Чтобы все стало кристально ясным, Куин высунул язык и провел им по шее Блэя.
Изданное Блэем в ответ на это действие шипение, оказалось громким, как проклятие.
Блэй отпихнул Куина.
— Совсем пизданулся?
Куин положил ладонь на отяжелевший, каменный член.
— Я хочу тебя. И воспользуюсь любым шансом, чтобы заполучить тебя… даже если только для того, чтобы вернуть тебя моему кузену.
Выражение лица Блэя менялось от полного неверия до величайшего гнева.
— Ты хуев педрила! Ты несколько лет динамил меня, а теперь так резко - раз - и все и переменилось? Да что с тобой мать твою!
Свободной рукой Куин начал поигрывать с одним из своих колечек в сосках… сосредоточившись на происходящем между бедер Блэя. Под махровой тканью халата парень был в полной боевой готовности.
— Ты с ума сошел! Какого хуя!?
Обычно Блэй не ругался и не повышал голоса. Было странно видеть, как он теряет самообладание.
Не отрывая глаз от своего друга, Куин медленно опустился на колени.
— Позволь мне позаботиться об этом…
— Что?
Он наклонился и потянул к себе полу халата.
— Ну же. Позволь показать, на что я способен.
Блэй схватился за удерживающий вместе две половинки халата пояс, и потуже его затянул.
— Какого черта ты творишь?
Боже, то, что он стоял на коленях и умолял, казалось таким правильным.
— Я хочу быть с тобой. Мне похер почему… просто позволь быть с тобой…
— Спустя все это время? Что изменилось?
— Всё.
— Ты с Лэйлой…
— Нет. Я буду повторять это столько раз, сколько тебе потребуется, чтобы услышать: я не с ней.
— Она беременна.
— Раз. Я был с ней всего раз, и, как уже говорил, только потому, что я, как и она, хочу семью. Один раз, Блэй, и никогда больше.
Блэй уронил голову, закрыл глаза, чувствуя себя так, словно кто-то засаживает ему щепки под ногти.
— Не делай этого со мной. Ради бога, ты не можешь этого сделать… — Его голос затих. В тоске отражалась вся печаль понимания вызванных Куин проблем. — Почему сейчас? Может, так ты хочешь отплатить Сакстону…
— В пизду моего кузена. Это не имеет к нему никакого отношения. Если бы ты был один, я бы по-прежнему стоял на коленях на этом ковре, желая быть с тобой. Если бы у тебя была пара, или погряз в случайных связях и подобное дерьмо, или побывал в миллионе разных мест в жизни… я бы по-прежнему стоял здесь. Умоляя тебя хоть о чем-то… о чем угодно… об одном разе, если это все, что ты можешь мне дать.
Куин снова протянул руку вперед, забрался под халат и принялся ласкать длинную, мускулистую ногу… и когда Блэй отступил снова назад, понял, что проиграл эту битву.
Дерьмо, он потерял этот шанс, если только…
— Послушай, Блэй, в своей жизни я совершил много всякого дерьма, но я всегда признавал это. Я едва не умер сегодня… и это сделало меня сильнее. Там, в самолете, глядя в непроглядную ночь, я не думал, что смогу долететь. И для меня все обрело ясность. Я хочу быть с тобой.
На самом деле, он понял это задо-о-о-олго до ситуации с самолетом, но надеялся, что это объяснение дойдет до Блэя.
И, похоже, оно сделало свое дело. В ответ, парень качнул ногой, словно собирался сдаться… или уйти. Невозможно было предугадать, что именно было у него на уме.
Куин снова заговорил:
— Прости, что понадобилось столько времени… и если ты не хочешь быть со мной, я пойму. Я отступлю… и смирюсь с последствиями. Но ради любви к Богу, если есть шанс… по любой причине с твоей стороны — месть, любопытство… черт, даже если позволишь мне трахнуть себя всего только раз и больше никогда-никогда снова, а платой за это окажется то, что мне придется вогнать кол себе в сердце? Я приму это условие. Я приму это… и все то, что ты мне предложишь.
Он потянулся к Блэю в третий раз, обняв дрожащей рукой ногу Блэя. Поглаживая. Умоляя.
— И не важно, во что мне это обойдется…
ГЛАВА 27
Стоя над Куином, Блэй едва осознавал, что творилось вокруг: ощущение рук Куина на внутренней стороне бедра, трение подола халата о голень, сгустившийся в воздухе запах секса.
Он всю свою жизнь мечтал именно об этом… или, по крайней мере, с тех пор, как прошел через изменение и начал испытывать хоть какое-то сексуальное влечение. Этот момент стал кульминацией бесчисленных фантазий, и вот его тайное желание, наконец, предстало перед ним.
И ситуация была реальной: в разноцветных глазах Куина не было и тени сомнения. Парень говорил не только от всего сердца; он был в мире со своей уязвимостью.
На мгновение Блэй закрыл глаза. Покорность и Куин — немыслимое сочетание. Он никогда не сдается: ни в принципах, ни в бою, ни в своем сердце. С другой стороны, столь резкое изменение можно понять. Встреча лицом к лицу со смертью объясняет это его следование-за-Иисусом…
Проблема в том, что у Блэя складывалось ощущение, что это изменение не надолго. Несомненно, что «откровение» связано с полетом на самолете, но как и жертва сердечного приступа, севшая на специальную бессолевую диету, он не продержится долго. Да, в этот тяжелый момент Куин говорил то, что думал и чувствовал. В этом нет сомнений. Однако трудно поверить, что так будет и дальше.
