- Вашими бы устами...
Бежали минуты, ползли часы - мы продолжали свой путь на запад. Холмистый берег проплывал мимо нас, сверкая молодой зеленью. Солнце поднималось всё выше; косая тень от трубы скользила по волнам. Пассажиры, смеясь, бродили по палубе, садились за столики, заказывали лимонад и вино, а я пытался предугадать, что ждёт нас в финале этого путешествия...
Скалы появились на горизонте во втором часу пополудни и стали быстро расти в размерах. В ярком солнечном свете они не казались мрачными - скорее, от них веяло древней равнодушной усталостью.
Один из утёсов, как и в недавнем сне, возвышался над остальными, напоминая рукотворную башню. Но "башня" эта была изрядно побита временем - её силуэт утратил хищную резкость, скруглился по краям, порождая ощущение дряхлости. Хотя, возможно, всё дело было в не слишком удачном ракурсе.
Кроме трактира на берегу имелась убогая сувенирная лавка, где продавали морские раковины и морские же синеватые голыши с причудливыми разводами, а также игрушечные остроги с костяными зубцами. Двое пацанят (по виду - братья-погодки) бросились к путешественникам, предлагая себя в качестве гидов.
Мы с Лизой переглянулись и направились прямо к скалам.
У подножья рос корявый кустарник, едва успевший зазеленеть. "Башня" имела почти отвесные стены - взобраться по ним смогли бы разве что скалолазы со снаряжением. Тропинка, петлявшая среди валунов, вела к соседней скале. Та была не особенно высока и смахивала на перевёрнутый тазик - по пологому склону мы без труда взошли на её вершину; открылся неплохой вид на бухту, причал и берег, по которому слонялся народ. Я несколько минут любовался, а потом обернулся к Елизавете, чтобы спросить, что она собирается делать дальше.
Лиза стояла, полуприкрыв глаза и прислушиваясь к чему-то.
- Я чувствую... - сказала она. - Не могу толком объяснить, но здесь действительно что-то есть... Какая-то сила - старая, плесневелая и застывшая... Как будто её оставили в погребе и забыли...
- Да? А я ничего такого не ощущаю.
- Погодите, сейчас проверим...
Она достала стынь-каплю и стала всматриваться в неё. Я тоже напряг зрение - и вроде бы различил мерцание, мутное и размытое. Так мог бы гореть фонарик, который кто-то умудрился зажечь под слоем речного льда.
Порыв холодного ветра хлестнул нас жёстко, наотмашь. Мы вздрогнули и посмотрели на небо - погода портилась, к бухте подтягивалась белёсая туча. Елизавета, пошатнувшись, опёрлась на мою руку:
- Что-то голова закружилась, Всеволод... Подташнивает...
- Присядем - вон подходящий камень...
Лиза несколько раз глубоко вздохнула, подставила лицо ветру. Хотела что-то ещё сказать, но тут послышался смех, и появилась компания молодёжи, приплывшая с нами на "Буревестнике". Франт в пиджаке с искрой, заметив нас, отсалютовал:
- Привет отважным первопроходцам! Вы не в обиде, что мы нарушили ваше уединение? Славное тут местечко...
Мы с Лизой изобразили улыбки. Она шепнула мне:
- Вернёмся на берег. Тут теперь слишком людно.
- Вам уже лучше?
- Да. Минутная слабость - может, укачало на пароходе...
Судя по тону, сама она не очень-то верила в эту версию, но я кивнул и поддакнул. Мы спустились по тропинке, вышли к причалу - и тут над нашими головами раскатисто громыхнуло. Ледяная горошина, шлёпнувшись откуда-то сверху, разбилась о дощатый настил.
- Ого! - сказал я. - Гроза, да ещё и с градом! Поторопимся, Лиза!
Мы быстро взошли по сходням, юркнули на крытую палубу. Нашему примеру последовали ещё несколько человек, другие отскочили к трактиру; взвизгнула какая-то барышня. Со стороны скал бежала компания под предводительством болтливого франта.
Туча утвердилась прямо над нами; стало неестественно тихо. В этой тишине последние бегуны, теряя шляпы и задыхаясь, ввалились под трактирный навес. Народ, следивший за ними с палубы, облегчённо выдохнул, раздались одобрительные смешки...
И в это мгновенье тучу будто вспороли.
Град хлынул сплошным потоком. Белые шарики размером с крупную вишню колотили по бортам "Буревестника", по кожухам и навесам, по крыше рубки, по причалу и сходням. Слитный стук превращался в грохот, грозя разорвать барабанные перепонки. Вода вокруг судна будто вскипела, пространство сжалось, воздух стремительно охлаждался. Ледяной отвесный пунктир слился в сплошной непроглядный полог, за которым исчезли скалы и постройки на берегу.
Люди на палубе ошеломлённо смолкли. Пассажиры, члены команды, обслуга - все застыли вперемешку у борта. Слева от меня стоял угрюмый худощавый матрос - парень лет восемнадцати; справа испуганно жалась Лиза. Желая подбодрить девочку, я приобнял её, заглянул в лицо - и ощутил, как волосы поднимаются у меня на затылке.
Глаза у Елизаветы покрылись тончайшей наледью.
ГЛАВА 9
- Лиза! - позвал я. - Вы меня слышите?
