И вот тогда-то случилось самое странное.
Не знаю, откуда мне это на язык навернулось, но я выпалил:
- Покажи свою суть!
Он замер на полушаге - крылья в стороны растопырились, клюв так и не закрылся, взгляд остекленел. При этом в перьях что-то поблёскивает. Я присмотрелся и чувствую - у меня едет крыша.
Потому что кречет весь изо льда.
ГЛАВА 6
Попытайтесь такое вообразить - солнце жжёт как остервенелое, даже мухам невмоготу, а перед вами стоит ледяная статуя и не тает. Трава вокруг неё побелела, покрылась инеем. Как бы вы себя повели? Вот и я сижу истуканом, мысли в голове раскрошились, а Лиза, в меня вцепившись, из-за плеча выглядывает. Но, надо отдать ей должное, опомнилась первая:
- Митя, признавайся сейчас же - как ты это сделал?!
- Спроси что попроще. Как-то оно само собой получилось.
- Что значит - само собой?
- То и значит. Не знаю я! Просто понял вдруг, что надо ему сказать...
- Действовал по наитию? Так, погоди...
Тут до меня дошло, что мы с ней почему-то говорим шёпотом, будто боимся, что кречет от наших голосов разморозится. Я сразу представил, как мы сейчас со стороны выглядим все втроём, не удержался и хрюкнул. Лиза мне:
- Ты чего?
- Да так, не обращай внимания.
Она поднялась, подошла к летуну поближе, хотя трогать остереглась. Рассмотрела его так и эдак, потом спрашивает:
- Есть у тебя догадки, почему он вообще напал?
- Да вот прикидываю - не вчерашний ли это вражина в пернатого превратился? Кличка у него - Кречет.
- Не говори глупостей, таких чар в природе не существует. А вот подчинить птицу, чтобы направить её полёт и посмотреть её глазами, вполне возможно, хотя и трудно... Ну да, если птица под контролем, то нападение вполне объяснимо - просто мне сразу в голову не пришло... Видимо, у твоего "вражины" есть соответствующие таланты. Может, из-за них и получил своё прозвище.
- Ладно, пусть даже сам он не превращался, а только контролировал - всё равно хорошего мало. Получается, они за нами следят.
- Ты прав, новость неприятная. С другой стороны, она подтверждает, что мы на верном пути. Иначе зачем бы они тратили силы на эту слежку? Да, Митя, они боятся, что стынь-капля вот-вот сработает!
- Откуда они вообще про неё узнали, про эту каплю?
- Ты о ней дома упоминал?
- Сегодня сказал Вячеславу, брату, чтоб он остальным родичам передал.
- Ну вот, видишь. А наши противники, вероятно, подслушивают, о чём у вас говорится дома. Это несложно, раз уж они могут колдовать. "Уши" установили и пользуются...
Меня сомнения взяли:
- Думаешь? С каким-то уж слишком большим размахом они за нас принялись.
- Деньги-то на кону серьёзные. К тому же ты сам рассказывал, что этот Кречет сразу обратил на тебя внимание. Может, действительно почувствовал в тебе что-то, способности какие-нибудь...
- Способности? К волшбе, что ли?
Она как-то странно на меня посмотрела:
- Тут, Митя, не просто волшба...
- В смысле?
Лиза пальцем ткнула в сторону кречета:
- Ледяные чары. Их существование признаётся, но только теоретически. Считается, что людям они недоступны в принципе.
- Почему это?
- Я тебе объясню, но сначала давай отсюда уйдём. А то очень уж неуютно рядом с этим замороженным чудищем.
И опять мы с ней пошли по дороге, только уже не так беспечно, как раньше. То и дело оглядываемся - вдруг за нами конных пошлют, раз уж узнали, где мы? Да и вообще, становится ясно, что затея с нашим походом накрывается медным тазом. Останемся возле реки - поймают, уйдём подальше от берега - не сможем колдовать со стынь-каплей. И как тут быть?
Говорю Лизе:
- Может, домой пойдёшь? Тебя не тронут, ты ни при чём...
- Снова решил от меня отделаться?
- Ты же видишь - забавы кончились.
- Теперь я тем более не уйду - и на этом закроем тему. А вот кое-какие меры, чтобы нас не нашли, придётся принять, причём как можно скорее. Только давай сначала найдём укромное место.
Зашли с ней в ивняк и сели под старым толстенным деревом - кора на нём вся в морщинах. Лиза развязала свой наплечный мешочек и принялась в нём рыться, а попутно призналась:
- Мне стыдно, что этот кречет так меня напугал. Я много читала про зачарованных животных и птиц, которые выполняют волю хозяина, но это было как-то абстрактно. А когда такое вот чудо-юдо прямо к тебе бросается, впечатление совершенно другое - до сих пор мурашки по коже.
- Да, - отвечаю, - такая тварь кого угодно доведёт до икоты.
Лизавета достаёт складной ножик (маленький, девчачий какой-то - на заказ, наверно, для неё сделали), а потом ещё и спички. Я удивляюсь:
- Чего это ты надумала?
- Вот, смотри.
Показывает мне браслет на запястье - но не золотой или там серебряный, а матерчатый с вышивкой, красно-жёлтые узоры на синем фоне. Стянула его с руки, погладила бережно и вздохнула:
- Эту вещь мне подарили родители на прощание. В ней заключена сила, которую можно использовать для защиты, но только один-единственный раз. Меня специально предупредили, что делать это нужно лишь в крайнем случае, когда реально угрожает опасность. Сейчас, по-моему, пора.
Я, конечно, мог бы спросить - и не жалко тратить такую ценность? Но знаю уже - её не отговоришь. Поэтому наблюдаю.
Она поколебалась немного, потом набрала в грудь воздуха, как перед прыжком в холодную воду, и перерезала свой браслет. Ленту, которая получилась, взяла за кончик, а мне протянула спичечный коробок:
- Поджигай аккуратно.
Я спичкой чиркнул и поднёс огонёк. Лента загорелась не сразу, будто ждала, что мы передумаем, - секунд, пожалуй, десять прошло. Но всё-таки, вижу, пламя поползло потихоньку. Лиза, присев на корточки, ленту положила на землю и поднесла к ней сверху ладонь. Командует:
- Сделай так же.
Я послушался. Сидим с ней, как будто руки над костром греем. Странно, огонёк вроде крошечный, но жар от него такой, что по сравнению с ним даже зной вокруг кажется прохладой. Воздух под ладонями заструился, неприятно щекочет.
- Сейчас будет больно, - говорит Лизавета.
Обрадовала, ага.
А через секунду воздух взбесился.
Из догоревшей ленты родился вихрь, крутанулся вокруг нас и ошпарил - мне показалось, что всё тело проскребли тёркой, от пяток и до макушки. У меня от боли аж матюги позастревали в горле, только стон получился, а сердце пропустило удар.
Спасибо хоть, всё это продолжалось недолго, буквально пару мгновений. Вихрь, обжёгший нас, сгинул, а мы с Лизой остались сидеть, выпучив глаза и разинув рты. Я отдышался и интересуюсь вежливо:
- Что за хрень?
- Мы теперь, - отвечает, - в защитном коконе. Свет вокруг особым образом преломляется, и нас никто не может увидеть, пока мы сами не пожелаем.
- И надолго это?
- По идее - на сутки. Но чары рассчитаны на одного человека, а мы их применили вдвоём. Значит, и действовать будут меньше - примерно до завтрашнего рассвета, я думаю. Это если непрерывно использовать.
- Это где ж такие штуковины делают, интересно?
- На материке, - отвечает Лиза. - Это чары высшего класса - штучный товар, который стоит целое состояние. Но мои родители раньше могли себе такое позволить - и денег никогда не жалели, если вещь действительно ценная. Ну что, пошли дальше?
Сунула нож со спичками обратно и мешок, и мы вернулись с ней на дорогу, где пыль и солнце. Я говорю:
- А вот мой отец колдовству не доверяет вообще. Считает, что оно никогда не действует так, как нужно, а платить за него приходится не только деньгами. Поэтому, дескать, надо надеяться на себя, на свой ум.
- Он по-своему прав. Чары - очень коварная штука, Митя, особенно в неумелых руках. И чем они сложнее, тем опаснее с ними связываться.
- Вот, кстати, объясни мне наконец разницу. Невидимый кокон для тебя в порядке вещей, а ледяная птица огорошила - дальше некуда. У меня уже мозги закипают от этих тонкостей.
- Ладно, сейчас попробую.
Пока мы умствовали, навстречу катила телега с сеном, а теперь мы с ней поравнялись. Мужик-хозяин - на нас вообще ноль внимания: одной рукой вожжи держит, а другой, задрав рубаху, пузо почёсывает. Голову даже не повернул. Мы с Лизой переглянулись - ага, работает кокон! Сразу повеселее стало.
- Так вот, - говорит Лизавета, - насчёт того, какие бывают чары. Многое ты наверняка и сам знаешь - сталкивался или слышал чьи-то рассказы, просто не разложил по полочкам. Тут всё достаточно просто, на самом деле. Люди способны колдовать с воздухом, с живой материей и с огнём. Ну, воздушное колдовство - это как раз наш кокон...
- Да, - соглашаюсь, - а ещё вчера тот хмырь возле дуба меня ветром к себе пригнал, чтобы письмецо передать.
- Вот-вот. Живая материя - это тоже понятно: всё, что бегает, летает, растёт. Вспомни, к примеру, подчинённую птицу. Или подземный ход, который я тебе показала...
- Когда земля расступилась? Погоди, а разве она живая?
- Плодородная почва пронизана корнями растений, наполнена перегноем. Поэтому она, при определённом умении, тоже годится.
- Говорят, и людей можно подчинять?
- Можно, но тут мы уже вступаем в очень тёмную область. Чтобы обрести контроль над другим разумным созданием, надо и самому пожертвовать чем-то важным, да ещё и совершить при этом какой-то жуткий обряд. Подробностей я не знаю, мне учитель не рассказал, а книги на эту тему - все под запретом.
- Ясно. Про огонь не буду спрашивать - видел как-то на ярмарке, что с факелами творят. Впечатляет.
- Да, эффектное зрелище. Итак, ещё раз - воздух, огонь, живая материя. Всё это более или менее на слуху. А теперь вспомни - ты хоть раз слышал что-нибудь о колдовстве с водой?
Я репу почесал. А ведь правда - ничего такого не вспоминается, если не считать тех самых легенд про реку, которая исполняет желания. Даже на ярмарках, где народ развлекают, фокусов с водой не увидишь. Странно, если задуматься.
Так я Лизавете и заявил. Она кивает: