— Погляди-ка ты, — болезненно морщась, сказал ему Дикий. — Ты у нас лучше в таких делах разбираешься.
— Это подпись Бреса и печать Лугайда, сомневаться не приходится, — заверил брат, сунув нос в бумаги.
Он слегка косился на огромного наемника, стараясь не выдать своего волнения.
— Брачный договор, заключенный в имении Келлаха Белого Сокола, — объяснил Красный, пробегая глазами написанное. — Келлах выдает сестру за короля Бреса. Вот подпись Этне, новой законной королевы Лугайдийской. За короля Бреса расписался его представитель — Брандон. Стоит и подпись самого Бреса, он, видимо, заранее расписался, а они — уже после свадьбы.
— Как так, он что, не сам женился на ней, что ли? — недоверчиво переспросил Дикий.
— Нет, вместо него был ближайший родственник. В Лугайде есть такая традиция в знатных семьях. В Таумрате, кстати, тоже.
Встряхнув волосами, Дикий расхохотался.
— Ну нет, я бы свою бабу никому не доверил, — воскликнул он. — Уж тут я бы точно без представителей обошелся.
— Брак между высшей знатью — это взаимовыгодный союз, а не то, что ты себе воображаешь, — сухо заметил Красный.
— Ладно, ладно, — отмахнулся Дикий. — Скажи лучше, если не сам Брес ее под омелой провел, это законно?
— Еще как! Король умер, да здравствует королева! Этне — новая правительница Лугайда. Доказательство брачный договор — на руках.
— Раз вы убедились в законности бумаг, то принимаете ли вы предложение мира от королевы Этне? — спросил Куланн. — Или намерены драться?
Дикий и Красный Вороны посмотрели на шеренгу наемников. Все они были свежи и полны сил, с оружием наготове.
— Я с ней ничего не делил, чтоб драться, — проворчал Дикий. — С тобой вроде тоже. Но решающее слово за ним.
Он кивнул на брата.
Расправив плечи, Красный провозгласил:
— Я, Красный Ворон, регент Приморья, наследник Твердыни Воронов, пятый сын Аодха Ворона, муж законной дочери короля Эннобара Роны Таумратской, от имени Серых гор, Таумрата и Приморья принимаю предложение королевы Этне о мире, с тем условием, чтобы войска Лугайда оставили земли перечисленных государств и никогда не пересекали их границы.
— Годится, — кивнул Куланн. — От имени королевы Этне подтверждаю, что мир заключен.
Он протянул руку Красному Ворону.
— А вы-то сами кто? — холодно посмотрел на него тот.
— Я-то? — ухмыльнулся Куланн. — Я — маршал армии Лугайда. Насчет этого тоже документ есть, самой королевой подписанный.
Он достал из сумки еще один свиток и помахал им перед носом Красного. Глядя на это, Дикий фыркнул и расхохотался во весь голос.
С кислой гримасой Красный пожал наемнику руку.
— С Серыми горами нам делить больше нечего, — сказал Куланн, теперь протягивая руку Дикому.
Тот оскалился и пожал ее. Наемник и Ворон внимательно посмотрели друг на друга. Куланн не отвел взгляда, но в его глазах Дикий увидел какую-то темную тень. Прищурившись, Ворон прервал рукопожатие.
— Дело сделано, — подытожил Куланн. — Я бы хотел собрать тела знатных лугайдийцев, подобрать раненых и увести тех, кто остался в живых. И похоронить павших здесь, в долине.
— Мы собираемся заняться тем же, — сказал Дикий. — Хороните своих мертвых, уносите раненых. Но голова Бреса останется у меня.
— Я думаю, вдовствующая королева Этне переживет эту великую утрату, — ответил Куланн, смиренно склоняя голову. — Можете оставить себе сувенир на память.
Глядя в землю, наемник ухмылялся. И выглядела его ухмылка не слишком приятно. Красный развернулся и пошел прочь. Дикий хотел последовать за ним, но вдруг почувствовал на своем плече тяжелую руку.
Ворон обернулся. Куланн наклонился к нему с высоты своего роста и шепнул на ухо:
— Остерегайся Ильди. Она опасна.
Ничего не ответив, Дикий кивнул и двинулся вслед за братом к войску.
Битва была окончена — об этом громкими криками оповещали вороны, слетавшиеся в долину. Услышав их карканье, Куланн вздрогнул и чуть пригнулся, с опаской глядя в небо. Лицо его побелело. Он поспешно зашагал к своим людям, отдавая приказы.
Воздух густел от свежести наползающего вечера, солнце отяжелело и клонилось все ниже. Живые собирали мертвых. Больше всего потерь пришлось на наемников и Черные отряды.
— Тела, тела, тела… — пробормотал Дикий Ворон.
Он вместе с Красным и Коннлой ходил между павшими, помогая искать своих фениев и горцев. Красный морщился, но молчал. Ему не хотелось смотреть на изуродованные трупы, ему хотелось в шатер — совещаться за бокалом крепкого вина.
— Эй, смотри! — воскликнул Коннла.
Он наклонился и оттащил в сторону труп лугайдийского рыцаря в расколотом панцире. За рыцарем лежали Гордый и Лорелея, нанизанные, словно бабочки на иглу, на одно копье. И, казалось, не сводили друг с друга мертвых глаз.
Дикий подошел так близко, что мыски его сапог касались светлых волос Лорелеи. Лицо его исказилось, он несколько раз стиснул и разжал кулаки. Красный встал рядом. Он не мог оторвать взгляда от тел. Рука его неосознанно нашарила ожерелье под рубашкой и стиснула сквозь ткань.
