О себе он пишет: “Я несколько лет для себя решал вопрос: смогу ли, встретив человека, убить его? Но, бросившись в омут с головой, уже ни перед чем не останавливался…”
“Омут”, по-видимому, совершенные им убийства. Этакий герой
Достоевского, корчащий из себя суперчеловека, презревшего весь мир и жизнь всех окружающих, кроме, конечно, себя.
Большое несчастье встретить такого на пути.
Но вот встретились – жертва, на месте которой мог бы быть любой из нас, и убийца. О своих деяниях он живописует так:
“Я посмотрел и обнаружил, что “магазин” вставлен не до конца
(до этого убил охранника в милиции и похитил пистолет). Я дослал магазин до упора и щелчка, передернул затворную раму и продолжал направлять дуло в правый бок Некрасову, практически горизонтально, потом нажал на спусковой курок…”
Некрасов – хозяин “Жигулей”, который подрабатывал на извозе.
К нему-то и подсел наш убийца. Таких дел особенно много, ибо, не в силах прожить на малый заработок, который к тому же задерживают, владельцы машин занялись в свободное время извозом. Они особенно беззащитны, и грабить, убивать их легко. Садятся обычно двое, один рядом, другой сзади, а для отвлечения используют обычно девку, которая в какой-то момент попросит остановиться, чтобы сбегать в кустики. Тут задний удавку на шею, а передний обычно с ножиком или водителя станет держать… Этот действовал с оружием, но в одиночку.
“…Перед тем Некрасов, наблюдая за мною, спокойно поинтересовался, настоящий пистолет или игрушечный. Я ему ответил выстрелом. У меня создалось впечатление, что он, видя оружие, направленное в его сторону, не сознавал, чем ему угрожают. Я застрелил его, он даже не сопротивлялся.
Труп я вывез и забросал снегом в районе кольцевой дороги…”
Так же подробно, без эмоций, описывает убийство еще двоих покупателей “Жигулей”, которым он якобы собирался их продавать. Дело происходило в салоне автомашины.
“…Достал правой рукой свой пистолет, направил его в туловище сидящего рядом со мной покупателя, сняв с предохранителя, выстрелил… Потом выстрелил в переднего, который повернулся на звук выстрела, в область груди… И еще раз, поочередно, в обоих…”
Про себя он говорит так: “У меня особая психика… Не каждый может меня понять… – Это при освидетельствовании судмедэкспертом. И неожиданно задает вопрос: – Скажите, а я добрый человек?Вот, я людей убил, не жалел, а себя мне жалко…”
Ссылаясь на художественную литературу, а они в перерывах между убийствами и книжечки почитывают, глаголет о тяжести переживаний преступника, пока тот не разоблачит сам себя.
Но это не совсем так. Даже совсем не так. Сперва поймали
(обезвредили) и разоблачили его. На суде. Ну а дальше уже его личное дело, сидя в камере смертников, разоблачаться. А делает он это в манере довольно развязной, от растерянности и от страха перед неминуемой карой.
В том, что совершил, он как бы и не виноват. “Родился комочком, а люди меня таким сделали”.
О деньгах: “Всегда мечтал о больших деньгах, о независимости и, если было бы много денег, путешествовал бы, женился, а затем купил бы дом на юге и зажил спокойно…”
Спокойствие – после серии кровавых убийств?
Желания-то вроде вполне человеческие, а реализация их на уровне первобытного существа. Но ведь не о занятии любимом мечта-то, а лишь бы жить в удовольствие, ничего не делать.
О том же, что могут быть какие-то душевные переживания, раскаяние, ни словечка. По его словам, угнетает серая неинтересная жизнь, хотел даже в юности повеситься. К несчастью, не повесился, были бы живы остальные. Думаю, не повесится и в камере, поскольку любит себя.
Подчеркивает свой постоянный интерес к проблемам человеческой психики, патологии, психиологии и так далее.
Основная тенденция – ориентировался на романтический образ, почерпнутый из художественной литературы (интересно, какой?) и просмотренных фильмов.
Скорей всего, речь идет о романтике уголовной. Джеймс Бонд вполне может оказаться для него романтичным образчиком, учитывая тягу к большим и случайным деньгам, к легкой жизни на юге.
В исповеди он откровенен до развязности, но не забывает подчеркнуть незаурядность своей личности. А вместе с тем все суждения поверхностны, лишены личностного взгляда и представляют стандартный набор прописных надерганных отовсюду истин.
Остальными членами банды сам он характеризуется как человек решительный, импульсивный, склонный к взрывчатым реакциям, в преодолении препятствий “от которого можно ожидать всего…”.
В его ходатайстве, повторю, нет и тени раскаяния. Он многословен и агрессивен, такие типы, защищаясь, склонны обвинять в своих грехах весь остальной мир.
