Они вместе вернулись к палате. В коридоре стояли Куин и Купер.
– Калеб, помнишь, я оставлял тебе пакет? – спросил Ансон у Купера.
– Извини, приятель, пакет пострадал в рукопашной, – ответил тот, – пришлось все выбросить.
Куин достал из кармана пачку купюр в серебряном зажиме, отделил пару по двадцать долларов и протянул Ансону:
– Почему бы вам не спуститься на улицу? Поблизости есть хорошие рестораны.
Ансон вопросительно взглянул на Джинни.
– Хорошая идея, – пробормотала она.
Они двинулись к лифту.
– Тебе не нужно идти со мной в ресторан, если ты не хочешь, – тихо заметил Ансон, когда двери кабины закрылись.
Подняв глаза, Джинни увидела, что он смотрит на нее с беспокойством. Она нерешительно улыбнулась, и на его лице отразилось такое облегчение, что она чуть не заплакала.
– Компания мне сейчас не помешает.
– Я знаю, тебя разозлило мое отношение к твоему брату. Мне очень жаль. В смысле, извини, что я тебя разозлил.
– Но тебе не жаль, что ты ему все высказал?
– Нет, – вздохнул Ансон, – не жаль.
Кабина звякнула, двери лифта распахнулись в вестибюле. Рука Ансона скользнула по ее спине, слегка подталкивая вперед и попутно возбуждая в ней чисто животное ощущение его присутствия.
Ансон не был похож на мужчин, которых Джинни знала ранее. Внешне ей нравились совсем другие мужчины. Но его самоотверженность, доброта и принципиальность поражали, так что всякий раз, когда его теплые глаза цвета горячего шоколада смотрели на нее – вот как сейчас, она чувствовала себя легкомысленной школьницей, переживающей муки первой любви.
– Для какой еды у тебя есть настроение? – спросил Ансон.
– Все равно. Мне просто нужно топливо.
Два заведения, которые рекомендовал им Куин, находились чуть далее по улице – закусочная и японский ресторан суши.
– Ты любишь приключения? – спросил Ансон.
Джинни никогда не бывала в японском ресторане, и сейчас ею владело внезапное желание сделать что-то необыкновенное, нарушить установленные ею самой границы, попробовать что-то новенькое.
– Очень люблю, – ответила Джинни, надеясь, что если это ошибка, то не смертельная.
Когда принесли заказанный Джинни ролл «Паук», она, изменившись в лице, взглянула на Ансона с изумлением, будто собиралась спросить, не паучьи ли лапки, жаренные и хрустящие, торчат с обеих сторон ролла.
– Это краб, не бойся, – ответил Ансон на ее незаданный вопрос. – Ой, забыл поинтересоваться, нет ли у тебя аллергии на крабов.
– Нет. – Джинни потыкала в лапки палочкой, словно ожидала, что они зашевелятся. – Он не живой.
– Хочешь васаби? – предложил Ансон.
Джинни с опаской покосилась на тарелочку с зеленой кашицей.
– Ну это я пробовала, и синусита у меня сейчас нет, спасибо.
Ансон усмехнулся:
– А говорила, что любишь приключения. Возьми немного палочкой и смешай с соевым соусом – вот тут в чашке, а потом макай туда ролл.
Подозрительно глянув на Ансона, Джинни сделала так, как он говорил.
– Ты, наверное, считаешь меня дикаркой.
– Нет, просто в Пергатори не много ресторанов, где подают суши.
– Их там вообще нет, – поправила она, – хотя, знаешь, я пару раз выезжала за пределы Пергатори. Например, я училась в колледже.
– И никогда не пробовала суши?
– У меня не было денег ходить по ресторанам. – Заметив, что люди за соседним столом шустро и привычно орудуют палочками, Джинни сжала в неловких пальцах свои палочки и нацелилась ими на ролл. – Я ела лапшу, супы быстрого приготовления и крекеры.
– Рацион бедного студента, и мне это знакомо.
Ролл выскользнул из палочек и шлепнулся обратно на тарелку.
– Вот черт! – поморщилась Джинни.
Ансон подцепил ролл своими палочками, обмакнул в соус и поднес ей:
– Я не хочу, чтобы ты умерла с голоду.
Пронзив его взглядом, от которого по спине побежали приятные мурашки, Джинни открыла рот, а Ансон подвинулся ближе, с интересом наблюдая ее первую реакцию.
Джинни стала жевать – со слезами на вытаращенных от остроты васаби глазах. Но вскоре страдание у нее на лице уступило место удовольствию, и Ансону показалось, что в ресторане сразу стало теплее и уютнее.
– Нравится?
Она кивнула:
– Не могу сказать, чего я ожидала, но вкус удивительный.
– Это жареный краб, он всем нравится.
Джинни расплылась в улыбке и попросила, взмахнув палочками:
– А теперь покажи мне, как это делается.
Забыв об осторожности, Ансон протянул руку над столиком, взял у нее тонкие деревянные палочки и вложил их ей в пальцы:
– Средний палец под верхнюю палочку, вот так. – Ансон нехотя выпустил ее пальцы и кивнул. – Попробуй.
Джинни прицелилась в следующий кусочек суши. Она сосредоточенно гипнотизировала дрожащий в воздухе ролл, будто могла удержать его там силой мысли. Что ж, может быть, у нее получится. Получилось же обвести Ансона вокруг ее маленького пальчика, не прилагая к этому никаких усилий.