— Зачем, зачем, — пробормотал Дикий, мотая головой, словно ужаленный змеей конь. — Они были лучшими…
Он опустился на одно колено и прикрыл глаза сначала Гордому, потом Лорелее — у ее лица рука его задержалась на несколько мгновений.
— Дышать тяжело, — чужим голосом сказал Дикий. Еще одного Ворона хоронить… Где Младший?!
— Я его видел, — отозвался Красный. — Он легко ранен, ему делали перевязку.
— Положите их обоих на телегу и везите домой, пусть их похоронят рядом с матерью, на кладбище Оленей, — приказал Дикий, поднимаясь на ноги.
Лицо его сильно побледнело, взгляд затуманился. Его шатнуло. Красный подскочил и поддержал брата. Шепнул на ухо:
— Держись. Главное — мы победили! Брес мертв!
Дикий посмотрел на него каким-то отстраненным взглядом и сказал:
— Одна голова не стоит стольких смертей…
— Не мы это начали, — горячо возразил Красный. — А теперь Таумрат наш. Серые горы в безопасности. Приморье тоже. Все закончилось.
Дикий захромал к обозу, что виднелся на другом краю долины.
— Мне нужно выпить, в горле пересохло, — бормотал он. — Такая горечь во рту…
Красный почти бежал рядом с братом, на ходу придумывая слова утешения, но Дикий не хотел ничего слушать.
Когда он добрался до обоза, то, оттолкнув фениев, которые хотели промыть его раны, потребовал вина и залпом осушил почти полный кувшин. А остатки вылил себе на голову.
Топтавшийся рядом Красный ломал пальцы и кусал губы, глядя на брата.
— Нам надо все обсудить. Пойдем в шатер, — предложил он.
— Где голова этого проклятого урода? — внезапно заорал Дикий, озираясь с безумным видом по сторонам.
Вперед выступил Коннла. Он держал голову короля Лугайда под мышкой, словно тряпичный мяч.
Дикий вырвал у него мертвую голову, швырнул ее на землю и принялся в исступлении пинать ногами, превращая в неузнаваемый кусок мяса. Шестой Ворон выглядел так страшно, что никто долго не решался к нему подступиться. Наконец, переглянувшись, Коннла Волк и Красный подкрались к нему со спины, схватили за руки и потащили прочь.
— Если бы ты сдох десять раз, я бы убил тебя еще десять, и этого бы не хватило! — орал Дикий, вырываясь. — Будь ты проклят до конца времен! Получил ты Таумрат? Получил Серые горы? А? Что, хватит с тебя?
Когда Коннла и Красный наконец затащили его в шатер, Дикий вдруг выдохся. Он упал на покрытую шкурами лавку, что стояла у небольшого походного стола, закрыл лицо руками и застонал, словно от невыносимой боли.
Красный сделал Коннле знак уйти. Когда за фением опустился полог, Красный присел рядом с братом, притянул его к себе и крепко обнял.
— Тебе просто надо отдохнуть, — прошептал он ему на ухо. — Все кончилось, мы победили.
— Отстань, — буркнул Дикий, отстраняясь. — Мне надо отмыться, пожрать и выспаться.
— Конечно, конечно. Отдыхай.
— Завтра пойдем на Таумрат, — мрачно сказал Дикий, до боли сжимая плечо брата. — Мы должны его вернуть.
— Нет, нет, ты что! — воскликнул Красный. — Таумрат никуда не денется! Нужно срочно возвращаться в Приморье — расплатиться с наемниками и фоморами, похоронить павших и позаботиться о раненых. А потом уже пойдем на Таумрат.
— Почему не сейчас? — сверля его тяжелым взглядом, спросил Дикий. — Чего ждать?
— После тяжкой битвы люди измучены, а в Таумрате, возможно, нас ждет новая стычка — кто знает, вдруг Брес там воинов оставил и они будут защищать город? Вернемся в Приморье, сделаем передышку.
— Хорошо, — сдался Дикий, прикрывая глаза. — Найди Младшего и лорда Сову. Нас осталось четверо, и теперь каждый на счету.
— Я обо всем позабочусь, — пообещал Красный. А ты отдыхай.
Он поднялся с лавки и вышел, походя кивнув Коннле, который дежурил возле шатра. Сверкнув глазами, Волк нырнул за занавески. В каждой его руке было по кувшину с вином.
Закутанный в шерстяное одеяло Младший Ворон сидел подле костра и смотрел на огонь. В руках у него была кружка с горячим травяным отваром, разбавленным красным вином. Вид у него был настолько измученным, что Красный решил не беспокоить брата.
Он отправился за Мудрым, но нигде не мог его отыскать, пока не догадался вернуться на вершину того холма, с которого они все наблюдали за сражением.
Мудрый лежал на холодной земле возле потухшего костра. Рот и ноздри его были покрыты черной коркой запекшейся крови.
Подойдя поближе, Красный наклонился и всмотрелся в лицо брата. Мудрый перевел на него взгляд запавших глаз.
— Небеса всеблагие, да что с тобой? — ужаснулся Красный. — Ты похож на покойника, которого забыли похоронить.
— Ты недалек от истины, — прошелестел Мудрый.
Свежая кровь запузырилась на его губах. Красный вздрогнул.
— Я приведу людей, тебе помогут.
— Мне уже никто и ничто не поможет, — с трудом выговорил Мудрый. — Пусть меня завернут в шкуры и положат к огню. Я