без ума от тайных ходов. Прикидываем, что мы с тобой находимся не так далеко от телепорта. (А если предположить, что, бегая от Искристого Перепляса, мы могли завернуть в обратную сторону, то, может, и вообще очень близко.) Подмечаем, что эта хижина стоит очень странно: тупо посреди леса. Не у реки, не у опушки – максимально нелогично. Зачем же ещё её здесь строить, если не ради шикарного подземелья и… личного коридора к телепорту? Подумав обо всём этом, я прикинул, где может находиться тайный ход, подбежал к единственной подходящей стене, увидел, что один камень аж лоснится от частых прикосновений – и та-да! Готово.
Берти торжественно вытянул обе руки в сторону тёмного зева. Казалось, у коридора отвисла челюсть. Как и у меня.
– Темп твоих мыслей меня даже немного пугает, – я моргнула. – Предупредил бы заранее, что ты гений, Голден-Халла, кто ж так делает-то?..
– Я тебя сейчас добью, хорошо? – подмигнул сыщик. – Последняя гипотеза. Что, если это не мы с тобой активировали телепорт в Асулене, а хозяин хижины перенёсся туда в тот момент, когда мы оказались на площадке – и нас с ним просто поменяло местами? И именно поэтому мы не смогли ничего сделать здесь, в лесу: мы не знаем, как активировать его заклинание.
– Идеально, – только и смогла выдохнуть я. А потом помрачнела. – Правда, это значит, что наш увлечённый охотник на нежить, вероятно, уже мёртв. Он же тогда выпал прямо к одиноким теням в объятия.
С сияющего, как монетка, лица Голден-Халлы мигом сошла вся лучезарность.
– Прах. Вот до этого я додуматься не успел.
Я подняла взгляд к выходу из подземелья.
– Что будем делать теперь?
– Хороший вопрос… Давай я принесу наши сумки, а то сама знаешь: в моей есть кое-что важное, – Берти понизил голос, намекая на сундук с колокольчиками, – и там решим.
Пока его не было, я снова склонилась над картой.
Помимо всего, уже проанализированного Голден-Халлой, на ней имелся ещё один камешек – на сей раз уютного зелёного цвета.
– Берти, а что обозначает он, как ты думаешь? – спросила я, почувствовав на лестнице шевеление.
Но… Вместо ответа раздался громкий скрежет: люк в подземелье резко задвинулся.
– Я не Берти, – сказали позади меня.
14. Нив
Его Высокопреосвященство Ноа де Винтервилль сегодня икал целый час между пятью и шестью вечера. Было очень сложно изображать, что я не замечаю этого, но я справился. Видимо, кто-то особенно усердно вспоминал нашего архиепископа. Интересно, кто?
Я резко обернулась.
У подножия лестницы стояла девушка в длинном свободном платье. Тени вокруг неё сгущались, а свет мерк. Весь её облик был расплывчатым, серым и мутным, как грязная вода, и я с трудом разбирала, где заканчивается девушка и начинается её тень. Не удавалось рассмотреть и черты лица: стоило сфокусироваться на глазах, как они таяли, превращаясь в чёрные провалы, перевести взгляд на губы – и они растворялись, заставляя смаргивать морок. Её руки и ноги были видны не до конца: часть стопы, острый локоть, теряющиеся в сумраке пальцы, медленно тянущиеся к ближайшей свече и гасящие её лёгким прикосновением…
Вот и наше привидение.
– Что ты сделала с моим спутником? – Я сжала кулаки.
Девушка наклонила голову и ответила вопросом на вопрос:
– Зачем вы спустились сюда? Невежливо вламываться туда, куда вас не приглашали.
Хотя её голос и был тихим, она не говорила шёпотом. Скорее, это напоминало звук, доносящийся издалека.
Призрачная гостья сделала несколько шагов ко мне. Я почувствовала, как руки покрываются гусиной кожей, а дыхание перехватывает. У привидения не было собственного тепла, и оно высасывало его из всего живого, до чего могло дотянуться. Чем ближе подступала девушка, тем яснее становились её контуры и тем холоднее делалось у меня внутри. Пламя свечей заплясало, как если бы в подземелье подул ветер. Глаза призрака стали бесконечно чёрными, на его скулах и руках проступили тёмные пятна – кажется, при жизни там были страшные раны…
– Я детектив, и любопытство – мой главный порок, – призналась я. – Хотя в некоторых ситуациях оно может сохранить жизнь.
– Или оборвать её, – эхом возразило привидение.
– Это угроза? – Я сделала шаг вбок, но мне не удалось отстраниться: девушка шагнула одновременно со мной, копируя мои движения и не сводя с меня глаз.
Стеклянные колбы в книжном шкафу мелко задрожали, одна из них выпала и разбилась.
– Нет. Но я не хочу, чтобы вы оклеветали моего напарника или причинили ему вред.
– И в мыслях не было. – Я покачала головой. Потом нахмурилась: – Ты… Ты слышала конец нашего диалога? Про телепорт и то, что если твой друг поменялся с нами местами, то он попал в беду?
Я, конечно, нехило рисковала, говоря это. Привидение и так было настроено недружелюбно – и опечалить его могло быть равно тому, что и взбесить. Но мне показалось честным сразу расставить все палочки над рунами.
– С ним всё в порядке, – без сомнений отозвалась призрачная девушка. А потом сделала шаг вперёд, отчего моё сердце стало биться гораздо медленнее, а кончики пальцев онемели.
В подземелье погасли все свечи, кроме той, что стояла у меня за спиной. Я потянулась рукой назад и, на ощупь выдернув из карты одну булавку, выставила её перед собой.
– Мне доступно только одно средство против привидений, – предупредила я. – И этот заговор, увы, не сковывает вас, а уничтожает остатки вашей искры. Я не хочу тебя развеивать, но мне придётся сделать это, если ты попробуешь причинить мне вред – и не ответишь наконец, где мой спутник.
Девушка наклонила голову набок, будто оценивая варианты. И в этот же момент раздался дикий грохот: каменный люк буквально отлетел в сторону, раздался быстрый топот, щелчок пальцев, свечи снова вспыхнули высоким шипящим пламенем – и вот внизу лестницы уже стоял Голден-Халла с неоформленным красным клубом магии в руках.
– Привет! Я тут! – сказал он куда дружелюбнее, чем можно было ожидать при столь эффектном появлении. – Призрак, а давай попробуем познакомиться заново? Уверен, наши отношения могут сложиться гораздо лучше – стоит только дать им второй шанс. Исходные данные-то были шикарные: ты спасла нас от Перепляса, а мы перемыли всю посуду в доме. Похоже на начало хорошей дружбы, как по мне.
– Так и зачем нужно было всё портить? – глухо отозвалось привидение.
– Ну мы же люди. – Голден-Халла улыбнулся, гася боевое заклинание. – Ужасно несовершенные, если вдуматься, существа.
Я демонстративно опустила булавку на стол и подняла открытые ладони.
– Прости меня за то, что сунула нос не в своё дело. По несовершенности я, наверное, рекордсмен.
– Как ловко ты находишь нестандартные поводы для хвастовства! – неожиданно рассмеялся Берти, и я с улыбкой ему подмигнула.
Призрачная девушка перевела бездонный взгляд с Голден-Халлы на меня и обратно, явно удивлённая тем, как шустро мы расслабились. Ну, собственно, мои претензии к ней иссякли в тот же момент, как выяснилось, что она не навредила Берти. Наконец призрак отошёл от меня, и я с шумом вдохнула, почувствовав, как сердце вновь забилось в нормальном темпе.
– И ты прости, что я стала забирать твоё тепло, – шелестяще сказала девушка. – Без источника мне бы не хватило сил проявиться.
– Ничего. Я попробовала себя в новом амплуа – источник, говоришь?.. Значит, день уже прожит не зря, – отмахнулась я, потирая грудь. – А если ты расскажешь нам о своём напарнике – очень уж он интересная личность, судя по всему, – то будет совсем сказочно.
Привидение кивнуло.
В общем-то, поднявшись из подземелья, мы действительно попробовали начать всё сначала: и для этого дружно сели завтракать.
Ну и что, что на часах нет шести утра, за окном до сих пор темно, а мы с Голден-Халлой, судя по синякам под глазами, входим в большие долги перед собственными организмами? В любом случае под горячий хлеб с маслом и кофе, дополненный кружевами сливок, разговоры о магии идут куда лучше.
Изредка призрачная девушка уже санкционированно тянулась то к моей руке, то к руке Голден-Халлы – и хотя мы вздрагивали, чуть не расплёскивая напитки, это позволяло нашей собеседнице оставаться видимой. И да: это было её едой, раз уж кофе призрачному рту не даётся.
Как оказалось, привидение пользовалось зеркалом как средством связи именно потому, что его собственных сил не хватало на постоянное сохранение облика.
Подпитанная нашей энергией, девушка проявилась яснее: теперь за пятнами глубоких ран можно было различить миловидные черты лица с грустными карими глазами, рассмотреть русые волосы, заплетённые в две длинные косы, и вышитый узор на платье.
– Меня зовут Нив Кройшпаль, – рассказывала нам обитательница избушки. – Я из племени скальников. Мой отец был шаманом, и я тоже постигала науку общения с духами. Когда мне исполнилось двадцать шесть лет, я отправилась в столицу, чтобы дальше учиться колдовству там. Я ехала одна, мне хотелось добраться как можно скорее, и поэтому я пренебрегала отдыхом. Один раз я заснула на высокогорной дороге в зимней зоне. Был сильный снегопад, и моя лошадь оступилась. Мы упали со скалы и разбились. Мне было так горько из-за собственной несвоевременной смерти и из-за того, что моё тело не смогут найти, что мне удалось остаться в форме привидения. Но я была слаба и не могла далеко уйти от места собственной гибели. И вот однажды меня нашёл Голат.
– Так зовут хозяина избушки? – уточнила я.
– Да. Он уже был охотником на нежить к тому моменту, а ещё – помогал таким, как я. В Седых горах происходит много случайных смертей, больше, чем где бы то ни было в Лайонассе. Голат вернул моё тело домой. Я была благодарна ему – и за то, что мой народ узнал правду о моём исчезновении, и за то, что не переродилась в нежить, как здесь часто случается с ненайденными мертвецами… Я бы не хотела этого. Но и уходить мне не хотелось – ведь я прожила так мало. Поэтому я осталась с Голатом и помогаю ему всем, чем могу.