В следующее мгновение ролл плюхнулся в чашку с соевым соусом.
– Проклятье!
Ансон выловил ролл из чашки и положил ей на тарелку:
– Я никому не скажу, если ты поешь руками.
– Вот еще! – в шутку надулась Джинни. – Я не позволю какой-то малявке в рисовой шкуре меня победить!
И следующий ролл ей и впрямь удалось донести до рта.
– Ты, наверное, жалеешь, что мы не пошли в закусочную? – спросил Ансон, подхватывая со своей тарелки лососевый ролл.
– Нет, – Джинни пристально разглядывала следующий кусочек суши, – любой может взять сэндвич и сунуть его в рот, даже младенец.
– Знаешь, детей в некоторых странах начали учить есть палочками.
Взгляд, который она бросила на него, мог растворить краску на стенах ресторана.
Он уже понял, что она боец. Когда дело дошло до последнего ролла у нее на тарелке, Джинни смогла его взять, обмакнуть в соус и положить в рот если не мастерски, то вполне уверенно. Покончив с едой, она расплылась в улыбке. Ее голубые глаза сияли торжеством.
– Ха! Ну что, палочки, видали, как я вас?
Ансон смотрел на нее и гадал, почему ни один мужчина пока не разглядел и не присвоил этот сверкающий алмаз, и чертовски жалел, что он сам по многим причинам не может этого сделать.
– Что случилось? – спросила Джинни, заметив, что улыбка на его лице исчезла. – О чем ты думаешь?
– О том, что ждет тебя в больнице. – Это была полуправда, поскольку, вспомнив о Дэнни, он вспомнил также и о собственной семье – о рано умершей матери и отце-алкоголике.
– Дэнни не всегда был таким, – сказала Джинни. – Раньше, когда он не пил, с ним было интересно и весело. Мы очень дружили. Он никогда меня не обижал, хотя я, как младшая, ему порой надоедала.
Ансон подумал, каково было бы ему в детстве, имей он брата или сестру. Было бы ему легче переносить тоску по матери и терпеть пьяные выходки отца? Трудно сказать. Глядя на мучения Джинни, никто не захочет иметь близких родственников.
– Умом-то я понимаю, – сказал он, – но…
– Но это не то же самое, что испытать все это на личном опыте, – закончила за него Джинни.
– Да, ты права.
Джинни дотянулась через стол и тронула его за руку. Ее ладонь была теплая и мягкая, и Ансону невольно захотелось ощущать прикосновения ее рук везде, но он поспешно отогнал эту мысль. Джинни не та девушка, с которой можно заняться сексом ради секса, а большего ему не надо. Серьезные отношения, любовь до гроба – это не для него. Любовь быстро проходит, и ему совсем не улыбается жить до гроба с тем, что остается.
Глава 9
На обратном пути в Пергатори начался дождь, уныло забарабанил по крыше и ветровому стеклу, сопровождаемый ритмическим шуршанием «дворников». Когда Ансон припарковал машину в переулке позади булочной, Джинни уже готовилась сладко задремать.
– У меня нет в машине зонта, – предупредил Ансон, – придется пробежать небольшой кросс до двери.
– Ты беги, – сквозь дрему пробурчала Джинни, – я тут посплю.
Его большая теплая рука легла ей на запястье.
– Вылезай, соня. Внутри ждет большая удобная кровать.
– Если к тебе не нагрянула очередная бродячая кузина, – ляпнула Джинни не подумав. – Ой, прости, я не хотела… – спохватилась она.
Но Ансон лишь рассмеялся:
– Тебе повезло, кузина у меня только одна.
Джинни расстегнула ремень безопасности и вгляделась в серую мглу за окном:
– Ну и вечерок.
– Можешь посидеть в машине, пока я сбегаю за зонтом.
– Ничего, я не растаю.
Ансон открыл дверцу, и в лицо ему густо брызнул дождь.
– Готова?
– Готова. – Джинни открыла свою дверцу.
Выскочив из машины, они припустили к дому и, пока добежали до двери и спрятались под узкий козырек, оба успели вымокнуть насквозь и продрогнуть.
– Бр-р, – стучал зубами Ансон, вставляя в замок ключ. С его мокрых волос ручьем стекала вода. Толку, что лето в этом году раннее. – Он открыл дверь и впустил Джинни в дом. – Но ничего, погода скоро переменится и станет жарко, как в печке. – Ансон хитро улыбнулся. – Будет еще погода для бикини.
Что это значит? Уж не заигрывает ли он с ней? Джинни не очень хорошо понимала такие намеки. Мужчины долго казались ей излишеством, которое способно еще более осложнить и без того непростую жизнь. Еще ей совсем не хотелось копировать беспорядочные отношения с мужчинами, отличавшие ее мать, а ничего другого она не видела.
– Идем, – с улыбкой говорил Ансон, беря ее за руку и подталкивая к лестнице наверх, но руку при этом отпускать не торопился.
По счастью, на этот раз незваных гостей они не обнаружили.
– Ни кузин, ни кузенов, ни теток с дядьками – никого, – бодро доложил Ансон, обойдя квартиру.
– Только я. – Джинни смущенно убрала с лица мокрые волосы, уверенная в том, что выглядит сейчас не лучше, чем бездомный котенок под дождем.
Ансон протянул к ней руку, будто собрался помочь совладать с непослушной копной вьющихся влажных волос, но, видимо, передумал, опустил руку и сказал: