У входа в зал стояла старая деревянная скамья подсудимого – мальтеорус устало сел на неё.
– И всё же предлагаю вернуться к суду, – сказал он деловито. – Я бы предложил вам с Оддбьоргом почтить память Хаймунда и приступить к обряду на закате. Вас это устроит?
– Вполне. Лучшего времени я бы и не придумала. Что ж, пора исполнить и мою часть нашей концессии. – Клотильда села рядом с Гансом и виновато сложила руки на коленях.
– Слушаю внимательно, – ответил Ганс. Чем сильнее разгоралось в нём нетерпение, тем отчётливее было и другое чувство – ожидание подвоха.
– Вы привели сюда Одди. И пусть наша история завершается вовсе не так, как я рассчитывала, полагаю, что вы вполне заслужили награду. Я обещала сказать вам, где книга Нитигиса Витца. Она больше сотни лет лежала здесь, на алтаре Пертиссимуса, но… увы, у меня её больше нет. Я отдала её странствующему эрудиту в обмен на… одну любопытную вещицу. Но у меня записано имя этого человека! И я знаю, что он повёз книгу в своё родовое имение: он сам об этом говорил.
Внутри Ганса всё обрушилось. Вот же двуличная змея. Обманула, провела!
– И кто же этот… странствующий эрудит?
Магус пытался говорить спокойно, но ордфрау, конечно, читала его как открытую книгу, небрежно листая страницу за страницей в поисках чего-то, известного лишь ей.
– О, я с удовольствием скажу, – ответила графиня. – После того как вы выполните свою часть второй нашей концессии. Помните, я вернула вас с Той стороны? За вами должок!
– И… что же я должен сделать?
Десятки догадок, одна другой безумнее, проносились перед мысленным взором эрудита. Обречь на смерть друзей? Стать одним из её каменных слуг? Чего может потребовать лярва в обмен на спасение жизни?
– Прежде всего, Ганс, – продолжала хозяйка долины, понизив голос, – я хочу, чтобы вы дали слово, что этот разговор останется между нами.
– Даю слово, – кивнул озадаченный мальтеорус.
– Хорошо. – Призрачная горгона явно не знала, с чего начать. Она сложила руки в замок на коленях и нервно перебирала пальцами. – Видите ли, Ганс, бестелесное существование, имея ряд несомненных преимуществ, также лишает вас многого, чем может ежедневно наслаждаться живая плоть. Ганс, в моих глазах уже триста лет не горели звёзды! Но в полной мере я осознала это только давеча, когда ваш слуга, Бернар, утешал меня в трапезной. Я прошу у вас дозволения… овладеть вашим телом буквально на несколько котелков…
– Вы… Что? – Ганс не верил своим ушам.
– Всего на несколько котелков овладеть вашим телом! Чтобы я могла насладиться любовью этого очаровательного юноши.
– Это… не… это немыслимо! – От волнения эрудит вскочил.
– Я бы попросила об этом вашу слугу-гному, но я её здесь не вижу. Надеюсь, она в порядке?
Сердце истианца забилось чаще.
– Да, в полном, – ответил он. – Она… э… занята.
«Ну и дурак же ты, Ганс! – думал эрудит про себя. – Зачем говорить больше, чем от тебя требуется?»
– Хорошо, когда слуги при деле, – довольно кивнула ордфрау, и в глазах её блеснул голодный огонёк. – К слову, Ганс, напомню, что вы также обещали мне найти останки Хаймунда. Дело двигается?
– Нам… – Ганс судорожно подбирал слова, – нам… нужно ещё немного времени на поиск.
Клотильда снова удовлетворённо кивнула. И – Ганс готов был поклясться – она как будто незаметно облизнула губы. Неужели догадалась? Но, не дав магусу до конца осознать, что случилось, ордфрау продолжила:
– Насколько я вижу, Ганс, вы тоже неравнодушны к Бернару.
– Что? Я? Ни в коей мере! – тут же отмахнулся книжник.
– От нашей концессии выиграют оба. Я соблазню его для вас! Вам ничего не надо будет делать! Вы ощутите радость любви в полной мере, как будто меня и не будет рядом.
– Какую радость? Какой любви? – Ганс как мог отводил свой взгляд.
– Взамен я прошу лишь дозволения позаимствовать ваше тело и… вспомнить, как это вообще бывает, – продолжала Клотильда не замечать его отрицания.
Мальтеорус выпучил глаза от ужаса, будто бы увидел, как оживают фигуры на алтарях.
– Позаимствовать моё тело?.. Нет! Это исключено.
– Посмотрим на это с другой стороны. Разве вы позволите простой дворянке уйти в Тот мир, так до конца и не познав Этот? Ведь я умерла молодой.
– Собственно, такой подход в корне меняет ситуацию. – Эрудит, бледнея, продолжал тщательно рассматривать барельефы. – Действительно, как я могу отказать столь настойчивой просьбе…
– Хорошо, не вы, а я. – Графиня усмехнулась. – Я проведу чарующие мгновения с вашим другом!
– Да! Вы меня вынудили. Я буду полностью лишён власти над своим телом и не смогу сопротивляться желаниям.
– Исключительно моим желаниям, самым сокровенным и запретным, – томно прошептала она ему на ухо, обдувая могильной стужей.
