— Остальные сейчас придут, — сказала Мария-Тереса.
«Остальные, кто они? — подумала Вивьен. — Вероятно, братья и сестры. Может быть, гости. И конечно, брат Мигель, с которым я познакомилась вчера».
Когда наконец в столовую вошли три человека, Вивьен с некоторым разочарованием увидела, что это все пожилые люди. Среди них была сеньора Диас-Фрага, которую Мария-Тереса и Мигель встречали накануне в аэропорту; как и вчера она была одета во все черное, впрочем так же как и другая дама примерно того же возраста. С ними был мужчина, вероятно, муж одной из них. Мария-Тереса подвела к ним Вивьен, чтобы представить ее.
Для Вивьен наступили минуты неловкости и смущения, когда ей пришлось здороваться с ними и приносить извинения за незнание испанского языка. У нее сложилось впечатление, что ее присутствие здесь вовсе нежелательно. Хозяева начали говорить на своем родном языке, исключив ее из общей беседы. Мария-Тереса молчала, только время от времени улыбаясь Вивьен. Пожилой мужчина — сеньор Диас-Фрага — подошел к столику с винами, чтобы налить всем золотистого хереса. Мария-Тереса подала его сначала дамам, потом взяла бокалы для себя и Вивьен.
— Кузина Андреа — сеньора Диас-Фрага — ведет у нас хозяйство, — тихонько сказала она Вивьен. — Кузен Альфонсо — ее муж. Кузина Мариса — наша дальняя родственница, но мы называем ее кузиной. Она тоже многие годы живет с нами.
«Но где же молодые члены семьи? — недоумевала Вивьен. — Неужели больше никого нет? Или они имеют свои семьи и живут отдельно? Должен же быть кто-то между этим серьезным Мигелем и его милой младшей сестрой?» Пока она размышляла об этом, потягивая чудесный херес, дверь открылась, и вошел Мигель. Он замер при виде Вивьен, удивленно подняв брови, но быстро справился с изумлением и вежливо поклонился ей. Потом подошел поздороваться со старшими, а затем приблизился к девушкам.
— Добрый день, сеньорита.
— Добрый день, сеньор.
Он поцеловал Марию-Тересу в щеку.
— Значит, у нас сегодня гостья, — сказал он по-английски.
— Да, Мигель. Вивьен предстояло весь день оставаться одной, и я подумала, будет лучше, если она проведет его в нашем обществе.
— Для тебя так тоже лучше?
— Конечно, Мигель, я этому очень рада.
— Ты предупредила Хосе?
— Да, все улажено… Знаешь, сеньорите очень понравилась Долина орлов.
— Но многие считают, что она слишком удалена от цивилизации, — заметил он.
— Приходится только удивляться, почему обязательно было строить себе дом на такой неприступной вершине, — сказала Вивьен. — Ведь не ради же чудесного вида, который открывается отсюда.
— Конечно, нет. Я думаю, в те времена люди мало заботились о подобных вещах. Их главной заботой было оборониться от разбойников и от соседей, с которыми были в ссоре. Они строили дома как крепости, чтобы обеспечить свою безопасность, а с вершины холма было удобно обозревать окрестность со всех сторон. Позвольте предложить вам еще вина, сеньорита?
— Нет, благодарю вас. Мне достаточно, но херес был просто замечательный, сеньор.
— С моего собственного виноградника, — объяснил он. — Он находится недалеко от Хереса-де-ла-Фронтера… Вы получили какое-нибудь известие о ваших друзьях, сеньорита?
Разговор проходил вежливо и достаточно сдержанно. Мигель был серьезен и даже ни разу не улыбнулся. Вивьен заметила, что трое пожилых людей, занятые, казалось, своей беседой, с каким-то подозрением наблюдают за ними исподлобья. Мария-Тереса, которая, видимо, восхищалась своим братом, а сейчас к тому же была очень рада присутствию Вивьен, оказалась единственной в этой комнате, кто был в состоянии улыбаться. Но даже эта улыбка, очень мягкая и скромная, не могла разрядить напряженность обстановки. Тяжелая атмосфера начала угнетать Вивьен. Она пожалела, что отказалась от еще одного бокала хереса, который мог бы поднять ей настроение.
Наконец стол был накрыт, и все перешли в столовую — узкую комнату с высоким потолком, в центре которой стоял длинный стол и массивные стулья с высокими спинками по обе его стороны. В такой обстановке Вивьен почувствовала себя еще более подавленной. Неужели Мария-Тереса не бывает хотя бы иногда в обществе молодых людей, которое повлияло бы на нее более благотворно?
Вивьен осмотрела комнату и решила, что, вероятно, здесь ничего не менялось в течение двух столетий. Все было добротным, массивным и мрачным. Узкие окна давали мало света, к тому же они были закрыты коваными решетками, а самое большое окно выходило на каменную стену. Из-за этого в комнате приходилось зажигать электричество, хотя снаружи светило яркое солнце.
Вивьен говорила себе, что ей вряд ли удастся еще раз увидеть, как живет старинная испанская семья, поэтому она должна воспользоваться случаем. Стол был покрыт белоснежной скатертью с кружевными вставками ручной работы, над которой, несомненно, испанским мастерицам пришлось немало потрудиться.
