— А я — королева и говорю, что хочу, — заявила Финела. — Не хочу я учиться манерам и не хочу, чтобы Мэрид торчала в моей спальне день и ночь. И чтобы она вертелась перед тобой. Возьми ее себе в кровать, чтобы успокоилась уже.
— Этого я терпеть не собираюсь.
Дикий вскочил на ноги. Мгновение спустя визжащая Финела уже оказалось перекинутой через его колено. Дикий замахнулся, готовясь влепить девочке шлепок, но в последний момент остановился.
— Нет, королеву лупить по заднице не годится, — задумчиво сказал он, глядя на извивающуюся Финелу. Я накажу тебя по-другому.
Он отпустил девочку. Утирая злые слезы, она скатилась на пол встала напротив его — хмурая, с растрепавшимися волосами и мокрым носом, действительно похожая на маленького злобного тролльчонка.
— Как ты меня накажешь? — требовательно спросила она.
— Не буду брать тебя кататься на Сумраке, — ухмыльнулся ей в лицо Дикий.
Финела раскрыла рот, на секунду онемев, а потом испустила истошный вопль:
— Нет! Ты не смеешь!
Дикий зло рассмеялся:
— Еще как смею, Ваше Величество госпожа Финела, — поддразнил он. — Раз ведешь себя так нагло, не будет тебе ни прогулок, ни Сумрака.
— Нет, нет, нет, ты гадина! — завизжала Финела и рыдая бросилась прочь.
Дикий пожал плечами и вернулся к обеду. С удовольствием доев кашу, он решил, что не грех посидеть камина в большом кресле, где обычно любила отдыхать его мать.
Огонь потрескивал, приятное тепло окутало тело. Вполуха слушая, как служанка убирает со стола, Дикий даже ненадолго задремал. Очнувшись, Ворон протер глаза, встал и вышел из Большого зала. И увидел, как мимо него туда поспешно проскользнула служанка.
— Что? — нахмурился он. — Чего тебе тут?
— Лорд Ворон, — пролепетала та. — Мы ищем…
— Кого? — схватил ее за локоть Дикий, чувствуя, как по спине прошла волна ледяного холода.
— Леди Финелу, — прошептала служанка.
Выругавшись, Дикий отпустил ее и бросился прочь по коридору. Мэрид он нашел в библиотеке. Рыжая девушка заглядывала под массивный стол из темного дуба.
Дикий одним прыжком оказался рядом с ней и схватил за пышные косы.
— Ты, дура, — прошипел он в лицо Мэрид. — Где девчонка? Почему ты не уследила за ней?
— Милорд, она же была с тобой, вы завтракали, а я меняла ей постель, — дрожащими от страха губами выговорила Мэрид. Глаза ее остекленели от испуга. — Но ее долго не было, и я пошла за ней в зал… Но там ее тоже не оказалось, а к себе миледи Финела так и не пришла. Я начала ее искать… И не могу… И мы…
Дикий отшвырнул ее к стене. Это был всего лишь грубый толчок, но Мэрид ударилась спиной о стену так, что у нее перехватило дыхание.
— Я взял тебя сюда, чтобы ты присматривала за девчонкой, а не текла от меня! — крикнул вне себя Дикий. — Ты понимаешь, что она законная королева Таумрата? Я доверил ее тебе, а ты оказалась глупой клушей! Если она не найдется…
— Найдется! — закричала Мэрид, протянув к нему руки. — Она не могла уйти из замка, ведь на ней не было теплой одежды!
— Пусть ее ищут все.
Все и искали, обшаривая замок от чердака до погребов и подвалов. Но Финела словно сквозь пол провалилась. Ее не было нигде, а Серый вместо того, чтобы брать след, только подходил к порогу и скулил в темноту. Дикий от злости пнул его.
— Ищи, ищи ее, — рявкнул он на пса. — Где Финела?
Серый снова заскулил и выскользнул во двор. Дикий с ненавистью глянул на Мэрид и шагнул следом.
Снаружи выл пронизывающий ветер, в воздухе плясали мелкие колючие снежинки — вестники занимающейся пурги. Серый втянул ноздрями воздух, покружил по затоптанному и заснеженному двору — и остановился, чутко навострив уши.
Дикий обхватил себя за плечи. Ветер рвал его длинные волосы, а внутри все сводило от ледяного ужаса.
Из конюшни показался конюх и робко приблизился к хозяину замка.
— Милорд, я никак не могу вычистить Сумрака, жалким голосом сказал он. — Эта бешеная тварь словно с ума сошла. Совсем не подпускает к себе сегодня. Я хотел было задать ему сена, так он мне чуть клок мяса из плеча не выдрал.
— Да что такое? — заорал Дикий. — На что вы все годитесь? Одна за ребенком уследить не способна, другой с конем справиться.
— Сами посмотрите! — взвыл конюх.
Дикий покосился на Серого. Тот сидел посреди двора и нюхал ветер. Вид у пса был невозмутимый и умиротворенный. Словно он честно выполнил свою работу.
У Дикого едва ум не помутился от бешенства. Он пнул волкодава так, что тот с визгом умчался прочь.
— Приведи гончих с псарни, надо найти ее, пока пурга не разыгралась! — заорал он на конюха.
Тот кинулся исполнять поручение, а Дикий зашагал к конюшне. Ему безумно хотелось сорвать злость хоть на ком-то. Тем более, что в такую погоду разумней искать девчонку, если она вдруг сбежала из замка, верхами.
В конюшне было тепло. Лошади сыто вздыхали, постукивали копытами, переступая в стойлах. Дикий прошел по проходу и остановился перед самым дальним и большим денником. Там, во тьме, пошевелился Сумрак. Налитые кровью глаза глянули на хозяина из-за темной густой челки.
Дикий смотрел на жеребца, а тот стоял, не шевелясь. Замер, как будто его заколдовали.
— Что еще за новости? — свел брови Дикий. — Ты заболел, что ли?
Сумрак всхрапнул и встряхнулся. Но остался на месте. Дикий разворошил тюк сена, перегнулся через дверь денника, открывая задвижку.
Сумрак громко фыркнул и низко опустил голову, обнюхивая что-то в подстилке. Дикий не мог понять, с чего вдруг конь даже смотреть не хочет на корм. Обычно он готов был разнести стойло, только заслышав шаги хозяина и почуяв ужин.
Дикий наклонился, чтобы положить угощение для Сумрака на пол — да так и замер с полусогнутой спиной. Свернувшись клубочком прямо у громадных страшных копыт, спала сладким сном Финела. На зареванной мордочке застыло выражение покоя.
Дикий выпустил из рук сено и присел на корточки. Жеребец снова потянулся к девочке и обнюхал ее. Светлые волосы Финелы разлетелись под его жарким дыханием.
— Ах ты злобный маленький тролльчонок… — пробормотал Дикий, переводя взгляд с острых подкованых копыт на голову ребенка. — Ах ты горная ведьма с медвяными волосами…
Дикий похлопал коня по храпу, осторожно подхватил Финелу на руки и вышел из денника, не позаботившись закрыть дверь.
В замке он отдал сонную девочку заплаканной Мэрид, а сам вернулся к камину. Опустился в кресло и пробормотал себе под нос:
— Впервые в жизни я бы хотел получить совет от леди Ворон.
Глава 7
Красный сидел в своей комнате возле окна, при свете полной луны торопливо читая письмо брата. Ворон, нахохлившись, дремал на подоконнике.
— Он с ума сошел, — пробормотал Красный, разглаживая письмо на коленях. — Хотел бы я оказаться сейчас в нашей башне и как следует встряхнуть его за шиворот. Откуда только у него взялась такая дичь в голове… Впрочем, кроме дичи, у него в голове ничего отродясь и не было…
Красный уставился в окно — лунный диск застыл над неспокойным зимним морем. В дверь постучали, и в комнату заглянул король Кулен.
— Можно войти? — спросил он, шмыгнув красным распухшим носом.
— Конечно, — поднялся с кресла Красный Ворон.
— Думаю, можно приступать завтра, — Кулен потер руки, хрустнув пальцами.
Красный не ответил. По спине у него поползли мурашки. Осквернение могил не такой поступок, на который легко решиться. И Красный про себя изумлялся, откуда у дерганого, малодушного Кулена вдруг взялась такая сила воли.
— Все готово, — продолжал король. — Солдаты, телеги, факелы, все необходимое. Завтра надо выступать. Земля еще мягкая, но в любой момент с моря может подуть ветер, и тогда на холмах нам придется несладко.
— Что ж, — собрался с духом Красный. — Завтра — значит завтра.
Кулен молча взглянул на него, и Красного снова пробрал озноб. Ему показалось, что на лице короля Приморья появилась смутная тень — знак обреченности.
— Я очень любил Морну, — тихо сказал Кулен. И я не могу потерять Альпина. Он — все, что осталось от нашего рода. Корона Приморья должна перейти ему, а Брес пойдет на все, чтобы заполучить ее. Я должен сделать больше, чем в моих силах, чтобы Альпин сохранил жизнь и престол.
Они отправились в путь в предрассветных сумерках. Ветер дул ровный, береговой. Красный ехал рядом с Куленом, закутанным поверх лисьей шубы в меховой плащ. Король кусал губы и то и дело моргал — глаза у него слезились.
Красный обернулся — на стене стояли придворные. Чуть поодаль от них возвышалась статная фигура златовласого фомора Немеда. Длинные сверкающие пряди плескались на ветру.
— Твоя затея никому не нравится, — сказал Красный. — Даже если у нас все получится, тебе этого не простят. А если ничего не выйдет…
— Наплевать, — отмахнулся Кулен. — Я придворным никогда не нравился. Им нравился мой отец, потому что позволял им делать все, что вздумается. И Эннобар нравился, потому что был похож на короля из легенды.
— Но твой трон держится на них, — развернулся в седле Красный. — С их отцами твой дед добивался для Приморья самостоятельности. А ты привел к ним фоморов.
— Сейчас мой трон держится только на страхе перед Бресом, — вздохнул Кулан. — В таком положении вести войну еще и с фоморами было бы самоубийством. Надо уметь забывать старые обиды, когда приходят новые беды.
— Знаешь, — задумчиво сказал Красный. — Ты оказался хорошим правителем. Гораздо лучше твоего отца сейчас я это понимаю.
— Насколько хорош был правитель, судить можно только после его похорон, — криво усмехнулся Кулен. — А вон, кстати, и курган Кондлы.
Красный посмотрел вперед — к горизонту уходила линия высоких, поросших кустарником холмов. Их лысые покатые вершины напоминали застывшие волны.
— Золото могли украсть уже до нас, — сплюнул на землю Ворон.
— Только не у Кондлы, — покачал головой Кулен. — Этот могильник слишком на виду, слишком глубок и хорошо засыпан, а самое главное, его охраняет проклятие. Говорят, через несколько десятков лет посл