Глава 7Разгадка
На следующее утро после завтрака мы застали инспектора Макдоналда и Уайт-Мейсона в тесном кабинете местного полицейского сержанта. Перед ними лежала груда писем и телеграмм, которые они сортировали. Три листка уже были отложены в сторону.
— Все выслеживаете неуловимого велосипедиста? — весело поинтересовался Холмс. — Каковы последние сведения?
Макдоналд сокрушенно указал на груду корреспонденции.
— Поступили сообщения, что его сегодня видели в Лестере, Ноттингеме, Саутгемптоне, Дерби, Ист-Хэме, Ричмонде и еще в четырнадцати разных местах. В трех из них — Ист-Хэме, Лестере и Ливерпуле — его даже задержали. Страна кишмя кишит беглецами в рыжих пальто.
— Ай-ай-ай, — сочувственно покачал головой Холмс. — А теперь, мистер Мак и мистер Уайт-Мейсон, я хочу дать вам совет. Соглашаясь присоединиться к вашему расследованию, я, если помните, оговорил себе право не делиться с вами недоказанными версиями и разрабатывать свои идеи самостоятельно, до тех пор пока не удостоверюсь, что они верны. С другой стороны, я обещал, что буду вести честную игру, и мне думается, что нечестно стоять и смотреть, как вы тратите время и энергию на бесполезное занятие. В силу всего вышесказанного я пришел сюда к вам с советом — прекратите расследование.
Макдоналд и Уайт-Мейсон, выпучив глаза, недоуменно смотрели на своего знаменитого коллегу.
— Вы полагаете, что дело безнадежно?! — воскликнул инспектор.
— Я полагаю, что вы ничего не выясните. Но вовсе не считаю, что выяснить правду вообще невозможно.
— Но как же велосипедист? Он не выдуман. Мы располагаем его описанием. Что нам помешает его арестовать?
— Да, да, конечно. Он где-то существует, и мы его рано или поздно найдем. Но я не хочу, чтобы вы понапрасну тратили силы в Ист-Хэме или Ливерпуле. Уверен, есть более прямой путь к разгадке тайны.
— Вы чего-то недоговариваете, мистер Холмс. Это нечестно, — обиженно сказал инспектор.
— Вы ведь знаете мои методы, мистер Мак. Но я вам все открою при первой же возможности. Мне осталось удостовериться в своей правоте, и я передам доказательства в полное ваше распоряжение. Я слишком вам обязан и не мог бы поступить иначе, ибо за все годы работы не встречал дела интереснее.
— Это выше моего разумения, мистер Холмс. Мы виделись с вами вчера вечером, когда приехали из Танбридж-Уэллса, и вы тогда были в общем и целом согласны с нашими выводами. Что же такого произошло за ночь, от чего ваши взгляды полностью изменились?
— Что ж, могу ответить: минувшей ночью я провел несколько часов в Мэнор-хаусе.
— Ну и что там произошло?
— На этот вопрос я пока могу вам ответить лишь в самой общей форме. Кстати, я прочел краткий, но очень поучительный рассказ о старом «барском доме», приобретя его в местном табачном киоске за вполне умеренную цену в один пенс.
Холмс вынул из нагрудного кармана буклетик, украшенный скверной гравюрой с изображением Мэнор-хауса.
— Познакомиться с окружающей исторической атмосферой, мой дорогой мистер Мак, иногда весьма полезно для следователя. Не раздражайтесь; уверяю вас, даже столь примитивный рассказ дает представление о том, чтó здесь было когда-то. Вот, к примеру. «Возведенный в пятый год царствования короля Якова I на месте еще гораздо более древнего строения Мэнор-хаус в Берлстоуне представляет собой один из прекрасно сохранившихся образчиков жилой архитектуры первой половины XVII века…»
— Вы потешаетесь над нами, мистер Холмс!
— Вот так так, мистер Мак! Впервые наблюдаю вас в раздражении. Ну хорошо, не буду читать все подряд, раз это вас так сердит. Упомяну только, что в 1644 году дом был захвачен парламентским отрядом во главе с полковником, что во время Гражданской войны в нем несколько дней скрывался Карл и что позднее усадьбу посетил второй из Георгов, и, полагаю, вы согласитесь, что с этим старинным зданием связаны некоторые весьма интересные обстоятельства.
— Несомненно, мистер Холмс. Но к нашему делу это не имеет никакого отношения.
— Отнюдь. Широта взгляда, дорогой мистер Мак, является одним из важнейших требований нашей профессии. Ассоциации идей, использование посторонних, казалось бы, сведений иногда бывают крайне полезны. Вы извините эти речи, их говорит человек, который, являясь всего лишь криминалистом-любителем, однако же превосходит вас годами, а возможно, и опытом.
— Что я первый признаю! — горячо подхватил инспектор. — Вы подходите к сути дела, понимаю. Но уж очень кружным путем.
— Ну ладно, оставим историю и перейдем к фактам. Как я уже упоминал, минувшей ночью я побывал в Мэнор-хаусе. Ни с Баркером, ни с миссис Дуглас я там не виделся. Не было необходимости их тревожить. Но я рад был узнать, что хозяйка дома не чахнет с горя и пообедала с аппетитом. Визит я нанес не ей, а почтенному мистеру Эймсу. Мы обменялись любезностями, и я, с его согласия, не испрашивая более ничьего одобрения, провел некоторое время один в кабинете.
