— Да, точно, это тот самый договор. Давай сюда свечу.
— Зачем ты хочешь его сжечь? — не понял Коннла.
— Затем, что из всех братьев остался лишь я. А я теперь должен жениться на хреновой сестре паскудных стариканов из Улада. К тому же я все равно не могу оставить Твердыню даже ради трона Таумрата. Так что смысла в этом договоре никакого нет. Зато если его сжечь, то никто не сможет доказать, что он вообще существовал, и я смогу сказать, что там имелся в виду любой парень из рода Воронов. То есть я смогу окрутить Финелу с Ангусом, например, и таким образом породниться-таки с королями Таумрата.
— Лихо, — хмыкнул Коннла.
Он протянул своему господину свечу. Несколько мгновений спустя договор потемнел, почернел, съежился и обратился в пепел.
— Вот и все, дело сделано, — произнес Дикий.
— И все же, — вдруг сказал Коннла. — Почему ты решил закопать клад вместе с Красным?
— Потому что это золото его погубило, — мрачно ответил Ворон. — Старый жмот Кондла не просто так отдал свою кубышку, он хотел крови. Сначала я думал, что Красного та баба рассудка лишила, но все оказалось гораздо хуже. Ожерелье, которым она его удавила, было заклятым украшением. Оно сводило людей с ума, оно приводило их к смерти, из-за него лилась кровь. Оно высосало душу моего брата, заполнило его сердце алчностью. Я не хочу этого золота, пусть оно все достанется ему, раз он так его хотел.
Коннла молча кивнул в знак согласия.
В зале шла репетиция коронации. Финела в платье из белого атласа, расшитого золотом, сидела на троне. Звучала торжественная музыка. Когда наступил перерыв, Финела весело завопила, размахивая коротким мечом — символом королевской власти:
— Охренеть как здорово, чтоб меня тролли драли!
Фрейлины, которые отвечали за ее подготовку, залились багровым румянцем. Ангус прикрыл лицо рукой, чтобы не выдать себя, а более непосредственный Альпин расхохотался на весь зал.
Стоявший поодаль Дикий тоже густо покраснел. Невозмутимой осталась только леди Ауслуг — высокая красивая женщина, потерявшая на войне мужа и двоих взрослых сыновей.
— Леди не должно употреблять подобных слов, — спокойно произнесла она.
— Я не леди, я королева, — огрызнулась Финела.
— Королева больше леди, чем кто-либо, — заметила Ауслуг. — И до коронации вы лишь наследница. Это значит, что вы продолжаете род своих родителей, отца и матери. Не думаю, что ваши отец и мать, принявшие столь мучительную и доблестную кончину, одобрили бы ваше поведение. Ваша мать была самой образованной, воспитанной и разумной леди среди всех знатных дам Таумрата.
Финела опустила голову и начала краснеть — сначала уши, потом щеки, потом шея. Она спрятала лицо в ладонях и всхлипнула.
— Умение владеть своими чувствами также входит в число необходимых умений истинных леди, — добавила Ауслуг. — В качестве примера могу привести всем известную леди Ворон, которая никогда и ни при каких обстоятельствах не теряла лица.
При этих словах Финела расправила плечи и уселась прямо.
— Я стану настоящей леди и королевой! — заявила она. — Королевой Таумрата!
В этот миг открылись двери и в тронный зал вошли Белый Ворон и Лорна. Плащи их были покрыты дорожной пылью, на лицах лежала печать усталости.
Приоткрыв рот, Финела уставилась на них с высоты трона.
Пройдя вперед, Белый сказал, обращаясь к фрейлинам:
— Перед вами — принцесса Лорна, дочь короля Эннобара и законная наследница трона Таумрата.
В зале повисла тишина. Растерянные леди смотрели на Белого, хлопая глазами.
Дикий, который стоял как громом пораженный, наконец, очнулся. И бросился к брату.
— Так ты жив?!
Обернувшись, Белый взглянул на него.
— Как видишь…
— Кто бы мог подумать, что из всех братьев останемся лишь ты и я!
— Жизнь непредсказуема, — слабо улыбнулся Белый. — И я уберег от смерти принцессу Лорну.
Дикий долго рассматривал девушку, а потом сказал:
— Вот это поражает меня еще больше. Мы все были уверены, что она погибла.
— Но она жива, и она — старшая дочь и законная королева Таумрата, — ответил Белый.
— Какая еще королева! — завопила с трона Финела. Ты ж сказал, что королевой буду я!
Тут Лорну наконец осенило. Она признала в этой девчонке с пышной гривой волос и надменным лицом свою сестру.
С пронзительным, разрывающим душу криком Лорна кинулась к трону, обняла Финелу и разрыдалась.
— Я твоя сестра, я Лорна! — кричала она, тормоша девочку. — Вспомни меня! Вспомни, как я помогала маме заплетать тебе косы! Вспомни, как я шила платья твоим куколкам! Вспомни, как ты измазала вареньем любимого маминого кота, а я помогала его отмыть!
Глаза Финелы стали огромными. Пискнув, она тоже вцепилась в сестру и прижалась к ней всем телом.
— Ну, — заметил Дикий, — хорошо, что в этом зале есть родственники, способные на столь трогательное проявление чувств.
Белый снова слабо усмехнулся.
