Но Лорелея его опередила. Она бросилась в нападение, орудуя секирой так ловко, что узость моста не могла дать Аэрину никакого преимущества. Король едва успевал отбивать удары — и шаг за шагом отступал. Поймав меч навершием секиры, Лорелея прижала противника к парапету. Удерживая меч обеими руками, Аэрин со всей силы пнул ее стальным коленом в живот. Лорелея вздрогнула, но даже не пошатнулась. Она резко увела меч вниз, дернула на себя. Сталь зазвенела о камни.
Отпрыгнув назад, Лорелея размахнулась и всадила секиру в грудь короля. Глухо звякнули доспехи. Секира лишь сделала на них глубокую вмятину, но от удара Аэрин потерял равновесие — и полетел через парапет. В унисон его пронзительному крику из дворца донесся вопль обезумевшей женщины.
Взгляд Лорелеи хищно вспыхнул. Она мгновенно пересекла мост и вбежала в зал, где растерянные воины и придворные еще не могли поверить в гибель своего правителя.
Увидев королевну, Лорелея бросилась к ней. Морриган попыталась бежать, но телохранительнца настигла ее в два прыжка и крепко обхватила рукой.
— Шлюха, — прошипела Лорелея, удерживая бьющуюся Морриган. — Теперь никто больше не обманется твоей красотой!
Она поднесла к лицу королевны острие секиры и с нажимом провела по нежной коже. Хлынула кровь. Отпихнув захлебывающуюся криком Морриган, Лорелея обвела присутствующих взглядом.
— Где лорд Гордый Ворон? — спросила она.
За окном снова прозвучал торжествующий рев Дракона.
Отряд горцев разбился на две части: воины охраняли обоз из груженных зерном телег с головы и с хвоста. Гордый с перевязанной головой ехал позади последней телеги. Он хмуро покусывал губы, наблюдая за Драконом и Лорелеей, которые беседовали в тридцати шагах от дороги. При одном взгляде на летающего змея Гордого охватывал нутряной, животный страх. Ворон знал — он бы никогда не смог даже прикоснуться к блестящей изумрудной чешуе.
— Ты любишь сталь, — говорил Лорелее Дракон. — Но часто то, что мы любим, становится причиной нашей гибели. Третий и последний раз предлагаю тебе улететь со мной.
Наемница обернулась на Гордого. Улыбнулась, покачала головой и протянула Дракону секиру:
— Забери ее. Верни назад. Ее место в сокровищнице.
Дракон осторожно взял секиру могучей лапой и задумчиво произнес:
— Это вторая вещь, которой довелось покинуть мою пещеру. Первой было ожерелье из рубинов, я подарил его на свадьбу невесте Кондлы Сто Битв. Король унес его с собой в могильный курган. Оставь эту сталь себе. Подарки назад не забирают.
Обрадованная Лорелея приняла секиру обратно.
— Возможно, она прослужит тебе не так уж долго, — заметил Дракон, расправляя крылья. — Выбирая сталь, ты выбираешь смерть.
— Всех нас рано или поздно ждет смерть, — ответила Лорелея. — Моя всегда рядом, так что твое пророчество ничего нового мне не открыло. Прощай!
Кивнув, Дракон разбежался и тяжело поднялся в воздух. Лорелея пошатнулась, закрывая голову руками. Сильный ветер, поднятый крыльями, напугал лошадей так, что они едва не разбили телеги. Наконец возницам и горцам удалось успокоить животных, и обоз тронулся в путь.
Гордый и Лорелея ехали рядом, глядя на горизонт, где вставали обледенелые пики Серых гор.
— Я боялся, что ты передумаешь и улетишь с ним, — признался Ворон. — Ты ведь теперь вольный воин. Сегодня одному служишь, завтра — другому.
— У него нет столько золота, чтобы меня перекупить, — ухмыльнулась Лорелея.
Раздался заливистый, полный восторга лай. К лошади Лорелеи бросился Хват. Она наклонилась, подхватила собаку и подняла в седло. Хват визжал, скулил, облизывал лицо хозяйки.
— Я его поймал и не отпускал, — крикнул издалека Бакстер. — Хотя он пытался откусить мне голову.
— Спасибо! — ответила Лорелея, прижимая пса к себе и чуть морщась.
Она старалась не подавать вида, но живот после удара стального наколенника жестоко болел. Наконец Лорелее удалось взять себя в руки и широко улыбнуться. Покачав головой, Гордый тронул лошадь шенкелями.
Глава 29
Задыхаясь от волнения, Эйнли подошла к мосту, ведущему в Твердыню. Она ничего не боялась, все мысли были только о седьмом лорде Вороне. У ворот девушку встретили угрюмые фении.
— Чего тебя в замок несет? — рявкнул один из них. — Кого там тебе надо?
— Леди Ворон, — смело ответила Эйнли. — Я служу ей. Пою для нее.
Фении переглянулись и пожали плечами. Пройдя мимо них, Эйнли двинулась знакомым путем через широкий двор. Сердце часто-часто колотилось в груди. Возле конюшни она увидела высокого воина в кожаной куртке. Он стоял к Эйнли спиной. Длинные черные волосы были перехвачены в хвост голубой лентой.
Эйнли застыла как вкопанная. Она смотрела на ленту. Словно почувствовав ее взгляд, воин обернулся. Ярко-голубые добрые глаза. Шрам на лбу. Вскрикнув, Эйнли вцепилась пальцами в пряжку своего плаща. Младший Ворон бросился к ней и схватил за руки, жадно глядя в лицо девушки. А потом притянул к себе и крепко поцеловал.