“…Люди остались те же, – пишет он, – в судах, в МВД, прокуратуре… Прочтите дело, и Вы убедитесь, что никто не хочет ни в чем разбираться. Вот Вы сообщили в газете (это лично в мой адрес), что на Вас, мол, не давят и Вы тщательно все читаете, однако события показывают, что это далеко не так. Ельцин тоже заявлял, что Россия будет стремиться к отмене смертной казни, но этого и в помине нет… Видно, тюрьмы у Вас заполнены, денег нет и потому стреляете, и тех даже, кто в 2-3 раза натворил меньше бед, чем те, кто попал под “белую” полосу вашего политического настроения… (Это он о гекечепистах?!) Какие уж тут тщательные разборы, какие тут “никто не давит сверху!”. Общество ожесточено, преступность растет (это нам повествует один из жесточайших убийц!), но всем должно быть ясно, что нельзя поддаваться эмоциям и идти на поводу у толпы. Да и так ли уж настроены обыватели на исключительную меру наказания? Я лично в этом сомневаюсь, это просто политические игры с массами…
Очевидно, наверху плюнули на цивилизованный путь развития
(как в Японии, например) и решили бороться с преступностью, расстреливая тех, кого поймали, а не тех, кто взрывает общество и убивает журналистов и других деятелей…”
Во как завернул, защищает общество от наемных убийц, а сам он-то кто? И кто же ему мешал встать на тот самый
“цивилизованный путь развития”…
Заканчивает так: “Прошу Вас если уж не милость ко мне проявить, то хотя бы справедливость, и разберитесь хорошенько и не зачеркивайте жизнь людей просто так, веря тому, что скажут те, кто, возможно, и Вас самих потом посадит за решетку…”
Это дело я пересказал не потому, что оно интересно. Отнюдь.
Но оно как бы выбивается из разряда типовых и бытовых, которые обычно заполняют зеленую папку.
Здесь перед нами не жертва случая или человек, придавленный судьбою, тяжкими условиями, а некий субъект, сделавший убийство принципом, если хотите, своей жизни.
Он мог бы пойти в отряды Баркашева, а мог бы расстреливать мирных жителей в Чечне… Еще ранее мог быть в одной команде с матросом Железняковым, бросать бомбу в царя-батюшку от имени народовольцев, рубить головы боярам в одной связке со
Стенькой Разиным, с Емелькой Пугачевым.
Это тип, полагаю, не социальный, а, скорей, биологический, он присутствует при всех режимах и во все времена, принося человечеству невероятные страдания и беды.
Недавно отловили (и осудили) еще одного серийного маньяка по фамилии Онуприенко. “Семейный убийца”. Он из “наших”, из детдомовских, низкорослый, невзрачный. Не помнит, сколько человек загубил, но не менее полсотни. “Одним больше, одним меньше, – произносит он, – ни я, ни Бог не заметит…”
И далее поясняет, что “… убивал людей, чтобы познать себя”. Он и постранствовать успел, побывал в Германии, но оттуда выдворили. Сидел в психушке, был в секте мормонов…
Обо всем об этом Онуприенко повествует, цитируя Библию и немецких философов.
Сейчас средства массовой информации создают из таких вот героев телеэкрана. О Чикатило написаны книги, американцы уже сняли фильм. А ростовский прокурор, требовавший на суде для маньяка казни, накануне ее заходит в камеру своего подопечного, берет у него автограф на книге о нем. И об этом потом с гордостью рассказывает.
Это, конечно, возникло не сегодня и даже не вчера. И
“лучшие” из них, если можно так сказать про убийцу, и в давние времена становились притчей во языцах, а потом и легендами; и если им удавалось чудом избежать секиры палача, то в тюрьме ли, в ссылке или на пенсии писали на досуге о своих похождениях мемуары и становились героями авантюрных книг, которые столетиями забавляют легкомысленное человечество, охочее до такого чтива.
За многие годы со времени какого-нибудь Джека-Потрошителя чужие слезы успевают высохнуть, кровь впитаться в землю, но остается жадный интерес к тайнам убийцы и его жертвы, который небескорыстно эксплуатируют поставщики такого рода
“искусства”.
Наш герой помельче, пожиже, да и путь к “славе” покороче.
Догоняя свою жизнь, описанный мной супергерой, он же последователь героев Достоевского, пришлет нам еще три прошения, моля о пощаде.
Видит Бог, я не хотел рассказывать эту историю, оберегая ваши, уважаемый читатель, да и свои собственные чувства.
Особенно в такой чистый зимний день. И особенно потому, что разговор-то идет о детях. Таких, как моя Манька. Как она, кстати, там? Лишний повод прерваться и, прижимаясь щекой к холодному стеклу, убедиться, что детеныш здесь и цел.
Хотя вот на днях вдруг исчезла, мы с женой выскочили без верхней одежды, закричали, забегали… Начитавшись всех этих дел из зеленой папки, забегаешь и голос и сердце сорвешь!
Нашли в подъезде соседнего дома, щенка отогревала…
Вот и этот случай о ребенке вовсе не исключительный. Он даже, если хотите, в каком-то роде “типовой”, сродни нападениям на таксистов, и его легко берут на вооружение молодые преступники, у которых жажда легко обогатиться и, не работая, пожить в удовольствие не менее велика, чем у нашего предыдущего героя.
Но они даже не теоретизируют по этому вопросу. У них от желания убивать до самого убийства путь еще короче.
Подсудимые Балян и Табунщиков были должны крупную сумму денег одному из преступных авторитетов г. Ростова. Чтобы рассчитаться с долгами, они разработали план похищения