Варги мигом потеряли к Силграсу всякий интерес: как дворовые псы, они тявкали и крутились, пытаясь понять, что это такое их щиплет под самой шерстью, что это кусает и жжёт – везде, даже в самых укромных местах. Очень быстро непобедимая стая обратилась скулящей, растерянной сворой, мечтающей поскорее свалить в туман.
Авалати так и сидел на снегу, сжимая разодранное плечо.
– Пип! Пи-и-и-ип! – доложил обстановку «его» снуи.
«До полнолуния мы будем патрулировать окрестности, чтобы они не приближались. Наших совместных сил хватит на то, чтобы вовремя отгонять их, мастер».
– Да я же говорил тебе не лезть… – начал было Силграс, но оборвал себя на середине фразы.
Если бы не снуи, он был бы уже мёртв. Если бы не снуи, он бы и сундук не нашёл, и помощниками не разжился, и ещё много-много «не».
Крохотная феечка висела перед ним, выпятив грудь колесом, но в то же время готовая в любой момент втянуть голову в плечи – едва Силграс начнёт привычно язвить и ворчать.
Авалати вздохнул и подставил указательный палец так, чтобы снуи, ударив по нему ладонью, тем самым дал ему «пять».
– Спасибо тебе большое. Я буду очень рад, если вы поможете мне оборонять деревню.
– Пи-и-и-ип! – ликующе заверещал снуи и тотчас стал раздавать соплеменникам указания.
Авалати не знал, в какой момент его крохотный помощник превратился из изгоя в лидера, но подозревал, что это могло быть как-то связано с их сотрудничеством.
Феи разлетелись кто куда, а Силграс пошёл обратно в Долину Колокольчиков. Этим вечером он впервые приготовил ужин на двоих – и порция снуи была так велика, что тот долго восторженно летал вокруг неё, а потом бросился Авалати на шею и что-то крайне невнятно щебетал, распластавшись вдоль сонной артерии – будь это не снуи, с которыми они уже прошли огонь и воду, Силграс бы напрягся.
Боги-хранители, он так радуется какой-то еде?..
Силграсу стало стыдно за своё прежнее равнодушие. Гневно раздув ноздри, он двумя пальцами деловито отодрал от себя феечку.
– Я не понимаю, – насупился он. – Ты там просто от избытка чувств пищишь или правда что-то сказать пытаешься? Вроде бы второе. Но ни сажи не разберёшь же. Говори нормально.
И тут снуи… покраснел. Его взгляд испуганно заметался по комнате, он дёрнулся, явно желая смотаться отсюда куда подальше, но Силграс держал его крепко.
– Пип… – проблеял снуи, опустив голову. – Пи-пири-пип…
«Мастер Силграс, я бы хотел, чтобы ты… дал мне имя».
У Силграса отвисла челюсть. Какое-то время он так и стоял с открытым ртом и хлопал глазами.
Просьба об имени – это величайшее доверие, которое снежная фея может оказать кому-либо. И величайшая честь, крайняя редкость. Это признание семьёй и авторитетом, тем, кого никогда не предашь и на кого всегда будешь равняться. Признание кем-то очень важным и… хорошим.
– Ладно, – Силграс всё же кое-как собрался с силами. – Это здорово. Да. Спасибо. Я… не ожидал.
Ох, ну что за косноязычие…
Снуи уже успокоился и теперь безропотно ждал, так и болтаясь в пальцах мастера. Силграс сосредоточенно думал.
Ответственная миссия. Слишком ответственная, пожалуй!
Но наконец он распахнул глаза и торжественно произнёс:
– Я нарекаю тебя Уайли! Тебе нравится это имя… Уайли?
Такой искренней улыбки на лице Авалати снуи ещё не видел. Чуть не лопнув от гордости – и за восхитительное новоприобретённое имя, и за то, что нечаянно порадовал вечно мучающегося мастера, – Уайли со знанием дела подтвердил:
– Пип!
34. Сонное Облако
Если всё плохо и ты не знаешь, как с этим быть, начни делать хоть что-нибудь, что угодно, и тебе станет легче.
Подступил закат, и на дороге наконец появился указатель на деревню Сонное Облако, где, по идее, мы должны были увидеться с Хеголой Тоффом. Впрочем, никто уже не сомневался, что он ни сном ни духом не ведает о назначенной ему встрече.
Мы с самого начала подозревали, что Нив заартачится и с первой попытки не станет играть в послушную вестницу. Но тогда мы не знали, что нам кровь из носу нужно успеть в Долину до полнолуния и легкомысленно полагали, что никуда не торопимся, а значит, можно позволить себе многоактовые переговоры с призраком.
Так всегда и бывает: ты думаешь, что у тебя полно времени, а потом – р-р-раз – и с недоумением смотришь на пустую верхнюю часть песочных часов. И вечность вежливо хлопает тебя по плечу: ну как, ты готов к отбытию?
С другой стороны, если бы мы, узнав о личности Голата, сами поехали искать его, чтобы поговорить лично, это заняло бы столько же дней, если не больше: мы же не умеем пользоваться телепортами. Так что, какое бы я сейчас ни чувствовала раздражение, положа руку на сердце, я не могла обвинить нас в неправильном выборе.
Тряхнув головой, чтобы отогнать тревожные мысли, я осмотрелась.