— Что? Подле трупа? — воскликнул я.
— Нет, нет, там уже все приведено в нормальный вид. Я ведь получил ваше разрешение, мистер Мак. Комната в полном порядке, и я с большой пользой провел в ней четверть часа.
— Чем же вы там занимались?
— Чтобы не делать тайны из такого простого дела, отвечу: я искал недостающую гантель. Я все время считал, что она имеет большое значение. И в конце концов я нашел ее.
— Где?
— Тут мы подходим к области недоказуемого. Еще минута — и обещаю, вы узнаете все, что известно мне.
— Что ж, мы вынуждены принять ваши условия, мистер Холмс, — отозвался инспектор. — Но когда вы заявляете, что следует прекратить расследование… Почему, скажите на милость, почему нам надо его прекращать?
— По той простой причине, мой дорогой, что вы не имеете ни малейшего представления о том, чтó именно расследуете.
— Мы расследуем убийство мистера Джона Дугласа, проживавшего в берлстоунском Мэнор-хаусе.
— Да, да, совершенно верно. Но не трудитесь искать неизвестного на велосипеде. Заверяю вас, он вам не поможет.
— А что же, по-вашему, надо делать?
— Отвечу, что вам следует делать, если вы согласитесь исполнить то, что я скажу.
— Должен признать, за всеми вашими странностями я всегда обнаруживал некий резон. Поэтому я согласен.
— А вы, мистер Уайт-Мейсон?
Деревенский детектив растерянно переводил взгляд с одного на другого.
— Ну, если инспектор находит подобную просьбу уместной, то и я не против, — ответил он наконец.
— Отлично! — сказал Холмс. — В таком случае предлагаю вам обоим прогуляться по свежему деревенскому воздуху. Говорят, вид на Уилд с вершины Берлстоунской гряды необыкновенно живописен. Пообедать можно будет в каком-нибудь придорожном заведении, хотя, не зная местности, не берусь порекомендовать вам, в каком именно. А вечером, усталые, но довольные…
— Шутить изволите! — воскликнул Макдоналд, вскакивая.
— Ладно, ладно, проведите день, как захотите, — сказал Холмс, миролюбиво похлопывая его по плечу. — Займитесь чем угодно, но вечером, перед тем как стемнеет, обязательно разыщите меня. Слышите, мистер Мак, — обязательно!
— Это уже меньше походит на бред сумасшедшего.
— Я дал вам отличный совет. Но настаивать не буду, лишь бы вы оказались на месте, когда будете мне нужны. А теперь, прежде чем мы расстанемся, я хочу, чтобы вы написали записку мистеру Баркеру.
— Что писать?
— Я продиктую, если угодно. Готовы? «Дорогой сэр! Мне пришло в голову, что долг велит нам осушить ров в надежде на то, что…»
— Это невозможно, — возразил инспектор. — Я выяснял…
— Но, но, прошу вас, дорогой сэр, делайте, что я говорю.
— Ладно. Диктуйте дальше.
— «…в надежде на то, что отыщется что-нибудь имеющее касательство к нашему расследованию. Я обо всем договорился, завтра с утра явятся рабочие и приступят к работе по отводу ручья…»
— Немыслимо!
— «…по отводу ручья. Я решил предупредить вас заблаговременно». Теперь подпишитесь, и пусть это кто-нибудь доставит адресату около четырех. Мы же в это время сойдемся снова здесь. А до той поры каждый может делать, что хочет, ибо, уверяю вас, расследование замерло в решающей точке.
Уже вечерело, когда мы снова собрались все вместе. Холмс был серьезен, я сгорал от любопытства, вид обоих детективов выражал недоверчивость и недовольство.
— Итак, джентльмены, — торжественно проговорил мой друг, — прошу вас теперь вместе со мной решить, обоснованны ли выводы, к которым я пришел. Вечер холодный, сколько продлится наша прогулка, сказать трудно; поэтому рекомендую всем одеться потеплее. Чрезвычайно важно, чтобы мы были на месте до того, как окончательно стемнеет. Так что, с вашего разрешения, выходим немедленно.
Мы дошли вдоль наружной ограды парка до того места, где в ограде оказался пролом. Здесь мы по очереди пролезли в парк и в сгущающейся темноте побрели вслед за Холмсом. Он привел нас к кустам прямо напротив входной двери Мэнор-хауса и подъемного моста. Мост был опущен. Холмс присел на корточки за лавровым кустом; мы последовали его примеру.
— Ну, а теперь что? — ворчливым тоном спросил Макдоналд.
— Наберитесь терпения и постарайтесь не шуметь, — усмехнулся Холмс. — Ватсон утверждает, что я театральный режиссер реальной жизни. Во мне и вправду есть известная склонность к искусству и тяга к хорошо срежиссированным спектаклям. Согласитесь, мистер Мак, наша профессия была бы скучной и унылой, не прибегай мы иногда к театральным эффектам при демонстрации наших достижений. Скупо сформулированное обвинение, небрежный шлепок по плечу арестованного — какая обидно плоская развязка! И наоборот, молниеносный проблеск мысли, хитрая ловушка, торжество самых смелых гипотез — разве не в этом гордость и оправдание нашего дела? В данный момент вы охвачены дрожью предвкушения, восторгом охотника. А испытали бы вы этот восторг, будь я точен и прозаичен, как расписание поездов? Немного терпения, мистер Мак, и вам все станет ясно.