Они сидели в кабинете Эннобара и смотрели друг на друга через стол.
— Если ты отравил Рода, то тоже внес большой вклад в общую победу, — произнес Дикий. — Приведи тот свои войска, сейчас бы здесь мог сидеть Брес. И ты спас принцессу, законную наследницу.
— У тебя у самого есть законная наследница, — заметил Белый.
— Только потому, что я не знал, что вторая сестра тоже жива, — буркнул Дикий. — Никто о том не знал, даже наша мать. Она, правда, всегда уверяла, что и ты жив, но как-то…
— Не до того вам было, — понимающе кивнул Белый.
— Ты старший в роду, и ты единственный, кто может стать королем Таумрата, — без обиняков сказал Дикий. Меня позвали горы, и я не могу оставить Твердыню. В ней всегда должен сидеть лорд Ворон. Ты же не будешь претендовать на этот горный замок со сквозняками и невоспитанными фениями?
— Нет, — краем рта усмехнулся Белый.
— Отлично, — улыбнулся во все тридцать два зуба Дикий. — Тогда остается определиться, что сначала — свадьба или коронация? То, что ты вернулся с Лорной, решает все проблемы разом. Ты женишься на ней, девчонка влюблена в тебя как кошка. Я до сих пор помню, как она визжала, когда наша матушка устроила ей публичную порку и отказалась отдать тебе ее руку и сердце.
— Коронация будет, свадьбы — нет, — холодно ответил Белый.
После чего резко поднялся и ушел, оставив Дикого сидеть с раскрытым ртом.
Королевский рабочий кабинет был задрапирован темным атласом, расшитым мелкими золотыми цветочками и серебряными птичками. Стоила эта отделка баснословных денег. Лорд Райни в богатом разноцветном наряде сидел и любовался узором на ткани, пока Этне, склонившись над столом, подписывала бумаги.
— Тонкая работа, дорогая, — заметил Райни. — Больших трудов мне стоило отыскать ткань такой красоты. Его Величество Брес, добрая ему память, очень высоко оценил тогда мой подарок.
— Вы, наверное, хотели сказать, не очень высоко, — заметила Этне. — Насколько я понимаю, мой покойный супруг больше увлекался военными маневрами, чем убранством дворцовых покоев.
— Знаете, а ведь это именно я посоветовал ему остановить свой выбор на вас, — сказал Райни.
Этне подняла голову, и их взгляды встретились. Девушка вздрогнула.
— И уверен, что не ошибся с выбором! — добавил Райни, посмеиваясь. — Вы — истинная королева. И к тому же с тонким вкусом — прекрасно разбираетесь в тканях, убранстве комнат и прочих изысканных вещах.
— Думаю, что советам от вас надо следовать с большой осторожностью, — произнесла Этне.
— Я могу быть откровенным? — спросил Райни.
— Вполне, — осторожно согласилась Этне.
— Предложить вас Бресу меня побудило, во-первых, богатство вашего брата, так как Бресу нужны были деньги на войну и он хотел ободрать торговцев, словно медведь липу. А во-вторых, ваш юный возраст и кроткий нрав, о которых я был наслышан. Но теперь я вижу, что мое чутье проявило себя, как обычно, гораздо лучше, чем даже я сам мог предположить. Еще раз повторяю, это я выбрал вас для трона и горд и счастлив своим выбором. Я бы хотел служить вам не только как торговец и лорд, но и как человек, к советам которого вы могли бы прислушиваться. Поверьте, не так много в этом дворце тех, кто готов давать советы, и не так много тех, чьи советы чего-то стоят.
Этне молчала, но щеки ее порозовели. Искренность лорда-торговца тронула ее. Она чувствовала себя ужасно одинокой во дворце, где все смотрели на нее не то как на самозванку, не то как на диковинную собачонку, приблудившуюся неизвестно откуда и зачем.
— И какой же вы хотите дать мне совет? — спросила Этне.
— Родите наследника, — быстро и тихо сказал Райни, наклоняясь к ней через стол.
— Что?
— Если вы останетесь бездетной, ваша власть будет шаткой, — шептал Райни. — Лорды вас уничтожат. Яд, кинжал, интриги — все пойдет в ход. Родите наследника и станьте неуязвимой! Неважно как, главное, чтобы он хоть немного походил на Бреса. Если хотите, я могу вам помочь.
Этне залилась краской до корней волос.
— Не в смысле — я, — тоже слегка смутился Райни. А… Ну, вы понимаете, о чем я говорю.
— Я подумаю над вашим советом, — выговорила Этне, опуская взгляд.
— Только недолго, времени в обрез, иначе не сойдутся сроки, — предупредил Райни, вставая. — У вас есть несколько дней, чтобы принять решение.
Этне ничего не ответила, потому что решение она уже приняла.
Парадное одеяние маршала превосходно смотрелось на рослой фигуре Куланна. Он отрастил короткий ежик волос. К усам добавилась пышная, но аккуратно подстриженная борода, которая почти полностью скрывала татуировку.
— Ваше Величество, что случилось, раз вы меня вызвали ночью? — спросил бывший наемник, входя в покои королевы.
Этне знаком приказала удалиться обеим ночным фрейлинам и тщательно заперла за ними дверь. Потом взяла Куланна за руку и увела в свой кабинет. Там она снова заперла дверь и обернулась.