— Брес хорошо нам заплатил, — отрезал Лютвин.
— Заплатил, — скалясь, передразнила Ильди, и во рту у нее, с левой стороны, тускло блеснули два железных зуба. — По двадцать сраных серебряных монет каждому и по десять золотых — сотникам и тысячникам. Это, по-твоему, хорошо?
— А что, плохо, что ли? — огрызнулся Лютвин. — Ты когда получала больше? Войны сколько лет не было.
— Но сейчас война повсюду! — топнула ногой Ильди. — Почему мы должны сидеть тут на заднице?
— Потому что мы ждем Бреса, — терпеливо объяснил Лютвин. — Он пойдет на Приморье по весне и снова наймет нас. Это его слова.
— И что? — скрестила руки на груди Ильди. — Мы что, королевская гвардия и на верность ему присягали? Мы свое отработали и теперь можем идти, куда хотим. Мы наемники, мы продаем свой меч, а не руку, держащую его.
— Заткнись, дура, — не выдержал Куланн, которого этот разговор начинал мало-помалу злить. — Кто наймет воинов, предающих нанимателя?
— Репутация тоже наш заработок, — согласился Лютвин. — Чем больше нам доверяют, тем щедрее платят и охотней нанимают. Предатели никому не нужны. Ну сорвешь ты денег один раз, а потом что? Обратно на большую дорогу грабить пойдешь?
— Я никогда не грабила на большой дороге! — зашипела Ильди. — Захлопни свою гнилую пасть, жирный боров, нечего всех по себе судить! Мы не клялись Бресу на мечах и не обязаны хранить ему верность, словно законная жена! Мы сами можем пойти в Приморье — Кулен собирает армию против Бреса и платит чистым золотом! Ему нужны воины, и он заплатит нам в три раза больше этой тупой скотины Бреса!
— Откуда это у короля Приморья золото? — недоверчиво спросил Лютвин. — Корабли ушли с началом войны, торговля встала. Да еще фоморы кусают его за пятки.
— Не знаю, откуда, но золота у него полно, если верить слухам, — заявила Ильди. — Он даже фоморов купил, они приведут корабли и воинов для драки с Бресом. Если бы вы меньше пили, а больше войной интересовались, то знали бы последние новости.
Куланн и Лютвин переглянулись.
— Золото! — наклонилась к ним Ильди.
У нее были странные глаза — светло-серые, с почти черной каемкой. Всегда злые и настороженные, как у бездомной кошки.
— На что тебе-то столько золота? — спросил Лютвин. — Ты ж его на шлюх и вино не тратишь.
— Мне надо больше, — дернула плечом Ильди. — Надо смотреть вперед. Настанет день, когда я не смогу больше махать мечом. Через четыре года мне исполнится тридцать. Чтобы спокойно встретить старость, нужны деньги. Я хочу свой бордель на Островах. С фонтаном и павлинами.
Лютвин расхохотался, Куланн только презрительно скривился.
— Ох, малышка, умеешь ты развеселить, — простонал Лютвин. — Малышка Смерть, не зря тебя так называют, с тобой иногда помереть от смеха можно. Видишь ли, мы тоже порой думаем о старости, и почему бы нам не остаться с Бресом? Наверняка если мы отличимся, он пожалует нам земли, а то и замки. Станем лордами. Чем плохо?
— Ни тебе, ни мне, ни даже этому, — Ильди презрительно кивнула на Куланна, — Брес не пожалует ничего. Он презирает наемников. Как только война закончится и мы станем не нужны, он выгонит нас ко всем демонам. Если не повесит. Разумно будет не дожидаться этого.
— Ильди, ты, конечно, неплохо дерешься, особенно для бабы, но рассуждаешь как обычная шлюха из трактира, — Лютвин перестал улыбаться. — Я ценю тебя с мечом в руке, но рта тебе лучше лишний раз не раскрывать, хоть и ругаешься ты великолепно. За вольных воинов решаем мы с Куланном, потому что нас выбрали парни. И мы решили остаться на зиму здесь, а потом выступить с Бресом. На этом все.
— Она и дерется, как шлюха, — проворчал Куланн. — Ты разве не видел, как рубится Лорелея? Вот единственная баба, способная носить меч.
— Ну и где твоя Лорелея? — оскалилась Ильди. — Она и то кинула Бреса, сбежала в горы.
— Потому что она в любом случае баба, и ее поступками руководит не разум, а желание раздвинуть ноги, — Куланн откинулся назад, привалившись спиной к стене. Сбежала за Гордым Вороном, стоило ему ее между ляжек потрогать.
— Он обещал ей замок, это все знают! — завопила Ильди.
— Как же, как же, — покивал Куланн насмешливо. — А то в горах лишние замки-то за каждым поворотом стоят.
— Заткнись, пока я тебе зубы не вышибла! — Ильди схватилась за рукояти висевших у нее на поясе боевых топоров.
— Хватит! — рявкнул Лютвин и ударил рукой по столу. — Ильди, уймись. Разговор окончен. Иначе ты меня вконец выбесишь!
Ильди одарила мужчин злобным взглядом, развернулась на каблуках и вылетела вон из комнаты, шарахнув дверью.
— Несносная баба, — проворчал Лютвин, снова принимаясь за вино. — Дерется, как семь демонов, а ругается как десять. Боюсь представить, какая она в койке.
— Судя по количеству желающих, в койке она недурна, — ответил Куланн.
— Ладно, ну ее, только ужин испортила, — отмахнулся Лютвин. — Интересно, правда ли король Кулен разжился золотом? Но Бреса нам никак нельзя предавать. Он не тот, с кем можно вести двойную игру. Так ты идешь с нами вечером?
