Кэтрин оттащила чемодан на берег, перекидывая через камни; часть пути несла, часть волокла за собой. Ребра болели при каждом движении; она провозилась долго, часто останавливалась, но наконец добралась до Мориса.
– Смотри, что я нашла.
Брат высунул лицо из-под одеяла.
– А где аптечка?
– Не знаю.
Она села на корточки и потянула за мокрые кожаные ремешки.
– В багажнике смотрела?
– Да, – соврала она.
– Прямо в багажник заглянула?
– Наверно, она уплыла. Ничего страшного, мы порвем одежду и сделаем бинты.
Морис раздраженно заворчал.
– Такая зеленая коробочка. Точно не видела?
– Да знаю я! Не видела, – громко ответила она и добавила: – Может, папа ее в машину переложил после того, как достал. Может, она под сиденьем.
Она расстегнула второй ремешок и подняла крышку чемодана. Дети наклонились и стали рассматривать, что внутри. Рубашки и галстуки, пара ботинок. Кэтрин смутилась, увидев папины белые трусы.
– Все мокрое, – заметил Морис и откинулся на бревно.
– На солнце высохнет. Зато сегодня ночью не замерзнем.
– Сегодня ночью? – Морис взглянул на нее с таким видом, будто она говорила чепуху. – Нас до вечера кто-нибудь найдет. Там на дороге должны быть следы, сломанные ветки и… – Он пытался подобрать нужное слово. – Следы. Заглянут за край обрыва и увидят нас.
Он снова взглянул вверх на утес, словно оттуда на них смотрело встревоженное лицо водителя грузовика.
– А что, если нас сегодня не найдут? – спросила Кэтрин.
– Найдут, – раздраженно ответил Морис. – Скоро кто-нибудь придет. Нас должны найти.
Морис говорил так уверенно, но Кэтрин знала, что он мог ошибаться. Она достала из чемоданы папины вещи и разложила сушиться на камнях. Четыре рубашки, трое брюк, два шерстяных свитера – один тонкий, другой толще. Пять пар черных носков. Лишь достав все вещи из чемодана, она обнаружила самое ценное: в уголке лежала упаковка солодового печенья, не промокшая благодаря целлофановой обертке.
– Смотри, – окликнула она Мориса.
Она аккуратно надорвала пакетик с одного края, сделав дырочку как можно меньше. Потом в пакетик можно будет собирать речную воду. Разделила двенадцать печений на троих и аккуратно сложила на плоском камне. Протянула Морису его долю; он тут же умял две штуки.
– Не ешь все сразу. Нам бы оставить на потом.
Он обиженно взглянул на нее, но есть больше не стал и положил печенье рядом на бревно. Потом потянулся в карман и достал пять мятных конфеток, которые мама купила им два дня назад.
– Откуда они у тебя?
– Сохранил. Можешь взять одну, если хочешь.
Он протянул ей конфеты на ладони. Кэтрин взяла две.
– Отдам Томми, – сказала она.
Томми потерял интерес к луже и теперь с тем же сосредоточением разглядывал листья на ветке. Те медленно колыхались на ветру.
– В чем дело, Томми? Что там?
Он не взглянул на нее, но снова замычал, когда она коснулась его плеча.
– Смотри, что я принесла.
Пришлось помахать печеньем прямо у брата перед носом, чтобы тот оторвался от созерцания листьев. Он выхватил у нее печенье и съел его даже быстрее, чем Морис, разбросав повсюду крошки. Хорошо, что она не отдала ему все четыре. Он бы умял их одним махом. Конфета исчезла так же быстро. Когда еды не осталось, Томми ушел.
Морис снова залез под одеяло с головой. Кэтрин села рядом с ним на бревно и медленно съела свои два печенья. Ей немного полегчало. Чесунчики меньше донимали, когда она шевелилась, поэтому она стала поправлять папину одежду на камнях. Случайно разложила его нарядные темно-синие брюки и рубашку так, что вместе те напоминали пугало. Под брюками она поставила единственную пару обуви, которая нашлась в чемодане, – выходные коричневые кожаные туфли.
– Морис, – тихо проговорила она.
Он откликнулся из-под одеяла.
– Чего?
– Машина перевернулась. Она лежит на спине.
– На крыше.
– Мо.
– Чего? – Голос у него был сердитый.
– Думаю, они умерли. Когда машина упала.
– Да! – Он сбросил одеяло. Гнев исказил его испачканное грязью лицо; оно все перекосилось. – Конечно, они умерли! Какая же ты дура! Они оба умерли! Умерли!
Он принялся тереть рукой глаза.
Ей показалось, что, если она подойдет ближе, он может ее ударить. Она попятилась, встала под скалой лицом к деревьям, заплакала и плакала очень долго.
Глава пятая
21 января 2011 года
Через девять недель после первого звонка Виктории Холл Сюзанна стояла в ангаре на военной авиабазе в Эссексе. Виктория предложила ее подвезти. Пробок оказалось не так уж много, они приехали сильно заранее. А рейс задержали.
Сюзанна ходила взад-вперед, чтобы согреться, и радовалась, что надела шерстяное пальто. Ее спутница разговаривала по телефону: сердито выясняла, сколько еще придется ждать. В ангаре стоял длинный стол, вдоль него – пять стульев. Гробовщик-валлиец и его помощник, выпрямившись, сидели рядом, как две книжки на полке, корешок к корешку. Они ждали молча, не жалуясь на задержку.