Холодные, цвета светлой стали, глаза леди Ворон так и сверлили Эйнли, пока девушка рассказывала обо всем, что с ней было в столице. Хозяйка гор слушала молча, зато Дикий Ворон, ставший на время старшим в Твердыне, постоянно перебивал. Однако когда Эйнли, запинаясь, стала описывать встречу с загадочным флейтистом, леди Ворон остановила ее жестом.
— Как он выглядел, девочка?
Дочь кузнеца в мельчайших подробностях рассказала, как ее спутник был одет, каков был лицом и как при помощи музыки расправился с разбойниками. Когда ее звонкий голос умолк, в зале воцарилась тишина.
— Что он просил передать? — наконец спросила леди Ворон.
— Он просил передать лорду Дикому Ворону и его Красному брату, чтобы они… чтобы они вас слушались, потому что вы правы, а они глупы и не понимают, как опасны их игры, — смущенно пробормотала Эйнли, стараясь не смотреть на Дикого.
Лицо у того скривилось. Леди усмехнулась:
— А еще что он просил передать?
— Что он скоро вернется, чтобы помочь лорду Дикому в войне.
— А мне он ничего не просил передать?
— Нет, — испуганно ответила Эйнли.
— Хорошо, иди, — велела мать Воронов. — Останешься на ночь в девичьей. Младший, проводи нашу гостью на кухню и проследи, чтобы ее накормили.
Младший распахнул перед Эйнли дверь. Едва они вышли из мрачного зала, он стиснул ее руку в своей и широко улыбнулся.
— Он и тебе просил передать! — спохватилась Эйнли.
— Да? — удивился Младший. — И что же?
— Чтобы ты слушал свое сердце, а не голос гор.
— Любопытный совет, — задумчиво сказал Младший.
— Ты знаешь, кто это был?
— Понятия не имею. Матушка точно знает, да и Дикий, видимо, понял. Всякие тайны — это по их части. Пусть шушукаются, а мы с тобой пойдем ужинать. Я только сегодня вечером вернулся в Твердыню с охоты и притащил столько дичи, что надолго хватит. Отметим твое возвращение.
Обнявшись, молодые люди устремились на кухню, смеясь и обмениваясь нежными взглядами.
— Наш Мудрый брат заделался Совой, — хохотнул Дикий, оставшись с матерью наедине.
— Совами называли себя те, кто был изгнан с гор, — ответила леди Воронов, глядя куда-то перед собой.
— Видимо, он надеется, что ты сменишь гнев на милость, раз собирается помочь нам в войне. Хотя что-то сомневаюсь, что его фокусы с дудкой могут нам пригодиться.
Мать ничего ему не ответила, глубоко задумавшись.
— Так что ты скажешь насчет Черных отрядов от Владык Улада? — нетерпеливо спросил Дикий. — Могу я от твоего имени позвать их на битву с Бресом? И пообещать им плату золотом?
— Можешь. Но боюсь, платить тебе придется не только золотом. Подумай о том, что будет, если ты не сможешь с ними рассчитаться.
— Почему не смогу? — нахмурился Дикий.
— Чужими деньгами тяжело платить, — усмехнулась леди, поигрывая подвеской своего ожерелья из темных агатов и горного хрусталя.
— Это деньги моего брата, — насупился Дикий.
— Это деньги короля Кондлы. Старик вряд ли позволит увезти клад далеко от кургана.
— Твой Кондла — истлевший труп, и плевать я на него хотел!
— Твой Мудрый братец дал вам на редкость разумный совет, — подзадорила сына леди Ворон.
— Кому нужны его советы, — огрызнулся Дикий. Сам себе пусть советует, лорд… Сова.
Мать лишь пожала плечами, насмешливо улыбаясь.
— Пойду прикажу людям готовиться, завтра на рассвете поедем к Владыкам Улада, — бросил Дикий. — Если верить новостям, Брес уже собрал войско, да и золотом тоже где-то разжился. Пора выступать, если мы хотим ударить ему в тыл у Приморья.
— Иди, — разрешила леди Ворон.
Дикий бросил на мать яростный взгляд и быстрым широким шагом покинул зал. Хозяйка гор смотрела ему вслед, перебирая пальцами свое ожерелье.
Дикий уже почти заснул, когда скрипнула дверь. В темноте раздались легкие шаги, и к нему в постель скользнула гибкая фигура в ночной сорочке. Шею Ворона обвили две нежные руки, к губам прижались сладкие губы.
— Еще не хватало! — зарычал Дикий, отрывая от себя девушку.
Послышалось всхлипывание и торопливый шепот:
— Не гони меня, позволь остаться!
Завязалась борьба. Ночная гостья хватала Дикого за руки, льнула к нему, трепеща всем телом, а он старался спихнуть ее с постели. Силы были не равны, и Ворон победил. Он схватил со столика светильник, раздул — и увидел, как Мэрид с рассыпавшимися по плечам волосами сидит на холодном полу и заливается слезами.
Он вскочил с постели, рывком поднял ее, встряхнул, как собака кролика, и прошипел в лицо:
— Что придумала! Я же запретил тебе приставать ко мне с глупостями! Не смей думать, что я нарушу клятву, данную Кайси!
— Но я люблю тебя, — задыхаясь от слез, произнесла Мэрид. — Не хочу я замуж ни за кого на свете. Оставь меня подле себя, ночной женой.
— Никогда!