Все собрались у окон полюбоваться такой картиной. «Чудесно!» «Замечательно!» «Какой прекрасный вид!» — раздавалось вокруг. Потом каждый решил отдать должное напиткам. Вивьен, однако, не могла оторваться от окна: эта необыкновенная красота была ей как вознаграждение.
Хосе принес ей бокал золотистого хереса Навахас. Кузина Мариса о чем-то спрашивала Марию-Тересу; супруги Диас-Фрага «взяли в плен» Мигеля. Молодые люди, забрав свои бокалы, вернулись к окну. Про Вивьен, казалось, все забыли.
— Из этого дома можно сделать что-нибудь классное, Рамон, — сказал Антонио.
— Тебе повезло, что у тебя есть такой дом, — добавил Хуан-Рафаэль.
— К сожалению, он не мой, — заметил Рамон. — Все здесь принадлежит Мигелю.
— Ну, Мигель ведь неженат, — напомнил ему Антонио.
— А Мария-Тереса собирается уйти в монастырь, — продолжил Хуан-Рафаэль.
— Но так ведь не может оставаться всегда? Мигель может надумать жениться в любой момент…
— Пока он этого не сделал и, кажется, не собирается.
— Я бы не стал надеяться на это, — сказал Рамон. — По правде говоря, все это беспокоит и волнует моих родителей. Они живут здесь как в осаде, стараясь отвадить каждого, кто появляется в доме… Им очень трудно…
— Но ведь по линии родства ты следующий? — полюбопытствовал Антонио.
— Да, очевидно. Больше никого нет. Но, друзья мои, я ведь не собираюсь ждать наследства еще лет тридцать.
Вивьен показалось, что в его словах было мало убежденности.
— Ты же не хочешь сказать, Рамон, что тебе нет никакой выгоды от всего этого? — Жест руки охватил сразу и дом и горы. Рамон засмеялся.
— Конечно, не хочу. Есть различные пути для этого. Моя мать ведет хозяйство, отчета у нее никогда не требовали. Если она дарит мне хороший автомобиль, посылает мне время от времени щедрый чек или укладывает пакеты с деликатесами в мою машину, когда я уезжаю, ну… это ее право.
Они весело засмеялись, а Вивьен стала осторожно отодвигаться в сторону, по-прежнему, делая вид, что все ее внимание поглощено любованием гор и неба.
— Все равно, как здесь все можно было бы переделать!
— Какие устраивать вечеринки!
— Здесь, наверное, самый великолепный вид, какой только можно найти в Испании! Вы только посмотрите!
Дальше Вивьен уже не стала слушать.
«Так вот, значит, как обстоят дела, — думала она. — Все ясно. Супруги Диас-Фрага мечтают, чтобы все досталось их дорогому Рамону, и они ни за что не отступят». Она видела, что они хотят отгородиться от всего мира, но это нелегкая задача. Они успешно поработали над Марией-Тересой, и это влияние теперь и хочет устранить Мигель, призывая на помощь Вивьен. А вот на Мигеля им вряд ли удастся воздействовать так успешно. Стало совершенно ясно, почему им так не нравится дружба Марии-Тересы с Вивьен, которая стала для них воплощением ненавистного им внешнего мира.
В последующие дни молодые люди большую часть времени отсутствовали, а потом долго нежились в постели, потому что возвращались домой только к утру. В понедельник они вернулись в Мадрид, и дом вновь погрузился в свою обычную спячку.
Мигель, видимо, уже составил программу развлечений для Вивьен и Марии-Тересы. Первым пунктом в ней была поездка к их друзьям в Гранаду.
— Вивьен непременно должна увидеть Гранаду, — сказал Мигель своей сестре, — а Исабель будет просто счастлива принять вас обеих. Позаботься, чтобы Вивьен увидела Альгамбру, Алькасар, королевский дворец и обязательно собор. Вы можете позавтракать где-нибудь в Алькайсерии и выпить кофе на террасе набережной Сан-Фернандо…
Вивьен позвонила Гарри.
— Мы уезжаем в Гранаду, Гарри — Мария-Тереса и я. Всего на несколько дней. Мне так хочется побывать там.
— Вы поедете вдвоем?
— Да. На машине Марии-Тересы; на ней удобнее, чем на моей. Я сразу позвоню тебе, Гарри, как только мы вернемся.
— Приезжай навестить нас, когда вернешься, и привози с собой Марию-Тересу.
— Непременно, — пообещала Вивьен; и в прекрасном настроении поехала с Марией-Тересой в Гранаду, понимая, как в этой поездке в Испанию ей необыкновенно повезло с друзьями.
У Исабель и ее мужа Педро было четверо детей, веселых черноглазых ребятишек, каждую минуту готовых к проказам. Их дом был современным, светлым и удобным; все держались с гостями свободно и дружелюбно. Педро ушел в контору, а Исабель, поручив детей няне, отправилась с гостями на прогулку.
Вивьен была очарована городом. Места, известные — только по открыткам, вдруг ожили для нее. Альгамбра и львиный дворик, Двор мирта и Зал королей; зеркальная гладь бассейнов, плеск фонтанов, куполообразные и остроконечные крыши: все это оказалось даже лучше, чем она ожидала. Необыкновенные стрельчатые мавританские окна, сады Хенералифе с их многочисленными фонтанами и водоемами и более суровая Алькасаба.