Куин тот, кто он есть. И вскоре, когда его шоковое состояние ослабит хватку — возможно, этой же ночью, на следующей неделе, а может и через месяц — парень вернется к своей закрытости, сдержанности и отчужденности.
Приняв решение, Блэй открыл глаза и наклонился вниз. Когда их лица сблизились, Куин приоткрыл рот, закусил зубами полную, нижнюю губу, и словно уже смаковал вкус желаемого, облизнулся.
Бля-я. Боец был невероятно прекрасен. На его мощную обнаженную грудь лился свет от лампы, кожа блестела от возбуждения, пирсингованные соски приподнимались и опадали в такт биения сердца.
Блэй провел рукой по крепким мышцам руки, что соединяла их: от мощного плеча, до бугристого бицепса и трицепса.
Убрал ладонь Куина со своего бедра.
И отошел от парня.
Куин стал белым, как смерть.
В наступившей тишине, Блэй не произнес ни слова. Он не мог этого сделать… его голос просто пропал.
На подкашивающихся, ватных ногах он побрел к выходу из комнаты, обхватил дверную ручку и, собравшись с силами, повернул ее. Выйдя в коридор, Блэй не мог сказать, хлопнул ли дверью, или тихо прикрыл ее за собой.
Но далеко уйти не вышло. Едва сделав три шага в сторону своей комнаты, он прислонился спиной к гладкой, прохладной стене коридора.
Задыхался. Он задыхался.
И все его усилия вздохнуть были тщетны. Удушье в груди становилось только сильнее, а в глазах бодро запрыгали шахматные черно-белые квадратики.
Понимая, что собирается отключиться, Блэй соскользнул вниз по стене и зажал голову между коленей. В тайниках сознания он молился, чтобы коридор оставался пустым. Это не то состояние, которое он хотел кому-либо показывать: у комнаты Куина, с очевидным стояком и трясущимся телом, словно переживал личное землетрясение.
— Господи Боже…
«Я едва не умер сегодня... и это сделало меня сильнее. Там, в самолете, глядя в непроглядную ночь, я не думал, что смогу долететь. И для меня все обрело ясность».
— Нет, — произнес вслух Блэй. — Нет…
Уронив голову на ладони, он попытался восстановить дыхание, думать рационально, действовать разумно. Он не мог позволить себе увязнуть в этом еще глубже…
Эти лучащиеся теплотой разноцветные глаза казались из сказки.
— Нет, — прошипел он.
Когда голос отдался внутри черепной коробки, Блэй решил послушаться себя. Всё. Больше так продолжаться не может.
Он уже давно с этим парнем потерял свое сердце.
Нет причин терять и душу.
***
Спустя час, может два, или все шесть, Куин лежал обнаженный в кромешной темноте среди прохладных простыней, и пялился в темноту потолка, который не мог различить.
Была ли эта жуткая, ноющая боль тем, что в свое время ощущал Блэй? Например, тогда, после драки в подвале его родителей, когда Куин готовился покинуть Колдвелл, и стало очевидно, что их больше ничто не будет связывать? Или, может, после их поцелуя в клинике, когда Куин отказался заходить дальше? Или после того столкновения, когда они едва не сошлись перед первым свиданием Блэя с Сакстоном?
Проклятая пустота.
Совсем, как эта комната: без света, в общем и целом пустая, просто четыре стены и потолок. Или мешок кожи с костями.
Скользя рукой вверх, Куин приложил ее к сердцу, чтобы убедиться, что оно у него все еще есть.
Черт, у судьбы всегда найдется способ научить тебя, даже если ты не понимаешь, что это тебе нужно, пока не прочувствуешь все на собственной шкуре. Куин потратил слишком много времени, замкнувшись в себе, своем дефекте и несостоятельности перед семьей и обществом. Он слишком долго варился в этой чертовой каше, и Блэй втянулся в этот водоворот, потому что ему было не все равно.
Но разве он хоть раз поддержал своего лучшего друга? И правда, что он сделал для парня?
Блэй справедливо покинул эту комнату. Как говорится, поезд уже ушел. К тому же, Куин не предлагал ему что-то вроде выигрышного билета. Внутри он больше не был непоколебим и самоуверен и не находился в мире с самим собой.
Да уж, он заслужил это…
Лимонно-желтая полоска света прорезала темноту, словно она была тканью, а луч света — острым клинком.
В комнату Куина бесшумно проскользнула фигура и закрыла за собой дверь.
Куин по запаху понял кто это.
Его сердце загрохотало, и парень вскочил с подушек.
— Блэй?..
Тишайший шелест, с плеч высокой фигуры соскользнул халат. А затем, через несколько мгновений, матрас продавился от большого, так необходимого ему сейчас тела.
Куин с безошибочной точностью потянулся в темноту, и его руки нашли шею Блэя.
Без разговоров. Он боялся, что слова предательски лишат его этого чуда.
Потянувшись ртом к Блэю, он притянул его к себе, и когда бархатные губы парня оказались совсем близко, он впился в них поцелуем со всей отчаянностью, которая была тут же возвращена. Внезапно, сдерживаемое доселе прошлое вырвалось со всей неистовостью, и когда он почувствовал вкус крови, то не знал чьи именно клыки это сделали.