— Нет, — Куланн встал с лавки. — Наведаюсь во дворец. Мне тоже не нравится, что парни всю ночь проторчат в кутузке.
Стремительной размашистой походкой Куланн пересек площадь и оказался перед дворцовыми воротами.
Стража пропустила его: тысячника вольного войска все знали в лицо. Куланн прошел по длинной аллее и поднялся по мраморным ступеням. Наверху замерли безмолвные фигуры в доспехах и расшитых серебром плащах.
Назвав себя, Куланн буркнул:
— К лорду Брайену, по делу.
Наемника снова пропустили, правда, теперь двое стражников пошли с ним. Оба были ниже на две головы и настороженно косились на посетителя. Куланн не обращал на «караул» внимания, думая о предстоящем разговоре.
Неожиданно из темного прохода послышался женский голос — скулящий, жалкий. Из-за занавеси вылетела девушка, одетая в простое синее платье, а следом за ней — воин в гвардейской форме. Он схватил девушку за руку, и та снова вскрикнула.
Куланн остановился. Стражники тоже. Гвардеец обернулся на них и опешил. Однако руку девушки так и не выпустил.
— Что уставился? — грубо спросил он у Куланна. Не одним наемникам развлекаться.
— Что-то ты запоздал с грабежом, — хмыкнул Куланн. — Война закончилась, замок принадлежит Бресу.
— Вот именно, Бресу и его верным солдатам, — нагло заявил гвардеец. — Ты кто вообще, чтобы мне указывать?
— Тысячник вольных воинов, Куланн, — ответил Куланн. — Меня еще называют Две Половины. Может, слышал?
Гвардеец вытаращил глаза, побледнел и сглотнул. Куланн возвышался над ним, словно башня. Наемник нехорошо ухмыльнулся в светлые усы, краем глаза заметив, что девушка тоже смотрит на него с ужасом.
— Сдается мне, госпоже ты не нравишься.
— Это не госпожа, а певичка, — огрызнулся гвардеец. — Поет при дворе. И я вовсе не…
— Милая, ты хочешь его? — спросил у девушки Куланн.
Девушка покачала головой. Глаза у нее были чудесные — большие, синие, словно апрельское небо. Личико приятное, но ничем не примечательное.
— Я иду к Брайену и — можешь не сомневаться — расскажу ему, как гвардейцы Бреса паскудничают в его же дворце, — сказал Куланн.
— Лорду Брайену плевать на эту шлюху и на остальных, хоть бы я перетрахал их всех, — заявил гвардеец, но девушку отпустил.
Она замерла, растирая запястье.
— Все может быть, — согласился Куланн. — Но на тебя, подозреваю, ему тоже наплевать. Как думаешь, он сильно расстроится, если я тебе шею сверну?
Гвардеец выхватил меч, и тут же зазвенели, вылетая из ножен, клинки обоих стражников. Куланн рассмеялся — беззвучно, только грудь и плечи вздрагивали.
— Вы впрямь хотите, чтобы я здесь все кровью залил? — спросил он, ухмыляясь в усы. — Думаю, лорду Брайену это не понравится. Три изрубленных в куски трупа прямо во дворце. Стены и пол долго отмывать придется. А если еще и на потолок попадет…
Гвардеец издал невнятный звук и исчез в боковом проходе. Стражники почувствовали себя идиотами.
— Уберите мечи, — обратился к ним Куланн. — Не годится обнажать клинки, если не собираетесь ими поработать.
Взгляд Куланна потяжелел, плечи напряглись. Стражники переглянулись. Девушка стояла не шелохнувшись.
— Поди ко мне, милая, — обернулся на нее Куланн.
Девушка робко приблизилась. Она была бледна, в глазах стояли слезы.
— Как тебя зовут, милая?
— Эйнли, — дрожащим голосом произнесла девушка.
— Ты правда умеешь петь? — ласково спросил наемник.
— Д-да… я пою на праздниках, — пролепетала Эйнли.
— Это хорошо, — улыбнулся Куланн. — Моя сестра тоже любила петь… Если тебя будут обижать, приходи в «Золотого Льва». Я там пью по вечерам. Назовешь мне — кто, и я подарю тебе их головы.
Наемник подмигнул остекленевшей от испуга Эйнли и пошел дальше. Стражники затопали следом.
Брайен был в своих покоях. Куланн долго препирался с его личной охраной в дверях, но наконец о нем доложили, и временный правитель покоренной столицы велел пропустить посетителя.
— Если ты тоже по поводу этих недоумков, то нет, — бросил Брайен, не успел Куланн войти. — Если сами не можете своих разгильдяев угомонить, то это сделаю я. Мне не нужны волнения в городе, драки наемников и лишние грабежи.
— Да перестань, они просто сцепились из-за девки, — нахмурился Куланн. — Твои гвардейцы дерутся каждую ночь в кабаках и тех же борделях.
— И потом сидят в карцере.
— Я поговорю с парнями, завтра общий сбор созову. Больше этого не повторится.
— А если повторится? — поднял бровь Брайен.
— Если повторится, то следующих посадишь в тюрьму и высечешь плетьми, я слова не скажу, — пообещал Куланн.
— Ладно, — помолчав, сказал Брайен. — Вы, наемники, слишком наглые, но что с вас взять? Скажи, чтобы позвали Даэрта. Передай ему, что я разрешил их выпустить. Но следующие, кто затеет драку, ответят по всей строгости.
Куланн ухмыльнулся, отвесил поклон и неторопливо удалился.