— Что? — спросила Лорелея.
— Ты очень, очень красивая, — повторил он и сжал ее ладонь. — Лучше бы король казнил меня. Я хоть заслужил. Ты понимаешь, что я не могу так? Я мужчина и не смогу жить после того, как ты умрешь вместо меня…
— Пожалуйста! — севшим голосом снова попросила Лорелея. — Пожалуйста…
Она придвинулась, нашла его губы. Карета неслась вперед, подскакивая на ухабах. Их швыряло из стороны в сторону, но они не разжимали объятий, не отпускали друг друга.
Карета резко остановилась. Дверь распахнулась. Лорелея выбралась наружу, Гордый вышел следом, не отпуская ее руку. Небо посерело — рассвет неумолимо приближался.
— Пора, — сказал старший из воинов.
Ворон стиснул руку Лорелеи:
— Я пойду с ней.
— Нет, — отрезал стражник.
— Вы не можете мне запретить! — воскликнул Гордый.
И тут же получил сзади удар по голове. Одновременно его ударили мечом плашмя под колени. Гордый упал.
— Прекратите! — закричала Лорелея, бросаясь к нему.
Ее схватили. Сунули между зубов кляп, перетянули рот концом покрывала. Лорелея сопротивлялась, но стражников было слишком много. Ее замотали в покрывало и потащили к скалам. Воины принялись пинать лежащего на земле Гордого.
— Намиловались уже, голубки! — хохотнул один из них. — Не все сладкое вино пить, надо и зерно молотить.
Остальные стражники тоже разразились смехом.
Там, где в камень были вбиты железные кольца, светлая порода почернела. Даже за пятьдесят лет дожди и ветра не смыли гарь.
Действуя быстро и ловко, воины Лорелею приковали к кольцам за руки. Старший отодвинул покрывало с ее лица и ухмыльнулся:
— Дура ты! Думаешь, король Аэрин опустит твоего дружка? Как бы не так! Королевишна Морриган не успокоится, пока не отомстит. За него попросят выкуп у его мамаши, но и потом не отпустят. Гнить ему в темнице до конца дней. Так что изменять тебе не будет, не тревожься.
Стражник рассмеялся, но осекся, заметив странный взгляд Лорелеи. Она дернула головой и коротко промычала.
— Чего? — стражник ослабил конец шелкового покрывала, освобождая Лорелее рот.
— Передай королю Аэрину, если он нарушит свое слово, я его убью! — в ярости прорычала Лорелея. — Разрублю на куски, как свиную тушу!
— Сказала жареная курица, — фыркнул стражник, снова затыкая ей рот. — Обязательно передам. Наш король любит посмеяться. Ну, прощай, глупая женщина! Поклон Дракону. Обещаю, что твои кости похороним в выгребной яме.
Стражник тщательно закутал ее покрывалом, поправил складки и пошел прочь. Сквозь шум крови в ушах Лорелея слушала, как шуршат по траве его шаги. Она принялась извиваться, дергать цепи — и быстро поняла, что вырваться невозможно. Ее заковали надежно, а кольца были вбиты глубоко. Единственное, что удалось, — выпутаться из покрывала, которое сползло вниз, на плечи.
Лорелея смотрела на предрассветное небо. От ненависти во рту появился привкус крови, перед глазами плясали искры. Алая полоса на горизонте ширилась, и вместе с ней росла ярость в сердце подло обманутой наемницы.
Какое-то время Лорелея стояла у скалы в полной тишине, наедине с рассветом. Ветер вился вокруг нее, нежно теребя покрывало и развевая подол платья. Солнце медленно выкатывалось на небо — тяжелое, горячее, могучее. Смотреть на него было почти больно. Лорелея подумала, что, возможно, Дракон — всего лишь легенда. В ее сердце шевельнулась надежда, что никакое чудовище не прилетит, что это просто древний ритуал.
И тут в небе возникла черная точка — и в мгновенье ока разрослась так, что застила собой свет дневной.
Повеяло могильным холодом, и Дракон, огромный, неукротимый, во всю ширь своих мощных крыльев распластался перед скалами, зависнув в воздухе.
Волны ветра плотно прижали Лорелею к скале. Покрывало трепетало, словно парус в бурю. Дракон, великолепный, изумрудный с золотом, со вздыбленным гребнем, в огненном ореоле, с пастью, полной острейших белоснежных клыков, не сводил со своей невесты вещих холодных янтарных глаз — непроницаемых глаз исполинской змеи.
Прикованная к скале Лорелея, прикрытая лишь парчовой тряпкой и ювелирными безделками, смотрела в них и старалась не думать о когтях и клыках, о шипастом хвосте и пламени, клокочущем где-то в горле у чудовища, которому она добровольно себя обрекла.
Ей казалось, что она видит дурной сон. Но от могучего тела, свивающегося в воздухе кольцами, веяло жаром и острым запахом хищного животного. Изображения на ставнях, кубках, кувшинах, книгах не врали.
Дракон существовал. И он явился за своей суженой.
Зверь вытянул вверх длинную гибкую шею, запрокинул голову и заревел, извергая из глотки фонтан пламени. У Лорелеи заложило уши и потемнело в глазах.
Дракон нырнул вниз, жесткие когтистые лапы сомкнулись вокруг Лорелеи, цепи лопнули, как гнилые нитки, и вот уже ледяные потоки ветра, сорвав покрывало, оплели ее с головы до ног.
Земля осталась где-то бесконечно далеко, а небо рвалось под ударами могучих крыльев.
Лорелея, стиснутая, задыхающаяся, висела едва не вверх ногами и судорожно глотала разреженный воздух высоты. Она подумала, что, если змей полетит еще быстрее, ее легкие лопнут, а грудная клетка сомнется и хрустнет. И в то же время упивалась скоростью.
«Пусть я умру, но зато я летала на Драконе!» — мелькнула в голове нелепая, восторженная мысль.
Лорелея попыталась вывернуть голову, чтобы посмотреть вниз, но покрытые чешуей лапы стиснули ее так, что она едва не потеряла сознание.
«Можно бы и понежнее», — мелькнула еще одна мысль.
Лорелея потеряла ощущение времени. Сколько длился их стремительный полет? Вероятно, долго, потому что замерзла она до жестокого озноба. Внезапно Дракон описал круг и начал снижаться, плавно паря в воздушных потоках. Лорелея увидела приближавшуюся скалу. Уже можно было рассмотреть черный провал огромной пещеры и плоский утес перед ней.
Дракон завис в воздухе, подрагивая всем телом, как громадная стрекоза. Скала стала еще ближе, мощные лапы разжались, и Лорелея грохнулась на камни и покатилась по неровной поверхности утеса, обдирая колени, локти, спину и все прочее. За несколько мгновений роскошное платье, на которое было потрачено столько дорогой ткани и труда, превратилось в лохмотья.
Лорелея вскочила на ноги, оказавшись лицом к Дракону. Он мягко приземлился на четыре лапы, уселся, обвив себя хвостом, как кот, и уставился на нее янтарными глазами. Грудь у наемницы ходила ходуном. Она подхватила с земли тяжелый булыжник и замахнулась, приготовившись к последней, неравной и бессмысленной схватке.
Но Дракон не двигался, словно превратился в статую. Даже бока его не вздымались. Лорелея тоже замерла в своей боевой стойке. Дыхание постепенно выровнялось. Дракон продолжал сверлить ее взглядом.
— Что смотришь, людоед?! — крикнула, не выдержав, Лорелея. — Женщину не видел никогда?
— Такую не видел, — сипящим, с присвистами и булькающими хрипами, голосом ответил Дракон. — Чтобы не рыдала, не визжала, головой об утес не билась, да еще и камнем в меня хотела запустить. Я, мягко говоря, удивлен…
От изумления Лорелея пошатнулась и выронила свое оружие.
— Так ты разумный?
— Смотря с кем сравнивать, — Дракон склонил голову набок. — Если с человеческим племенем, то более чем.
— И при этом ты убиваешь беспомощных жертв и жрешь невинных девушек?! — еще громче выкрикнула Лорелея, сжимая кулаки.
— Ем — и что? Вы же, люди, свиней и овец едите.
— Свиньи и овцы не разумны!
— Это вы так думаете, — фыркнул Дракон. — А для нас вы, люди, не более разумны, чем, например, бараны.
— Мы владеем речью!
— А что толку? — Дракон чуть обнажил клыки. — Из всех живых существ только вы уничтожаете друг друга. Выходит, человеку человека убивать можно, а Дракону — нельзя? В чем смысл?
Не найдясь с ответом, Лорелея молчала. Дракон вдруг по-змеиному метнулся вперед, оплел ее, стиснув кольцами. В этом объятии чувствовалась чудовищная сила. Нависнув над Лорелеей, Дракон заглянул ей в глаза, обдавая горячим дыханием.
— Почему, если один человек убил много других, вы оказываете ему почести, а если кого-то из вас убьет животное, то оно сразу — чудовище? — прошипел он.
Лорелея молчала.
— Если бы меня убили люди, разве это не было бы убийством? — продолжал допытываться Дракон. — Ведь я, как и вы, обладаю даром речи и разумом. Но вы, люди, убиваете и драконов, и других живых существ ради собственного выживания. Так почему я не вправе ради своего выживания убивать и поедать вас?
— Так ешь, чего время тянуть, — огрызнулась Лорелея. — У нас не принято со свиньями и баранами задушевные беседы вести.
Кольца разжались, и Лорелея снова упала на камни.
— Ты из меня отбивную, что ли, решил сделать, прежде чем сожрать? — охнула она.
— Нет, я хочу узнать, кто ты такая. Ты не похожа на знатную девушку. Ты больше похожа на тех мужчин, что пытались убить меня копьями.
— Было бы у меня копье, ты бы столько языком не трепал, — проворчала Лорелея, потирая новый ушиб на боку. — Слушай, какая разница, кто я? На качестве мяса это не скажется.
— Еще как скажется, — возразил Дракон. — Дикие свиньи, например, жесткие, мясо горчит, а домашние сладкие, жирные. Между крестьянками и знатными девицами примерно такая же разница.
Побагровев, Лорелея снова стиснула кулаки.
— А как на вкус воины? — процедила она.
— Не очень. Как волки или барсы — волокнистые. И к тому же воняют кислым потом.
— В таком случае тебя ждет неприятный сюрприз, — усмехнулась Лорелея.
— По правде говоря, ты и так уже преизрядный сюрприз, — признался Дракон. — Ты ведь не дочка знатного лорда?
Лорелея лишь пожала плечами:
— Не могу ответить, потому как родителей своих не знаю.
— Но у тебя правильная речь и гордая осанка. Ты не крестьянка. Не из черной кости.
— Что ты привязался? — вспылила Лорелея. — Не хочу я с тобой разговаривать. Делай свое дело, тебе нужна была невеста на ужин — вот тебе невеста, ужинай!