Она повернула голову, моргнула - и зрачки её снова стали нормальными. Теперь я уже не поручился бы, что наледь существовала на самом деле. Слишком зыбкой стала в последние дни граница реальности...
- Опять головокружение... - пожаловалась моя юная спутница. - Не понимаю, что со мной...
Мы выбрались из толчеи у фальшборта, и Лиза опустилась на стул. Я собрался принести ей воды, но меня опередил тот самый парень-матрос, оказавшийся рядом с нами, - он услышал слова девчонки и теперь протягивал ей небольшую флягу. Елизавета благодарно кивнула, сделала изрядный глоток:
- Ух, какая вода холодная! Прямо как с ледника... Спасибо...
Матрос кивнул и снова отошёл к борту. Только тут я сообразил, что больше не слышу грохота; град прекратился так же внезапно, как и начался минуту назад. Люди, стремясь загладить смущение от собственного испуга, возбуждённо переговаривались, смеялись преувеличенно громко. Все присутствующие сходились во мнении, что теперь-то уж путешествие запомнится непременно.
Я выглянул из-под крыши наружу. Туча быстро развеивалась, исчезала на фоне синего неба. Солнце, опомнившись, поливало лучами берег, засыпанный слоем льда.
Пароход, к счастью, серьёзно не пострадал, хоть и выглядел теперь ещё более потрёпанным, чем перед началом рейса. Команда, вооружившись швабрами и лопатами, сгребала градины с открытых участков палубы и выбрасывала за борт. Работали споро, с некоторым даже весёлым остервенением, радуясь восстановленному контролю над ситуацией.
Когда "Буревестник" лёг на обратный курс, Лиза чувствовала себя уже вполне бодро. Правда, сделалась молчаливой и о чём-то сосредоточенно размышляла. На мой вопрос, как расценить недавний удар стихии, она ответила:
- Вряд ли, конечно, это была случайность. Скалы, скорее всего, среагировали на то, что я притащила туда стынь-каплю. Разбередила там что-то... Но я нисколько не сожалею - мы ведь не можем сидеть на месте и ничего не делать... И вообще, после града я стала лучше соображать - он мне как будто ум слегка остудил... Я теперь чётче вижу некоторые вещи...
- Какие же, позвольте спросить?
- Ну, я их и раньше знала, просто не обобщала... Не ждите ничего сногсшибательного - так, попутные наблюдения... Вот мне, к примеру, припомнилось, что свои приключения я обсуждала подробно лишь с четырьмя людьми - с Митей, с учителем, с ротмистром и, наконец, с вами. Теперь смотрите: у Митяя чар вообще нет, у магистра - стихия воздуха, у ротмистра - огонь, у вас - способности менталиста, пусть и зачаточные, почти нулевые... Менталист - это работа с живой материей... Вы следите за логикой?
- Да, но пока не понял, к чему вы клоните.
- Если брать последние месяцы, то серьёзную роль в моей жизни сыграли люди, которых можно причислить... ну, что ли, к четырём базовым категориям, хоть это и отдаёт канцелярщиной... Причём, заметьте, по одному на каждый сезон - лето, осень, зима, весна...
- И какой из этого вывод?
- Пока не знаю. Но это наверняка имеет какой-то смысл... Да, и вот ещё что... Все эти виды колдовства - современные, а раньше были только вода и лёд... В общем, фактов набралось уже много - теперь надо поднапрячься и свести их все воедино... Понять бы ещё, как это сделать...
Когда мы вернулись в порт, солнце уже опустилось в море; закатное зарево за кормой угасало. Мы с Лизой сошли на берег, добрались до паромной пристани и переправились через реку. Сумерки наполнили мир ощущением ирреальности, дразнили переутомившийся разум. В какой-то момент мне даже почудилось, что за плечом до сих пор маячит тот матрос с "Буревестника", который поил Елизавету водой. Я обернулся, но никого, конечно же, не увидел...
- Лиза, - сказал я, когда мы садились в вагончик конки, - только не говорите, что сейчас мы опять отправимся к Виктуару.
- Именно туда! - она улыбнулась. - Всё надо доводить до конца!
- Вы - юная безжалостная тиранка! Можно лишь посочувствовать вашему будущему супругу...
- А, то есть вы вот так ненавязчиво намекаете, что от вас предложений руки и сердца можно не ждать?
- Даже и не надейтесь...
Шутливая пикировка помогла немного расслабиться. Город, увитый ожерельями фонарей, наслаждался весенним вечером, люди на улицах казались беззаботными и довольными - и очень хотелось верить, что ледяная жуть, преследовавшая нас в последние дни, растворится в этом уюте, обернётся смешным недоразумением...
- Он здесь! - воскликнула Лиза на очередной остановке.
- Что? - я невольно вздрогнул.
- Выходим, Всеволод! Скорее, скорее!
Она потянула меня за рукав, и мы в последний момент успели выскочить из вагона. Я осмотрелся - мы находились у студенческого трактира, возле которого я вчера случайно выследил Виктуара. Сейчас, однако, знакомых лиц на улице не было.
- Он внутри! - заявила Елизавета. - Там, в кабаке!
- Почему вы так думаете?
- Трудно объяснить... Просто чувствую, ощущаю его присутствие... Вроде как холодком повеяло...
- Таких способностей у вас раньше, по-моему, не было.
- Наверное, повлияла сегодняшняя поездка... Но ощущение очень чёткое! Я готова поспорить, что не ошиблась!