– Привет, Ольга, – поприветствовал ее Макс.
– Ты знаешь меня по имени, значит, тебя прислал старый боров Ставрицкий, – холодно констатировала она. – И что он хотел передать?
– Ничего. Он вообще-то хотел бы твоей смерти, – спокойно ответил наемник.
– Я знаю, – улыбнулась Ольга.
– И что он готов заплатить за твое устранение две дозы довоенной сыворотки, тоже знаешь?
Ольга сжала губы – эта новость не из приятных, хоть и вполне ожидаемая.
– Ты понимаешь, что воспользоваться ими не успеешь? – холодно, но без угрозы в голосе спросил Пустынник.
– А мне не для себя. Самому мне осталось месяца два, и моя жизнь совсем ничего уже не стоит. Я просто пытаюсь объяснить тот факт, что старый ублюдок не простит Ольге: она украла его самую ценную собственность.
– То есть он считает меня своим рабом? – уточнил сталкер.
– Хуже. Он считает тебя не человеком, – Макс посмотрел в глаза Пустынника, – а вещью. Безмозглой марионеткой. Своей собственностью.
– Как это похоже на старого подонка, – скривилась Ольга.
– Ты сама не лучше, – парировал Шрайк. – Ты рассказала Пустыннику, чем занималась последние семь лет своей жизни?
– Я и так знаю, – сталкер улыбнулся как-то неожиданно мягко, – она пыталась меня ограбить.
– Так что если ты стараешься посеять между нами семена раздора – напрасные усилия, – закончила его мысль Рысь и торжествующе улыбнулась. – Так Ставрицкому и передай.
Макс тоже улыбнулся и покачал головой:
– Нет. Я же сказал – я не враг никому из вас. Я просто пытаюсь разрешить создавшуюся кризисную ситуацию к всеобщему удовлетворению.
– Нас пока все устраивает, – отрезала девушка, – а интересы Игнатия Петровича нам безразличны.
– Мне тоже плевать на него. Просто вы не располагаете всей информацией и не понимаете, что не все так хорошо, как кажется. Я начну немного издали. Итак. Пустынник, ты долгое время работал на Ставрицкого, почти задаром доставая ему очень важные документы, которые он после перепродавал с колоссальной выгодой. И когда Ольга открыла тебе глаза, то фактически украла у него важнейший источник прибыли. И вы оба понимаете – он не простит этого.
– Я тоже его не простила за то, что этот похотливый ублюдок выставил меня из города и сделал разбойницей! Мне трижды плевать на его обиды! – вспылила Ольга.
– Вот как? Занятно. Тем не менее ты не можешь его убить за это. А он тебя может. Ты будешь жить, только пока Ставрицкий верит, что сможет вернуть себе свою собственность. Как только он поймет, что все пропало, – твои дни сочтены. Он убьет тебя, например, подослав смертника вроде меня. Мой автомат за плечами, но вдруг у меня килограмм взрывчатки под одеждой?
Макс заметил, как Пустынник сделал шаг в сторону Ольги, закрывая ее собой, и ухмыльнулся:
– Я просто для примера сказал. Пытаюсь растолковать вам суть проблемы.
– А тебе во всем этом какой резон? – поинтересовался Пустынник.
– Я подхожу к этому как раз. Университет подготовил экспедицию далеко на юг. И я записался туда фактически смертником-охранником за две дозы сыворотки, которая нужна мне, чтобы спасти свою женщину. Но эта экспедиция никуда не отправится без тебя, Пустынник. Я не знаю, в чем твой секрет, но Звягинцев считает, что только с тобой есть шансы на успех. И потому ты должен согласиться – это в наших общих интересах. Я спасу свою женщину, а ты – свою.
– Не слушай его, – сказала Ольга, – он просто пудрит тебе мозги…
– Нет, я просто объясняю ему, как спасти твою задницу, – холодно возразил Макс.
– Пока что ты не сказал, какая связь между экспедицией и Олей, – напомнил сталкер.
– Простая. Если экспедиция будет успешной, Ставрицкий выгадает больше, чем от всех твоих предыдущих рейдов.
– И что дальше? Этому ублюдку всегда мало и никогда не будет достаточно, правда? – фыркнула Ольга.
– Это не вся правда. Дело в том, что в случае успеха люди смогут переселиться в более теплые широты, на юг. Цель экспедиции – добыть средство борьбы с алчущими. После этого рейды за хабаром станут намного безопасней, и Пустынник больше не будет представлять такую исключительную ценность.
– Я знаю метод попроще. Мы переселимся в другое место, за сотни километров отсюда, и забудем про Игнатия Петровича, – спокойно сказал сталкер.
«Черта с два ты куда-то переселишься, – с мрачным торжеством подумал наемник. – Твоя ненаглядная уже заглотнула наживку вместе с поплавком».
И, словно повинуясь этой мысли, Ольга сделала несколько шагов в сторону и кивком позвала Пустынника.
– Нам надо посоветоваться, – сказала она Максу.
Шрайк появился в кабинете Звягинцева только под вечер, и все взгляды остановились на нем.
– Держите. – Он положил перед ректором вырванный из блокнота и исписанный мелким почерком листик.
Ставрицкий и еще двое незнакомых Максу мужчин, с виду похожих на сталкеров, проводили его взглядами.
– Это список того, что нужно Пустыннику в дороге, – пояснил наемник.