Вивьен незаметно рассматривала сидевших за столом людей. У обеих пожилых женщин были весьма суровые выражения лиц; это впечатление усиливали их прически — тронутые сединой темные волосы были гладко зачесаны. Сеньор Диас-Фрага наблюдал за всеми, полуприкрыв глаза, и этим напомнил Вивьен хищную птицу. Он почти ничего не говорил. Да и вообще за столом все говорили на удивление мало. Вивьен привыкла, что за столом ведется оживленная беседа, и испытывала неловкость от этой напряженной обстановки. Мигель, находившийся во главе стола, следил за своевременной подачей каждого блюда и за тем, чтобы у всех сидящих за столом бокалы не пустовали, при этом время от времени обращаясь к Вивьен по-английски. Она почувствовала большое облегчение, когда они наконец встали из-за стола и перешли в гостиную пить кофе. Она взглянула на часы и обратилась к Марии-Тересе:
— У меня еще есть время? — спросила она. — Я хотела бы быть в гостинице, когда мистер и миссис Кэрролл прибудут туда.
— А когда они прибывают? — неожиданно донесся голос Мигеля.
— Самолет должен приземлиться в шесть часов. Я хотела бы вернуться в гостиницу не позднее половины седьмого.
— У вас еще есть время, чтобы спокойно выпить кофе, — сказал Мигель, — но потом вам придется возвращаться. У меня есть дела в городе, и я с удовольствием подвезу вас.
— Но, Мигель! — разочарованно запротестовала Мария-Тереса.
— Нет никакой необходимости тебе еще раз ехать в город, Мария-Тереса. Для тебя это будет утомительно.
Мария-Тереса замолчала; Вивьен уже собиралась сказать, что ей очень неприятно доставлять им столько хлопот, (но кто-то же должен был отвезти ее назад в гостиницу), как Мария-Тереса, словно собрав для этого все свое мужество, осторожно спросила:
— А можно мне поехать с тобой, Мигель?
— В этом нет никакого смысла, Мария-Тереса; я ведь еду на деловую встречу, и тебе пришлось бы долго меня ждать.
Она больше ничего не сказала. Девушки сидели вместе на диване, и Вивьен ясно видела ее разочарование. Принесли кофе, и Мария-Тереса взяла две чашки.
— Мигель, можно мы пойдем пить кофе ко мне в комнату? — спросила она. — Я думаю, сеньорите хочется еще посмотреть на открывающийся из окон вид.
— Конечно, идите, — ответил он и вежливо поднялся, когда девушки направились к двери. Сеньор Диас-Фрага сделал лишь вид, что собирается встать, но сам только проводил их холодным взглядом.
Мария-Тереса повела свою гостью в холл, затем через одну из темных резных дверей в небольшую комнату, щедро залитую солнцем, потому что она выходила на юг. Узкое окно здесь было заменено стеклянной дверью до пола, через которую можно было попасть на террасу.
— Когда-то здесь была моя классная комната, — объяснила Мария-Тереса. — Я провела в ней много скучных часов с гувернантками. Теперь она моя, и я могу делать в ней все, что захочу; я прихожу сюда, когда мне нужно побыть одной. Но мы будем пить кофе на террасе.
Она открыла дверь и пропустила Вивьен вперед. Та шагнула на террасу и не смогла сдержать возгласа удивления и восторга.
Там, где грубая каменная терраса шла вдоль высоких окон дома, была сделана просторная застекленная веранда. Вся передняя стена состояла из раздвижных стеклянных панелей, через которые можно было впустить в комнату свежий горный воздух. С этого места открывалась панорама гор, которой Вивьен восхищалась совсем недавно, когда стояла на стене. Отсюда она была видна в полном великолепии.
На веранде было много цветов и зелени. Герань всевозможных оттенков, вездесущая аспидистра, широко распространенная в Испании; экзотические растения: гибискус с яркими колокольчиками, разноцветные лилии, совершенно необычные кактусы и агавы. Здесь же стояло кресло-качалка, шезлонги, столики и даже небольшая каменная статуя.
— Здесь просто чудесно, сеньорита! — восхищенно воскликнула Вивьен.
Польщенная похвалой, Мария-Тереса улыбнулась.
— Это подарок Мигеля к моему восемнадцатилетию, — сказала она. — Мне всегда нравилось сидеть здесь, и я люблю разводить цветы, но на террасе было слишком ветрено. Мигель все подобрал для меня сам: и проект, и мебель, и даже цветы.
— Замечательный подарок, — сказала Вивьен.
Они сели в кресла, чтобы выпить кофе, и Вивьен подумала, какая странная обстановка в этом доме. Особенно если еще принять во внимание это место, наполненное солнцем и свежим ветром, что проникал через распахнутые окна. Отсюда открывался величественный вид на горы, долину и бескрайнее небо над ними. Но дом в целом производил непередаваемо гнетущее впечатление. Пожилые неприветливые люди, их недовольное молчание, мрачные комнаты, суровая чопорная атмосфера, как молодая девушка могла все это выдержать?
— Мне очень жаль, что не могу отвезти вас назад, — сказала Мария-Тереса. — Мне иногда кажется, что Мигель слишком меня опекает.
— А у вас есть еще братья или сестры, сеньорита?
— К сожалению, нет. — Она поняла ход мыслей Вивьен и улыбнулась. — Если бы были, он, наверное, не занимался бы только мной. — Она помолчала, потом добавила: — Между мной и Мигелем было еще двое детей: девочка, которая умерла в возрасте трех лет, и мальчик, не проживший и года. Я, конечно, их не знала. Мама умерла при моем рождении. Мигель должен был все это пережить. Все горе легло на его плечи.