е смерти Кондлы какие-то воры попытались раскопать курган — и больше их никто не видел. Есть еще старая легенда о том, как один пастух заплутал ночью, оказался у кургана Кондлы — и увидел, как в холме распахнулась дверь и сам Кондла Сто Битв вышел под лунный свет. Его взгляд был таким страшным, что пастух поседел, а потом и вовсе умом тронулся. Таких историй много.
— Ты в них веришь?
— Я — нет, — дернул плечом Кулен. — Но люди верят. Сам подумай, как за сотню лет никто из расхитителей гробниц не добрался до его могилы? Страх — вот что удерживает воров.
Красный оглянулся назад — их воинов нельзя было назвать гордостью королевства. Идти за золотом Кондлы согласились разорившиеся крестьяне да самые нищие из бывших вояк. Их лица были угрюмы, взгляды опущены в землю. Видно было, что все жуткие предания о могиле Кондлы они считают чистой правдой и согласились на это безумие только от отчаяния, да еще утешая себя тем, что проклятие коснется лишь короля Кулена, который уже и так проклят.
Вдалеке начал проступать курган — огромная насыпь из камней, земли и песка, скрывающая могилу одного из самых страшных правителей прошлого столетия.
Кондла Сто Битв был одним из прадедов Эннобара. Согласно хроникам и передаваемым из поколения в поколение рассказам, в Кондле старая кровь ощущалась, как ни в ком. Мало кто мог вынести его пронзительный взгляд. Его волосы, заплетенные в две перевитые золотыми лентами косы, доставали до земли. А ростом он был почти в два раза выше обычного человека. По преданиям, Кондла мог оборачиваться волком, вороном и черным конем, видел ночью не хуже, чем днем, и умел предсказывать будущее. Например, он знал час своей смерти и заранее начал распоряжаться о похоронах и готовить себе величайший курган. Еще живым он взошел на смертное ложе, закрыл глаза навеки в подлунном мире и открыл их уже с обратной стороны жизни.
Красный посмотрел на курган и поежился — хмурое небо, тонкий посвист ветра, редкий туман, унылая приморская степь навевали мысли тревожные и неприятные.
Казалось, за их передвижением кто-то следит. Сверху долетел едва различимый звук. Красный запрокинул голову — в небе, мелькая среди туч, кружил ворон. Красному вдруг стало радостно: словно на мгновение он услышал смех Дикого в Большом зале Твердыни. На сердце потеплело.
— Говорят, Кондла был мудрым, справедливым и щедрым на золото, — заметил Ворон. — Может, он войдет в наше положение и разрешит забрать свой клад. Кстати, я до сих пор не могу понять, почему он захотел лежать здесь, а не в Таумрате.
— Как говорится в одной легенде, Кондла хотел смотреть на море, а не на Серые горы, — пожал плечами Кулен, щурясь от ветра. — Была у него какая-то история с ними, и после смерти он хотел оказаться от них подальше. То ли задолжал горной ведьме, то ли еще что. Есть и другая легенда: будто бы последняя возлюбленная Кондлы спустилась с гор, но уплыла морем и так и не вернулась, и поэтому он велел положить себя поближе к побережью, чтобы встретить ее здесь и вместе с ней вернуться в горы.
— Красиво, — кивнул Красный. — А что говорят легенды насчет размера клада?
— Врут бессовестно, — улыбнулся Кулен. — Если в могиле лежит хотя бы треть сокровищ, которые в них расписывают, мы станем богаче всех ныне здравствующих королей.
Тут курган выступил из тумана во всей своей красе. От него так и веяло мрачной угрозой.
— Жутковатое местечко, — поежился Красный. — Поневоле начнешь верить в старые истории.
— Нам это на руку, больше вероятность, что клад до сих пор в могиле, — негромко ответил Кулен.
Король отъехал в сторону и приказал разбить лагерь. Небольшой отряд угрюмо подчинился. Воины бросали в сторону могильника настороженные взгляды. Не было слышно ни шуток, ни песен, ни перебранок.
— Начнем завтра после восхода солнца, — сказал Кулен, задумчиво глядя на курган. — Я начну копать первым. Прикажи выдать всем вина, надо как следует отдохнуть с дороги и отвлечься от дурных мыслей.
Красный подумал, что ему самому бы не помешало как следует выпить, но нельзя — надо сохранять трезвость ума. Он кивнул и пошел к обозу — выполнять приказ короля Приморья.
Глава 8
Брес в своем скупо обставленном кабинете и читал описание битвы столетней давности. Последней из тех ста, что выиграл король Кондла. Иногда Брес прерывал чтение и делал пометки в большой записной книжке, вставленной в красивый кожаный переплет с серебряным тиснением. В дверь постучали.
— Да? — сухо ответил Брес.
Вошел Брендан. Он поклонился и доложил:
— Лорд Райни просит принять его.
— Лорд, — поморщился Брес. — Какой он лорд? Торгует, как простой купчишка. Что за лорд, если он не служит богам или королю с мечом в руке? Только и делает, что изо дня в день считает монеты, разбирает товары и торгуется в своих лавках. Его отец и дед со стыда бы сгорели, оба пали в битвах во славу короны, а продолжатель рода стал барышником… Ладно, пусть заходит.
