал под потолком старой церкви.
Она вспомнила, как он парил и метался над головой, пока она сидела на пыльной скамье почти в полной темноте. Уильяму она ничего не сказала, но тогда она восприняла появление этой птицы как знак. Она будто услышала ответ на свои молитвы. Слово обрело воплощение.
Она и сейчас видела этого голубя как наяву. Он порхал над ней, распушив белый хвост. Дождь барабанил в окно, и к этим звукам примешивался щебет и хлопанье крыльев. Не открывая глаз, Сюзанна улыбнулась.
Глава двадцать восьмая
27 апреля 1983 года
Сюзанна взяла пластиковый поднос из стопки и прошлась вдоль стеклянной витрины. Мясной пирог, сосиска в тесте, сэндвичи, нарезанные треугольничками: яйцо с сыром, ветчина с сыром, ананас с сыром и просто сыр, видимо, двойная порция. Толстые куски сладкого пирога, булочки с глазурью и пирог с заварным кремом, нарезанный квадратиками. Она выбрала мясной пирог.
За прилавком стояла женщина в бледно-голубом фартуке, с морщинами заядлой курильщицы вокруг губ.
– Принесу вам чай, – сказала она и вручила Сюзанне сдачу.
– Спасибо.
– Ножи и вилки там.
Сюзанна отнесла еду за столик у окна. Главная улица Хокитики была, как всегда, пуста. Лишь несколько автомобилей медленно кружили вокруг памятника героям войны, стоящего в центре самого большого перекрестка.
Памятник выглядел здесь чужеродно, словно с неба свалился.
Она приезжала в Новую Зеландию уже в четвертый раз и прежде еще никогда не задерживалась здесь так надолго. С ее приезда прошел почти месяц. С тех пор как они с Уильямом развелись, она переехала в Лондон и нашла работу в агентстве по найму временного персонала. Теперь она могла уходить в отпуск на любое время. Но подумывала, что эта поездка, возможно, станет последней. Она ходила теми же тропами вдоль русел рек, которые уже исходила вдоль и поперек гораздо больше одного раза. Вычеркивала из списка пункты, которые давно уже были вычеркнуты. Впервые у нее возникло чувство, что ее поиски бессмысленны. Она сама не заметила, как перестала надеяться найти что-то новое.
Пирог оказался вкусным: хрустящее тесто и нежная мясная начинка. Камерон с Тимом обвинили бы ее в лицемерии. Когда она в последний раз наведывалась в студенческую квартиру Тима, тот назвал ее «полицией фастфуда».
Подошла буфетчица с чайником чая.
– Приятного аппетита.
– Спасибо.
– Не за что.
– Вы не могли бы мне помочь и взглянуть на эти фотографии? Моя сестра и ее семья пропали без вести.
Женщина – на бейджике значилось имя «Тина» – взяла из рук Сюзанны фотографию и внимательно ее рассмотрела.
– Ах да, помню этот случай. Во всех новостях было. Но давно уже.
– Пять лет назад. В этом месяце годовщина.
– Серьезно? Так давно?
– Увы.
– Как их звали, напомните?
– Чемберлены.
Женщина закивала.
– Точно. Помню.
Сюзанна решила, что ей лет пятьдесят, хотя она выглядела старше из-за излишней худобы. От нее пахло сигаретным дымом и лаком для волос. Вероятно, в молодости она была красива, но теперь от прежней красоты остались только глаза.
– Тут все только об этом и говорили. Они же были туристами из Англии, да? И просто пропали?
– Их так и не нашли. Мать – Джулия – моя родная сестра.
Женщина сочувственно поморщилась, но это было похоже на нервный тик.
– Тяжело вам, наверное.
– Спасибо.
За годы тот же диалог в различных вариациях проигрывался сотни раз. Сюзанна привыкла.
– А девочка – сколько бы ей сейчас исполнилось? – Буфетчица указывала на Кэтрин.
– Семнадцать.
– Тут есть одна девчонка, заходила, может, год назад. Очень похожа. У меня хорошая память на лица.
Сюзанна хотела расспросить, но над дверью зазвенел колокольчик, и в кафе вошла группа дорожных рабочих. Те шумно разговаривали.
– Простите, мне надо их обслужить. Я к вам вернусь, если подождете.
– Хорошо. Спасибо.
Сюзанна доела и стала сидеть и ждать, глядя на улицу. На противоположной стороне улицы рылась в мусорке большая чайка. Буфетчица вернулась через двадцать минут. В руках у нее была пачка сигарет и зажигалка.
– У меня перерыв. Давайте выйдем на улицу, вы не против?
– Конечно.
Сюзанна вышла вслед за ней в переулок между двумя глухими кирпичными стенами. На заднем дворе за зданием кафе в углу валялись мусорные мешки. Невысокий забор доходил до пояса; за ним тянулась трасса, на грунтовой площадке, изрытой ямами, были припаркованы несколько больших грузовиков. Вдали виднелось устье реки. Вид был так себе, не за что глазу зацепиться.
Женщина села за пластиковый столик на солнце и протянула Сюзанне пачку.
– Сигаретку хотите?
– Нет, спасибо. Я не курю.
– Вот и правильно.
Прикрыв зажигалку от холодного ветра с реки, она наклонилась к огоньку, и Сюзанна услышала, как зашипел воздух, когда буфетчица затянулась и выпустила дым из уголка рта.
– Меня зовут Шелли.
– Сюзанна. А на бейджике написано Тина.
Женщина опустила голову.
– Точно. Смеха ради мы пишем разные имена. Надо же как-то себя развлечь.
Сюзанна еще раз показала ей семейное фото и два увеличенных портрета Кэтрин.
– Вы не возражаете, если я буду записывать?
– Пожалуйста.
– Говорите, к вам заходила девушка, похожая на мою племянницу?
– Да. Мне так кажется. Эта девочка на фотке выглядела бы именно так, повзрослев.
– Вы уверены?
Шелли, кажется, обиделась.
– Вам сказать, на сколько процентов?
– Простите. Я не сомневаюсь, просто у меня были ложные тревоги, и не раз. Очень похожа, говорите?
– Ну да. У меня хорошая память на лица. Рот такой же. Глаза. И волосы такого же цвета, только длиннее.
На площадке остановился фургон для перевозки овец. Гравий захрустел под колесами. Женщины повернулись; грузовик вздрогнул и остановился. Водитель вышел из кабины, размял ноги и заковылял прочь.
– Она приходила днем, я точно помню, что это было после обеда, когда толпа схлынула. Но я бы запомнила ее, даже если было бы много народу, уж очень заметно она выглядела. На ней был старый потертый комбинезон и резиновые сапоги, какие носят ребята на мясоперерабатывающем заводе. И волосы торчали во все стороны, как гнездо.