Они завтракали на живописной террасе набережной Сан-Фернандо, спускались по мощеным улочкам в старый город, гуляли по Алькайсерии, где в прошлом был мавританский шелковый рынок, обедали в ресторане под открытым небом. Ресторан был устроен во внутреннем дворике, ограниченном стенами соседних домов, из окон которых выглядывали дети, с любопытством взирая на посетителей. Доносились нежные звуки гитары, воплощавшие непревзойденный испанский колорит.
В один из этих дней девушки поехали в горы Сьерра-Невада, чтобы увидеть пещерные жилища цыган и живописные горные вершины.
— Мы зимой приезжаем сюда кататься на лыжах, — сказала Мария-Тереса. — Мигель и я.
И Вивьен подумала, что как бы их пожилые родственники ни старались запереть ее в четырех стенах, Мигель делал все возможное, чтобы у сестры все-таки были развлечения, любимые молодежью: катание на лыжах, верховая езда, возможность водить собственный автомобиль.
— Я провела здесь незабываемые дни, — сказала Вивьен, когда они прощались с Исабель и ее семьей. Она подумала, что поездка пошла на пользу Марии-Тересе. Девушка повеселела и стала чаще улыбаться.
Они как будто вернулись в совершенно другой мир, когда средневековый холл «Орлиного гнезда», где их встретил Хосе, снова предстал перед ними; когда вновь увидели супругов Диас-Фрага и кузину Марису в неизменной черной одежде, собравшихся в гостиной, «как стая старых ворон», подумала Вивьен. Она сразу почувствовала, как знакомое ощущение какой-то внутренней подавленности охватывает ее; но внезапно открылась дверь, и Мигель стремительно вошел в комнату.
— Значит, вы уже вернулись. Я рад, что ваша поездка прошла удачно. Приятно видеть вас обеих. Без вас дом был такой унылый.
Он обнял Марию-Тересу и поцеловал ее в щеку, а потом, взяв руку Вивьен, склонился над ней, как обычно, в поклоне, но на сей раз он действительно коснулся ее губами. Вивьен была удивлена и, случайно бросив взгляд в сторону семейства Диас-Фрага, вероятно, чтобы увидеть их реакцию на поведение Мигеля, заметила, с каким осуждением сеньор Диас-Фрага взирает на всех них из-под полуопущенных век.
«Это не старый ворон, — подумала Вивьен. — Он больше похож на старого орла. Облезлого, с выцветшими перьями, но еще способного причинить зло». Она взглянула на Мигеля и поняла, что он тоже заметил этот неодобрительный взгляд. Нет, пожалуй, это было не просто неодобрение; видимо, Мигель был прав: в том взгляде действительно сквозила ненависть.
Мигель осознавал это и был во всеоружии. Если сеньор Диас-Фрага был старым орлом, который с помощью хитрости компенсировал недостаток в силе, то Мигеля можно было назвать орлом в самом расцвете. Вивьен не сомневалась, кто победит в испытании силы, но еще не представляла себе, чего можно достичь хитростью.
Они обедали все вместе в столовой, но на этот раз Вивьен не дала старикам возможности смутить или запугать ее своим демонстративными взглядами. Она увлеченно рассказывала Мигелю о своих впечатлениях о Гранаде, вовлекая в разговор и Марию-Тересу и уверенная теперь, что все присутствующие в комнате разделились на два лагеря.
На следующее утро Мария-Тереса спросила Вивьен, что бы еще она хотела увидеть.
— Вся Испания перед тобой, — сказала она.
— Мне очень понравилась ваша асиенда, — ответила Вивьен, — но тогда не было времени, чтобы все там как следует осмотреть. Мне кажется, что в этой неиспорченной цивилизацией местности люди живут так же как сотни лет назад.
— Даже там все меняется, Вивьен. Там остался заповедник и национальный парк, но многое уже исчезает. Лас Марисмас — болота — начинают осушать и прокладывать дороги, скоро эта дикая природа уйдет от нас навсегда. О, однажды я видела там стаю розовых фламинго на рассвете; мы ездили с Мигелем в Эль-Росио, куда собираются тысячи людей посмотреть танцы фламенко… Да, давай поедем на асиенду, и я все тебе покажу.
В тот день Мигеля не было дома. Утром у него была деловая встреча, а потом собрание попечителей больницы. Когда день уже клонился к вечеру, горничная принесла Вивьен приглашение Мигеля прийти к нему на аперитив. Уверенная, что Мария-Тереса тоже будет там, Вивьен вошла к нему в комнату, надев красивое длинное платье из желтого шелкового джерси, и неожиданно застала его одного.
— Добрый вечер, сеньорита. Вы выглядите сегодня как луч солнечного света.
— Благодарю вас, дон Мигель.
— Я не могу предложить вам такой же чудесный закат, какой был в прошлую субботу, но позвольте утешить вас бокалом хорошего вина.
— Такой необыкновенный закат бывает, наверное, один раз из ста, — заметила Вивьен.
— Нет, гораздо чаще, чем вы думаете. Такое зрелище по душе каждому, но я люблю и другие моменты. Сейчас, например, на горы спустились сумерки, короткие сумерки перед наступлением ночи. Но вы не можете их увидеть, когда зажжен свет.
— Давайте выключим его, — предложила Вивьен.
Он удивленно посмотрел на нее.
— Вы хотите посмотреть? Тогда мы так и сделаем. — Он выключил настольную лампу, а затем все остальное освещение. — Все же лучше выйти на террасу. Я думаю, там достаточно тепло.
Он открыл одно из высоких окон и, поставив перед ним скамеечку, помог Вивьен выбраться на террасу. Последние отблески уходящего дня стремительно таяли. Мигель и Вивьен стояли на широкой террасе, любуясь развернувшейся перед ними панорамой.