му же я знаю, что ты обедаешь в этом заведении. Но к чему сей маскарад?
Макс опять нацепил фуражку.
– Я женился.
– В десятый раз?
– В одиннадцатый.
Надо же! Значит, одна супруга ускользнула от моего внимания.
– На актрисе?
– Ты знаешь Соню? – удивился Макс.
– Нет, конечно.
– А откуда тогда ты в курсе, что она работает в театре?
Я постаралась скрыть ухмылку. Да потому, что все женушки Макса, кроме меня, либо уже имели на руках дипломы актрис, либо обучались искусству лицедейства. Других женщин для Полянского просто не существовало. Причем Макса всегда тянуло лишь к одному типу – истеричной стервы с непомерным финансовым аппетитом. Для всякого мужчины существует свой магнит, и когда я поняла, что привлекает в женщинах Полянского, то даже испугалась. Неужели и во мне есть корысть? Но потом успокоилась. Я оказалась одной из первых в плеяде жен Полянского, и тогда он не был феерически богат и не владел собственным бизнесом. Разбежавшись в разные стороны, мы сохранили дружеские отношения, часто встречаемся в публичных местах, и однажды я избавила Макса от очень большой беды [6].
– Сейчас я вложился в фильм, где Соня выступает в роли главной героини, – пояснил Макс, – она меня подбила сыграть в эпизоде мента, честного до противности. Очень увлекательно. Я поехал домой со съемок в форме и теперь прикалываюсь над всеми встреченными знакомыми. Никто, кроме тебя, меня не узнал! Колька Мягков даже чуть не набил мне морду, когда понял, что милиционер не подлинный.
– Мягков бывший уголовник, – покачала я головой, – сам знаешь, у него то ли три, то ли четыре ходки, он тебя мог и вилкой за подобную шутку проткнуть. Ладно, извини, нам пора. Аллочка, поехали.
С этими словами я обернулась и увидела пустые стулья. На столе стояла креманка с недоеденным Аллой десертом.
Забыв про Макса, я рванулась к метрдотелю.
– Не видели, куда отправилась моя спутница?
В душе я надеялась услышать, что она в туалете, но администратор спокойно сказал:
– Она ушла.
– На улицу?
– Да.
Так, все понятно. Решив подыграть Максу, я выпалила идиотскую фразу про героин. Аллочка же приняла розыгрыш за правду и в ужасе умчалась. Угораздило же Полянского именно сегодня заявиться в клуб в форме стража порядка! И сама я хороша! Ну за каким чертом стала так шутить?
Казня себя, я села в «Пежо» и попыталась соединиться с девочкой по телефону. «Абонент включил режим запрета входящих звонков, перезвоните позже».
Страшно недовольная проведенным днем, я зарулила по дороге в супермаркет и пошаталась между прилавками. Вот, оказывается, где следует прятаться от жары. От работающих во всю мощь рефрижераторов тянуло холодом. Я пошарила глазами по продуктам. Чего бы приобрести этакого вкусненького? Закупками у нас, как правило, занимается повариха Катерина, но сейчас она в больнице, и мы возим ей туда еду, которую несчастная вынуждена есть, чтобы не обидеть хозяев. Временно пустующее место у плиты заняла Ирка. Домработница готовит не слишком хорошо, но все же лучше, чем я или Зайка. Ира небось купила харчи. Я уже давно езжу лишь за пирожными или деликатесами, что же купить сегодня? Вот, новинка! Лимонно-мятное мороженое. Наверное, очень вкусное!
Схватив несколько порций, я примчалась в Ложкино, налетела на огромную машину с медленно вращающимся резервуаром, хлопнула себя по лбу и отправилась в Вербилки.
Все-таки не зря многие люди сейчас убежали из городов в деревни и поселки. Воздух здесь совсем иной, и тишина стоит замечательная, никаких посторонних, резких звуков, не шумят машины, не орут дети, не пристают бомжи…
Я подошла к избушке. Даже в таком сарае можно жить счастливо, главное не удобства, а любовь друг к другу, понимание, уважение…
– Это безобразие, – донесся из раскрытого окна голос Зайки, – фу! Я не способна есть геркулес на воде! Хоть зарежьте.
– Всем известно, что овсянка отвратительная штука, – возвестила Маня, – дайте мне хлеба с маслом.
– Его нет, – ответила Ирка, – у нас вообще из продуктов осталось три пакетика чая, кусок сахара, десять пачек «Геркулеса», и все.
– Десять коробок дряни, – загремел Кеша, – и ничего нормального. Ты почему не съездила за харчами, Ира?
– Я? – сердито отозвалась домработница. – Каким, разрешите поинтересоваться, образом?
– Обычным, – рявкнул Аркадий, – села в машину и порулила.
– Это вы тут все Шумахеры, – обиженно отозвалась домработница, – а я нормальный водитель, мне с ногой в гипсе далеко не добраться, во, глядите! Или забыли?
– Мы просто сволочи! – воскликнула Машка. – Ириша, прости! Кеша, ты почему еду не купил?
– Я же никогда этим не занимался, – изумился он, – и потом, домашнее хозяйство ведут женщины!
– Ага, – влезла в разговор Зайка, – это когда им работать не надо!
– Так уходи со службы!
– Никогда! И за жратвой мне кататься недосуг! Пусть Маня сбегает!
– Ага! У меня же машины нет.
– Зато мотоцикл имеется, – влезла Ирка.