– Таки уболтал. – Мэр улыбнулся так самодовольно, как будто это он сам уговаривал сталкера.
– Значит, отправляться можно прямо завтра, – подытожил Звягинцев, – потому что у нас практически все готово. Пустынник тоже готов?
– Он будет готов, когда вы предоставите указанные в списке вещи.
Старый ученый начал читать вслух, и первые же слова напрочь стерли улыбку с лица Игнатия Петровича.
– Две тысячи патронов для «Винтореза»… Винтовка «Винторез» в хорошем состоянии… Автоматический дробовик – две штуки, двести патронов двенадцатого калибра, прибор ночного видения, аккумулятор – две штуки. Сигнальные шашки… Портативная рация – две штуки… Зачем ему две? Рации и так у всех будут. Зачем ему всего по два экземпляра?
– Он, видимо, хочет сообщить, что раций понадобится на одну больше, чем вы рассчитывали, – с напускным равнодушием сказал Макс и, словно невзначай, добавил: – Забыл сказать, его подружка тоже едет.
Звягинцев удивленно взглянул на наемника поверх очков, незнакомые Максу парни переглянулись, а Ставрицкий начал багроветь.
– Мы решительно против, – сказал один из сталкеров. – У нас нет возможности везти ненужных пассажиров, а его подружка, если я верно проинформирован, – бандитка?
– Я уточню. Его подружка – женщина, которую некто Ставрицкий Игнатий Петрович семь лет назад выжил из города – прямиком на большую дорогу. Пустыннику, к слову сказать, тоже не очень нравится идея брать ее с собой, но он опасается, что в его отсутствие ваш почтенный мэр расправится с нею. В любом случае, господа, вы заварили кашу – вам и расхлебывать. В разговоре со мной Пустынник однозначно дал понять, что его условия не подлежат обсуждению. Он вам нужен, а вы ему – нет, и потому он может диктовать свои условия в одностороннем порядке. Конечно, я дипломат вообще никакой, так что вы можете отправиться на встречу с ним и попытаться договориться иначе. Святослав Иванович, я вам больше не нужен, полагаю? Если не трудно, отвлекитесь, пожалуйста, ненадолго от обсуждений, давайте составим мой контракт, чтобы я мог пойти готовиться в путь.
– Да-да, конечно, – кивнул Звягинцев, – пройдемте в канцелярию.
Выходя, Макс краем глаза заметил, как Ставрицкий метнулся к столу старого ректора, схватил листок и впился глазами в длинный список ценностей и деликатесов, затребованных Пустынником.
– Да он вообще охренел, что ли?! – взвизгнул он возмущенно.
Что ж, хоть раз в жизни ему предстоит заплатить честный гонорар – настоящая пытка для скряги, привыкшего кормить окружающих нищенскими подачками и считающего всех вокруг своей собственностью.
Макс поднял голову к небу, затянутому тяжелыми темными тучами. Падал редкий снежок, мороз пощипывал лицо.
– Градусов тридцать, не меньше, – вслух подумал наемник.
Контракт в нагрудном кармане грел сердце и душу почти физически. Текст на чуть пожелтевшей писчей бумаге свидетельствовал, что десятого дня восьмого месяца две тысячи сотого года университет города Вологда в лице ректора Звягинцева Святослава Ивановича и вольнонаемный сталкер Светлов Максим Леонидович заключили договор. Он, Макс Шрайк, обязывался сделать все возможное ради успешного похода и возвращения экспедиции, поставив интересы нанимателя выше любых своих собственных. Звягинцев обязывался, в случае достижения точки назначения и возврата хотя бы одного члена научного состава экспедиции, выдать две дозы препарата химероцид выпуска не позже две тысячи пятнадцатого года либо Максу, либо, в случае гибели последнего, женщине, чьи отпечатки пальцев прилагались к договору. Договор заключен в трех экземплярах, два из которых получены наемником. И ниже подписи договаривающихся сторон.
Вот и все. Интриги, поиски контракта, неопределенность ожидания – все позади. Завтра он отправится в неизвестность, в полный опасностей путь, и, скорей всего, уже не вернется. Конечно, Звягинцев убеждал, что все это детская забава: шутка ли, самодельная танкетка, которую долгие шесть лет строили специалисты университета и их студенты, способна делать в час по тридцать километров, а то и больше. Значит, каких-нибудь сорок часов пути – и группа у цели. Еще сорок – и дома. Правда, на месте придется поискать, возможно, покопать и повзрывать заодно. Пять дней, получается, на все про все. Хотя, если будут проблемы, то дело может затянуться… Наивный старикан. Уж кто-кто, а Макс знал: отправляясь на юг, в охотничьи угодья алчущих, нужно менять «если» на «когда». Проблемы будут – рано или поздно. Скорей всего рано. Да и Звягинцев наверняка знал это. Просто слишком уж страшит старого ученого мысль о крахе – в его жизни уже не будет второго шанса. На постройку вездехода системы Латышевского, как официально именовал транспортное средство ректор, ушла бездна ресурсов, запас топлива для дальней дороги вобрал в себя все наличное дизельное топливо города. На второй такой вездеход не хватит ничего – даже деталей и агрегатов.
– Почему бы не запросить помощь у Метрополии? – поинтересовался Макс после того, как Звягинцев рассказал ему все это.