Неделю назад Сюзанне прислали полицейский отчет. До сих пор в голове не укладывалось, что она в нем прочитала. Десять страниц, напечатанных мелким шрифтом, полдюжины фотографий, в том числе весьма натуралистичных, и несколько карт. Хотя коронерское расследование продолжалось, полиция пришла к выводу, что Морис, скорее всего, погиб от падения с высоты и удара о скалы, где и нашли его останки. Правая рука и обе ноги были сломаны в нескольких местах. В черепе имелось несколько трещин; одна из них, видимо, оказалась смертельной.
При этом Морис не мог находиться в машине, как и предполагала Виктория во время их первого разговора. Трасса проходила в нескольких милях от места, где нашли останки; вокруг не было ничего, кроме дремучего леса, даже проселочной дороги. Но больше всего Сюзанну потрясло другое: на момент смерти Морису было семнадцать или восемнадцать лет.
Значит, после исчезновения он прожил еще четыре года. Четыре! Как это возможно?
Меньше чем за год до отъезда Чемберленов в Новую Зеландию во время школьного футбольного матча Морис сломал ногу. Полицейские в Новой Зеландии запросили рентгеновские снимки. Оказалось, темпы роста костей подростка легко спрогнозировать, поэтому судебному патологоанатому не составило труда определить возраст Мориса в момент смерти.
У Сюзанны сразу возникло множество вопросов. Где он пропадал все это время? Был ли один? Жил ли с людьми? И, разумеется, ее интересовала судьба других детей – были ли они вместе? А Джулия? Джон? Что с ними стало?
Виктория опустила телефон и подошла к Сюзанне.
– Самолет сел полчаса назад. Они скоро будут здесь.
– Хорошо. Спасибо.
– Точно не хотите присесть? – Она указала на пустые стулья.
– Нет, спасибо. Не хочу замерзнуть.
– Да, холодно сегодня.
Гигантские двери ангара были полуоткрыты. За ними тянулась взлетная полоса и поле, заросшее травой. В глубине ангара трое мужчин в форме занимались какой-то работой; они были слишком далеко, Сюзанна не слышала, о чем они говорили. Лишь иногда до нее долетал их смех.
Было бы проще и дешевле кремировать останки Мориса в Новой Зеландии и перевезти самолетом его прах. По правилам, прах разрешали перевозить в ручной клади; Сюзанне еще подумалось, что это отличный сюжет для черной комедии. Но кости – совсем другое дело. Перевозка костей требовала куда больше бумажной волокиты. А также карантина, соблюдения протокола и прочего.
Об этом ей рассказала Виктория, когда они впервые встретились лицом к лицу. Это случилось через три дня после их телефонного разговора. Открыв дверь, Сюзанна увидела женщину лет примерно сорока семи – сорока восьми с узким разрезом глаз, тонкими губами и темными волосами до плеч. Одета та была по-деловому, в черный и серый.
За чашкой чая Виктория сказала, что перевозка останков Мориса из Новой Зеландии обойдется примерно в три тысячи фунтов.
– Придется залезть на сберегательный счет.
– Не спешите. Я наведу справки. Возможно, в Верховной комиссии что-нибудь подскажут.
В итоге Виктории удалось договориться с Министерством иностранных дел и торговли, чтобы останки Мориса перевезли в Лондон на военном самолете, совершавшем регулярные рейсы. Сюзанне это почти ничего не стоило.
Виктория тихо коснулась ее руки:
– Идут.
Сзади скрипнули стулья: гробовщик и его помощник встали. В дверях ангара показались двое людей в форме и беретах. Один вез на складной тележке белый ящик размером с небольшой телевизор.
– Я думала, ящик будет больше.
– Подойдите, – сказала Виктория и взяла ее за руку.
Казалось, прошла вечность, прежде чем тележка проделала путь от дверей к тому месту, где стояла Сюзанна. Солдаты остановились рядом, и она увидела в руках у одного из них длинный тонкий пакет.
– Миссис Барнетт? – спросил первый солдат.
– Да.
– Мои соболезнования.
Он подкатил тележку, поставил ее прямо перед Сюзанной и шагнул назад. Второй солдат протянул ей пакет. Тот оказался совсем нетяжелым. Солдат отошел в сторону и встал рядом со своим товарищем.
– Мы чем-то еще можем быть вам полезны, миссис Барнетт? – спросил первый солдат.
– Нет, наверное, нет. Большое спасибо за помощь.
– Не за что, – он коротко кивнул. – Всего хорошего.
Сюзанна думала, что они отдадут честь, и обрадовалась, когда этого не произошло. Солдаты развернулись и вышли из ангара. Их походка стала более расслабленной: они исполнили свой долг.
Сюзанна вдруг растерялась и повернулась к гробовщику.
– Если хотите, с этого момента мы можем взять все на себя, – слегка шепелявя, ответил тот.
– Да, спасибо.
– Мы отвезем вашего племянника на Стерлинг-стрит и обо всем позаботимся. Вы по-прежнему хотели бы завтра увидеть останки?
– Да. Если можно.
– Конечно. Мы открываемся в восемь тридцать, но если хотите прийти раньше…
– Нет. Не хочу.