Сердце книжника пустилось в галоп. А Клотильда вернулась обратно к деловому тону:
– А кроме того, я назову вам имя эрудита, забравшего книгу, и отдам определитель незнакомцев, на который он её выменял. И отпущу белку, разумеется! Учитывая то, что я уже спасла вас от смерти, вы приобретаете от нашей концессии гораздо больше, чем я. Подумайте.
Наступила пауза, в течение которой Ганс пытался вернуть себе хладнокровие и трезвость ума. Графиня, словно бы понимая это, умиротворённо ждала ответа.
– Если я соглашусь… – начал Ганс. – Если я соглашусь… Я хочу сначала услышать имя владельца книги.
Клотильда рассмеялась недобрым смехом.
– Снова торгуетесь, Ганс? Боюсь, на этот раз вам действительно нечего положить на свою чашу весов. У меня же, наоборот, есть ещё ваш маленький слуга. Я вполне могла бы получить всё, что захочу, в обмен на его жизнь и здоровье. Но я не лесной раубриттер или, чего хуже, грязный грюнхаут. В моих жилах течёт… или, увы, текла голубая кровь. Я не стану этого делать.
Хозяйка долины снова рассмеялась, упиваясь своей властью. Затем прибавила суровым тоном:
– После суда вы получите своё. И белку. Не раньше, но и не позже. Слово ордфрау!
– Я хочу его видеть! – пролепетал эрудит.
– О, Ганс, у вас были все возможности его увидеть, – ответила хозяйка долины елейным голосом. – Да и сейчас вполне остаются. Смотрите внимательнее!
Ганс тяжело вздохнул.
– Вы мне Чкт-Пфчхи, имя того, кому отдали книгу Витца о Гангберте, и этот… определитель незнакомцев. А я… обеспечу вам близость с Бернаром.
Клотильда удовлетворённо кивнула.
– Вы… позволите мне зарисовать алтарь? – наконец спросил Ганс, поворачиваясь к барельефам Эйтри. – Это не займёт много времени.
– Что угодно, Ганс, что угодно! Вы не против, если я составлю вам компанию? Мне всегда нравилось в мортуарии. Здесь так… торжественно.
– Разумеется, – ответил Ганс. – Только я, увы, буду плохим собеседником. Мне придётся сосредоточиться на работе.
Магус испытал облегчение от того, что Клотильду не пришлось упрашивать. Если она вернётся одна, а Бернар ещё не закончил, у них обоих будут большие проблемы. Что же касается всего остального, он чувствовал себя ослом, перед которым на палке привязали морковку, чтобы он шёл вперёд, не проявляя излишней строптивости. Что за игру затеяла эта женщина? Ну почему она не желает просто уйти в Тот мир, оставив всех в покое?
Глава, в которой наша история находит неожиданную развязку
Из всех человеческих страстей наиболее схожи меж собою любовь и ненависть. Обе толкают нас на большие поступки, и лишь изначальный импульс поможет понять, добродетельны эти поступки или дурны. Потому следи, юный Постум, чтобы голова твоя всегда оставалась на плечах.
События, произошедшие дальше, дорогой читатель, ваши покорные слуги наотрез отказываются понимать. Казалось бы, всё идёт по намеченной стезе: суд назначен, проведи его – и всë. Клотильда, Оддбьорг и Хаймунд обретут долгожданный покой; Ганс получит имя владельца книги и определитель незнакомцев, а остальные первопроходцы – награду от ратуши, ведь долина Зерпентштайн станет безопасна; никому не придётся никого убивать; все будут счастливы! Но нет, ничего не идёт по плану, когда каждый участник повествования тянет одеяло на себя. История превращается в полную неразбериху. В таком положении честному хроникёру не остаётся ничего, кроме как дотошно всё записать, постаравшись передать события ровно в том порядке, в каком они происходили.
Ганс и Клотильда ушли вниз, а Оддбьорг продолжал задумчиво разглядывать резьбу на колоннах.
– Восхитительное мастерство, даже в таких деталях, – заметил Бернар, но старик в ответ лишь хрустнул сухими губами. – Ты ведь сам их вырезал? И видел все эти годы…
– Да, – бесстрастно признал хозяин замка. – Но я вижу их в последний раз. Последнее, что мне дорого в Этом мире.
Бернар колебался. Выходит, Оддбьорг действительно собирался мирно уйти в Тот мир? Может, он бы помог с поиском Чикки? Может, он и Клотильду готов был уничтожить? Такой союзник пригодился бы. Старика ведь тоже придётся как-то убивать…
Нет! К бесам этих бесов!
– Пока мы их ждём… – будничным тоном обратился к старику Бернар. – Где у вас можно переодеться к празднику?
– Наверху есть гостевые покои, – безразлично ответил гном. – Попроси слуг показать тебе.
– Ага, спасибо!
Следопыт поспешил наверх. Действовать надо было быстро и незаметно. Найти Чикта, а затем и браслет.
Первопроходец бесшумно прокрался по лестнице – как будто ступал не по камню, а по пуховым перинам. Подъём завершался широкой аркой; он аккуратно выглянул из-за неё в тёмный мрачный коридор и затаил дыхание. В дальнем его конце шептались две каменные служанки на древнелюдском:
– Они разводятся!
– Не говори ерунды, они просто опять поссорились.
– Нет, они вправду разводятся! А представь, если их действительно похоронят? Что с нами тогда будет?
– Не представляю, Урсула. Может, это всё тогда закончится…