Брендан ушел и вскоре снова отворил дверь, пропуская вперед себя невысокого плотного человека.
Лорд Райни имел несколько медвежью внешность и одет был по-особенному: ватная куртка, обшитая стальными плашками, а поверх нее — котта из дорогой материи, покрытая золотошитьем и мелким жемчугом. Простые полотняные штаны были заправлены в сапоги из красной тонкой кожи, подкованные серебряными подковками и унизанные полудрагоценными камнями. Поверх котты плечи Райни покрывал роскошный прямой плащ из фастиана, подбитый белым горностаевым мехом.
Брес нахмурился. Плащ стоил целое состояние и при этом был неудобным. Такой имеет смысл надевать лишь по торжественным случаям, чтобы пустить пыль в глаза. Райни явился к нему, явно желая показать свое богатство. Специально накинул на повседневную одежду роскошный плащ, подчеркивая, что может себе позволить носить праздничный наряд и в будни.
— Рад приветствовать Ваше Величество, — изящно поклонился Райни.
Его плотно сбитая фигура двигалась с неожиданной грацией. Брес вспомнил, что Райни считался одним из лучших мечей Лугайда. Правда, служил этот меч не королю, не богам, а лишь самому Райни.
— Искренне поздравляю вас с победой, — приложил руку к сердцу Райни. — Вы вернули Лугайду былую славу. Я бы хотел с вашего позволения, вместе с другими лордами, установить на Площади Победы вашу статую, подобную статуям древних королей.
— Не стоит, — холодно ответил Брес. — Древним королям ставили статуи после смерти, а я пока к предкам не собираюсь.
Райни улыбнулся — открыто, добродушно. В его голубых глазах словно заплясали солнечные зайчики, а грубоватые черты лица смягчились. Брес вспомнил: еще про Райни говорили, что нет во всем Лугайде второго такого мастера обводить людей вокруг пальца.
— Что вы хотите? — в упор спросил Брес.
Райни закусил губу, рассматривая короля своими светлыми внимательными глазами.
— Дело в том, Ваше Величество, что меня привели сюда низменные расчеты, — наконец сказал он. — Видите ли, война — это очень, очень дорогое дело. Лорд-казначей собирается приказать повысить подати. Особенно для торговцев. А это, боюсь, приведет к тому, что многим из них придется тяжело. Кто-то уйдет из Лугайда, а кто-то начнет проявлять недовольство.
— Плевать на недовольство торгашей, — резко ответил Брес. — Недовольные могут убираться. Я не потерплю, чтобы во время войны лабазники тряслись за свою мошну.
— Ваше Величество, я осмелюсь напомнить, что именно эта мошна сейчас кормит Лугайд. Казна почти пуста, до сбора податей еще полгода. Кто, по-вашему, сейчас оплачивает все городские расходы? Уж точно не знатные лорды-воины. У них самих сейчас в карманах ветер гуляет, после победоносных походов.
К щекам Бреса прилила кровь.
— Мы взяли Таумрат с казной Эннобара, с богатой добычей, — процедил король. — Расходы покрыты.
— Эннобар успел опустошить свою казну для войны, там оставалось не так много золота, — возразил Райни. Не забывайте и о том, что сколько денег осело в карманах наемников. Которым вы, между прочим, до сих пор платите за то, что они поддерживают порядок в завоеванном Таумрате. Лорды также после победы получили от вас щедрые подарки — из той же казны Эннобара. Деньги, они как вода — чуть разожми пальцы, и вот уже стремительно утекают.
Для убедительности Райни сжал и медленно разжал кулак.
Брес молчал, уставившись на свои записи.
— Ваше Величество, я пришел не для того, чтобы огорчать вас печальными известями о финансовых делах, мягко сказал Райни. — Я хочу уберечь вас от ошибок. Лорд Брендан и лорд-казначей Бриан пытаются разрешить проблему по-своему, но я, как представитель торговцев, не могу не предостеречь вас от этого опрометчивого решения. Когда корона ссорится с торговлей, она теряет золотой блеск.
— Не много ли на себя берете? — огрызнулся Брес.
— Не больше, чем могу унести, — улыбнулся Райни. — Вашему Величеству отлично известно, что первую оплату наемникам осуществили из моих личных средств. Не думаю, чтобы Вы так быстро забыли нашу последнюю встречу в этом самом кабинете.
Брес подкрутил усы. Двое мужчин смотрели друг на друга через стол.
— Я могу казнить вас за измену, лорд Райни, — медленно произнес Брес. — И не только Вас. А конфискованное имущество пойдет в казну. Это избавит меня от трудностей.
— Избавит, но только до конца зимы, — снова улыбнулся Райни. — А впереди — весна и новая война. Серые горы оказались крепче, чем Вам казалось, не так ли? Из Приморья доходят любопытные слухи… Без торговли казна снова оскудеет, и Вашему Величеству придется воевать с пустым карманом. А наемники не столь благородны, как лорды, и их преданность нужно щедро подпитывать серебром и золотом.
— Короче, — оборвал его Брес. — Что вы от меня хотите? Чтобы я приказал Бриану не поднимать подати для ваших друзей? И для вас?
— Я призываю Вас всего лишь не перекладывать всю тяжесть военных расходов на торговцев, а привлечь и знатных лордов тоже.