– Мусечка не разрешает мне выезжать на шоссе. – Маруська мигом проявила абсолютно не свойственное ей послушание.
– Ешьте кашу, – попытался примирить всех Дегтярев, – проглотите пару ложек через силу, потом привыкнете. Я уже втянулся.
– Вот и наслаждайся, – съехидничала Зая, – там целая кастрюля, надолго хватит. Кстати, где Даша? Вот кто должен был позаботиться об ужине. Она самая старшая, мать, хозяйка, не работает…
Я сразу шмыгнула в кусты. Ну вот, домочадцы обнаружили наконец виноватую. Стоит мне сейчас появиться в комнате, как получу залп из всех орудий. Представляю, как они обозлились. Приехали из города, усталые, потные, голодные, и увидели на столе геркулесовую кашу, сваренную на воде без сахара и соли. Страшно полезно, но на редкость отвратительно. Хуже, на мой взгляд, только свежий огурец, запеченный в духовке без специй и масла.
И что делать? Не сидеть же в кустах всю ночь и часть утра, ожидая, пока домашние уедут на работу. У меня в сумке мороженое, оно растает! Впрочем, пломбир можно съесть, правда, все десять купленных порций мне не осилить никогда, но если кликнуть собак…
Тут сверху что-то упало мне на голову. Понимаю, что рискую потерять ваше уважение, но все же признаюсь – я страшно, до паники, боюсь насекомых: всяких пауков, гусениц, бабочек, мошек. А еще иногда в окно залетают такие огромные комары. Все вокруг уверены, что они не кусаются, но мне почему-то жутко.
С пронзительным визгом я сначала взлетела на террасу, а потом вбежала в комнату, где за столом с недовольными лицами восседали члены семьи.
– Надеюсь, за тобой не гонится стая саблезубых тигров, – прищурился Дегтярев.
– А если и так, то что? – спросила я, рушась на табуретку.
– Очень безответственно в такой ситуации прибегать в дом, где сидят дети, – сообщила Зайка, – настоящая мать отведет беду подальше. Ринется в противоположную сторону. И предварительно купит побольше еды для семьи, для маленьких голодных деток. Оставит им вкусное и умчится, уводя за собой от гнезда страшных хищников.
Я не стала спорить с обозленной Зайкой – это дело неблагодарное, поэтому лишь спросила:
– Мороженого хотите?
– С удовольствием, – оживилась Маня.
– Лучше бы сосисок, – протянул Кеша, – но на худой конец давай и эскимо.
Я вытащила коробочки и раздала домашним.
– Ничего, – одобрила Зайка, – похоже, оно совсем не калорийное, молочное.
– Жутко невкусное, – отозвалась Ирка, ковыряясь в пластиковой емкости, – просто вода.
– Лучше твоей каши небось, – вздохнул Кеша и сунул в рот ложку.
– Дайте мне, – велел Дегтярев и тоже зачерпнул белую массу.
И тут погас свет. Дальнейшие действия разворачивались в темноте, которая вначале показалась просто кромешной.
– Какая пакость! – завопил Александр Михайлович. – Пришло же тебе в голову притащить лимонное мороженое! Ну неужели нельзя запомнить! Я никогда не ем этот цитрус и не перевариваю его ни в каком виде! Вообще!!!
– Мята! – взвизгнул Кеша. – Катастрофа! Сейчас весь покроюсь пятнами.
Я похолодела. Ну и ну! Совсем забыла, что полковника перекашивает при одном взгляде на лимон, а Кеша с детства не выносит мяту. Надо же было ухитриться купить мороженое, соединяющее в себе два этих ингредиента.
Понимая, что сейчас мужская часть семьи просто проглотит меня вместе с босоножками, я вскочила и, сделав вид, что ничего не случилось, воскликнула:
– Ой, опять электричество вырубили, а я предусмотрительно свечи прикупила. Сейчас зажгу их, и станет светло, словно днем.
Глава 24
Не дождавшись от домашних никакой реакции, я, сшибая по пути все, что попадалось под ноги, ринулась под лестницу, куда поставила ящик со свечами.
Дегтярев и Кеша продолжали ругаться. Я зажгла десятка три свечек, засунутых в одноразовые, из прессованной фольги подставки, и принялась разносить их по помещениям. Несколько штук поставила к себе и Мане, не поленилась подняться по шатающейся лестнице наверх и оставить парочку в спальне у Зайки и Кеши, потом, понимая, что оттягивать более появление в столовой нельзя, спустилась туда и весело воскликнула:
– Да будет свет!
Желтое пламя осветило красное лицо полковника.
– Ты нарочно, да? – прошипел он.
– Что? – прикинулась я полной дурочкой. – Купила свечи? Конечно, специально. Вот они и пригодились!
– Нет, – еще больше разозлился Дегтярев, – подсунула мне лимон.
– А мне мяту, – буркнул Кеша, – признайся, ты решила нас убить.
– Ну извините, забыла…
Тут Зайка, странно подергав носом, возвестила:
– Мне кажется или откуда-то запахло кокосом?
– Да, – кивнула Машка, – есть чуток.
– Вовсе даже не чуток, а очень сильно, – взвыла Ольга, – откуда эта вонь? Быстро признавайтесь! Ирка, у тебя натирка для мебели с этой отдушкой?
– Вы чего, – принялась отбиваться домработница, – мне и в голову не придет в этой халупе буфеты натирать!