Мы как раз съехали с широкого горного тракта на петляющую дорожку, которая ныряла в лесную рощу, под своды пиний. Высоко над узловатыми стволами парили воздушные кроны, похожие на облака: возможно, в честь них и назвали притаившуюся впереди деревушку. Всюду росла густая трава и крупная синяя ежевика, и были рассыпаны, будто рукой великана, седые камни. Вдоль дороги тянулись наклонные столбы с зажжёнными факелами. На тропинке танцевали отблески огня, из-за стволов выглядывали, подпрыгивая, любопытные травяные феечки.
Вскоре показалось само Сонное Облако: три дюжины домов в причудливом стиле, каждый из которых был выстроен вокруг дерева. Между ними тянулись верёвки, по которым можно было, не спускаясь на землю, отправлять соседям еду или книги к прочтению.
Моё дурное настроение тотчас сделало ручкой и скрылось до худших времён.
– Вау! – сказала я. – Это очень красиво!
– Потому что похоже на Шолох? – хмыкнул Морган.
Я энергично закивала, и Берти, рассмеявшись, покачал головой:
– Я не ожидал, что ты настолько консервативна, Тинави!
– Не-не, не подумай! Я люблю всё новое: новизна придаёт жизни ни с чем не сравнимую остроту, но в тяжёлые дни ничто не сравнится для меня с радостью узнавания. Понимаешь, прорехи в душе лучше всего прикрывать любимым одеялом, чтобы тебе не дуло, пока они не зарастут. Поэтому – сто баллов Сонному Облаку! Будь добр, дай мне карту: я хочу обвести это благословенное место сердечком и потом, пуская скупую слезу, рассказывать дорогим соотечественникам, что норшвайнцы тоже знают толк в градостроении.
– Держи. Но это не норшвайнцы, не обольщайся.
– О?.. А кто?
Берти, уже остановивший лошадь на главной площади деревушки, наставительно поднял указательный палец.
– Это так называемые соолы… Представители древнего ордена Лося Лохматого. Я правильно говорю, Морган?
– Да, – кивнул тот, спешиваясь.
– Хочешь продолжить лекцию? – вежливо уточнил Берти.
– Нет. Не буду мешать тебе выпендриваться знаниями, которые ты получил от меня же.
– Хей!!!
– В конце концов, я преподаватель. Мне ли не радоваться успехам нерадивого ученика? – делано зевнув, пожал плечами Гарвус и направился к трактиру, из окон которого на нас уже с любопытством пялилась чуть ли половина местного населения.
– Морган! – возмущённо крикнул Берти ему вслед.
Я улыбнулась и тоже спрыгнула с лошади.
– Давай, – милостиво кивнула я Голден-Халле. – Жги, пока Морган ищет нам комнаты и спрашивает, не приходил ли всё-таки Хегола Тофф. Порази меня своей неординарной эрудицией. Заставь оцепенеть в восторге перед твоей интеллектуальной мощью. Благословляю!
– Ой, да ну вас, – отмахнулся Берти. – Не цените вы меня.
Он обиженно надулся, но надолго его не хватило: уже тридцать секунд спустя Голден-Халлу прорвало, и он буквально зачирикал, сам вдохновлённый тем, что рассказывает.
– В древние времена соолы были шаманами, поклоняющимися драконам. Но когда наши милые ящеры уснули, расстроенные уходом богов-хранителей, соолы тоже расстроились. Ещё бы! Молишься там кому-то, ваяешь статуи, сил не жалея – а он берёт и заваливается спать. И никакой больше обратной связи. Никаких тебе «спасибо, какой ты молодец, что сложил мне этот миленький алтарь!». И тогда соолы сменили адресата своих молитв: теперь они выказывали глубочайшее уважение лосям…
Я присвистнула, заводя лошадь в конюшню при постоялом дворе.
– Как-то глобально они понизили планку! От дракона к обычному…
– Тс-с-с! – Берти перебил меня, прижав палец к губам. – Не смей говорить такое вслух – ещё услышат и оскорбятся. Короче, выбрав лосей объектом своего нового поклонения, соолы решили стать максимально «лесными» ребятами. Вот и селятся исключительно в тёплых зонах да строят дома в обнимку с деревьями.
– Одобряю! – вставила я.
– И обязательно всюду приделывают рога. – Голден-Халла кивнул на стену конюшни, где действительно их было немало. – А ещё они регулярно и очень красиво возносят молитвы лосям. Говорят, те выходят из леса и слушают. И последний интересный факт – их традиционным народным развлечением является катание на так называемых травяных санях. Это что-то вроде низкой платформы на подвижных колёсиках и с рогами впереди – если крепко держаться за них и лихо наклоняться в процессе поездки, то можно маневрировать.
– Класс! – восхитилась я. – А мы будем на них кататься?
– Ну а почему, как ты думаешь, я проложил наш маршрут именно через эту деревню? – риторически-лукаво спросил Голден-Халла.
Мы вышли из конюшни в прохладный вечер Сонного Облака, а уже несколько шагов спустя нырнули в пропитанную запахами брусничного пирога и белого чая таверну.
Да, никакие чужаки, кроме нас, сегодня не приходили в деревню, и никакие почтовые белки не спешили ко мне с запиской в стиле: «Мчу со всех ног. Опаздываю. Князь Нежити».