Вахтанг был «лаврушник», то есть криминальный авторитет из Грузии, имевший огромные связи и ворочавший не менее огромными деньгами. Не надо думать, что криминальный мир появился в нашей стране вместе с перестройкой. Преступность существовала всегда, и в сферу ее интересов попадало то же, что и сейчас: проституция, наркотики, оружие, торговля валютой и фарцовка, то есть продажа вещей.
В Закавказских республиках работали целые подпольные фабрики, выпускавшие товары, которые моментально расхватывало население. Например, очень модные в то время плащи из ткани «болонья» или обувь. А еще женское белье, купальники, косметику. Была даже типография, печатавшая тиражи популярных писателей, книг в СССР тоже тотально не хватало.
– Чудаки на букву «м», – журил Вахтанг Володю и Леонардо, – разве ж так дела делают? Наивняк! Да фарца у «Березок» почти вся в КГБ стучит, а иначе почему их, по-вашему, не арестовывают, а? Отчего облавы не делают? Такие большие мальчики и совсем глупые, прямо как дети! Повезло вам, что на меня нарвались. Ну да ладно, помогу вам, так и быть.
Глава 31
С тех пор у приятелей началась другая жизнь. Раз в месяц от Вахтанга прибывали люди, каждый раз новые, и Володя, который взял на себя контакты с покупающей стороной, передавал им чемоданчики с долларами, получая взамен другие, с советскими деньгами. Гортензия Петровна не помнила сейчас тот «курс». Вроде бы за один настоящий рубль отдавали десять самолично сделанных долларов.
Конспирацию соблюдали строго, место встречи и пароль каждый раз менялись, люди Вахтанга были совсем не похожи на преступников: молоденькие девушки, старухи, убеленные сединами уважаемые старцы, пару раз приезжали беременные женщины. Причем животы были самые натуральные, по лицам, покрытым пигментными пятнами, становилось понятно: дамы на сносях.
Вахтанг запретил своим подельникам тратить много денег.
– Тебе можно, а мне нельзя! – возмутился один раз Леонардо.
Грузин приподнял одну бровь и заявил:
– Ты в Москве, я в Грузии – это большая разница. Вот уйдешь на покой, приедешь к нам, купишь дом, «Волгу» – и ешь на золоте, а в Москве не надо, всем плохо будет!
Пришлось Леонардо наступить на горло собственным желаниям. Хотя он все же иногда лазил в свой запас и приобретал дорогие вещи. Но Леонардо был художник, он писал портреты на заказ, поэтому особого удивления его благополучие ни у кого не вызывало. Да и Марфа удерживала мужа от необдуманных трат. Якунины действительно стали подумывать о том, чтобы через несколько лет перебраться в Грузию, к Вахтангу, купить дом…
Михаил и Гортензия продолжили исследования. Они вложили небольшую часть полученных денег в лабораторию. Замдиректора по науке, получив взятку, вновь объявил идею Клара́ перспективной.
Володя же денег не тратил вовсе. Он замыслил эмигрировать в Америку, разработал целый план и приступил к его осуществлению. Для начала он фиктивно развелся с Люсей.
В общем, под надежным крылом Вахтанга фальшивомонетчики чувствовали себя абсолютно комфортно. И тут, как всегда, внезапно грянул гром.
Володя поехал на очередную встречу с курьером. На сей раз им оказалась тоненькая девушка, почти ребенок. «Стрелка» была намечена за городом, в безлюдном месте. Трошев на электричке добрался до нужной станции, прошел пару километров, увидел сторожку, вошел внутрь. Но не успели они с девушкой произвести обмен, как в сараюшку ворвались коротко стриженные мужчины с хмурыми лицами. Володя вначале даже не понял, что случилось, а вот девочка мигом разобралась в ситуации. Сильно побледнев, она как-то странно дернулась и потеряла сознание.
Один из вошедших наклонился над ней, потом выпрямился и бросил:
– Цианид.
Володя в полной растерянности сидел у стола.
– Теперь тебе одному придется отдуваться, – повернулся к нему мужик, – а ну отвечай быстро: с кем ты связан?
Внезапно до художника дошло: это не сон, не дурная шутка, а страшная явь. Девочка, очевидно имевшая четкую инструкцию, покончила с собой, а его сейчас будут бить, пока не выколотят имена Леонардо, Марфы, Михаила, Гортензии и… Люси.
Может, коснись речь лишь Якуниных и Клара́, Володя бы дрогнул, но мысль о том, что его Люсенька окажется в тюрьме, а Настя в детдоме, придала Трошеву просто фантастические силы. К нему вернулась ясность ума и пропал страх.
– Я совершенно не понимаю, в чем дело. Шел на электричку, начался дождь, я заблудился, вижу – сторожка. Зашел, в ней девушка сидит, тоже от ливня спряталась, мы даже познакомиться не успели, как вы ворвались!
Мужчина нехорошо улыбнулся.
– Ладно, поговорим не здесь, гражданин Трошев.
И тут Володе стало еще страшнее. Дома, в тайнике под подоконником, лежала огромная сумма денег, полмиллиона долларов, только настоящих, его доля, полученная от Вахтанга в обмен на фальшивые купюры. Трошев собирался эмигрировать, и грузин расплачивался с ним валютой. Что будет с Люсей, если сотрудники КГБ найдут «захоронку»? Сумеет ли глупенькая, избалованная женщина сделать вид, будто впервые увидела деньги? Володя никогда не рассказывал жене, откуда у него на самом деле доллары, соврал про продажу картин иностранцам.
Трошева засунули в «воронок», а потом доставили в соответствующий следственный изолятор. Допрашивать его сразу не стали, время уже подкрадывалось к полуночи, очевидно, следователь решил дать клиенту дозреть. Ночь, проведенная в одиночке, когда задержанному неизвестно, что о нем знают правоохранительные органы, ломала и не таких, как Трошев.
Но когда утром дежурный заглянул в камеру, Владимир был уже мертв – удавился на спинке кровати, примотав к ней жгут, сделанный из разорванной рубашки. Наверное, Володя испугался, что не выдержит допросов, а может, ему помогли уйти, потому что у Вахтанга повсюду имелись свои люди и девочку, умершую в сторожке, явно сопровождали. Об этом свидетельствовало то, что почти сразу неизвестный человек позвонил Леонардо и предупредил его:
– Все. Володя взят, уходите на дно.
Одни люди в минуты опасности теряются, начинают суетиться, впадают в истерику. Другие действуют четко, сохраняя разум. К счастью, Леонардо оказался из второй категории. Марфа позвонила Люсе и велела ей привезти на Тишинский рынок доллары, Якунин, переодевшись, взял чемодан. Все купюры, что имелись в доме, кроме не слишком большой суммы в тысячу рублей, Леонардо вынес с дачи, а потом сообщил Марфе, что сжег их.
Естественно, предупредили и Клара́. Только Михаил с Гортензией денег дома не держали. Принадлежащие им средства хранил все на той же даче Леонардо. Клара́ просто брали у него необходимые суммы, и все. Поэтому все их накопления тоже сгорели в мангале, где друзья готовили шашлык.
Естественно, их допрашивали. Леонардо и Михаил не отрицали того, что дружили с Володей, но и только. Еще они в один голос заявили, что Люся и Трошев много лет назад стали чужими друг другу людьми, просто развод был оформлен недавно. И Якунин, и Клара́, предупрежденные Вахтангом, понимали, что спасают не только свою жизнь, но и благополучие жен и детей, поэтому мобилизовали все свои актерские способности, все мужество и умение держать себя в руках. Гортензия и Марфа тоже с честью выдержали испытания. Никто из них не пострадал. «Монетный» двор был уничтожен за час, все детали, краски, бумага, граверные принадлежности, все мало-мальски свидетельствовавшее о том, чем занимались люди в сарайчике, было разобрано, разломано, сожжено, вылито и вывезено далеко за пределы участка. Люди, производившие обыск у Люси, нашли пустой тайник, анализ пыли показал, что там еще недавно хранились деньги, но глупая Люсенька неожиданно проявила недюжинную сообразительность и стойкость.
– Я ничего не видела, ни о чем не слышала, – бубнила она, – с мужем давно не живу, подала заявление в загс с другим человеком, не понимаю, о чем речь.
Люсенька, ленивая, всю жизнь просидевшая за спиной у мужа, не способная решить самостоятельно ни одной, даже самой пустяковой задачи, в минуту сурового испытания проявила смелость, сообразительность, решительность и твердый ум.
Правда, когда ситуация устаканилась и опасность исчезла, Люся вновь стала прежней, и Леонардо пришлось взвалить на себя заботу о вдове друга, спасшего его ценой собственной жизни.
Леонардо и Михаил более никогда не встречались с Вахтангом, грузин исчез навсегда. Жизнь потекла по-прежнему. Опять часто они вместе проводили выходные, но уже без Володи и Люси. Правда, Настя всегда была желанной гостьей у Якуниных. Марфа очень надеялась, что девочка станет ее невесткой. У нее были основания для подобных мыслей. То, что Насте нравится младший Якунин, было видно невооруженным глазом.
Вторым из их компании ушел в мир иной Леонардо. Гортензия сильно плакала на похоронах, потом, взяв себя в руки, помогала на поминках.
Через день Марфа позвонила подруге. Гортензия подумала, что она хочет сказать ей спасибо за помощь, но из трубки прозвучало:
– Немедленно приезжай в Вербилки.
Удивленная Гортензия поспешила на зов.
– Куда вас попросили приехать? – прервала я плавную ленту рассказа.
– В Вербилки, – повторила собеседница, – это местечко под Москвой, совсем недалеко от столицы, там была дача Леонардо. Он ее сам спроектировал и страшно гордился домом, говорил, что это прибалтийское шале. Уж не знаю, живут ли прибалты в подобных избах, только, на мой взгляд, дом был на редкость неудобным: все комнаты имели выход на веранду, лестница на второй этаж ужасно крутая, дверей на первом этаже, кроме входных, не было, коридора тоже, этакая анфилада с арками… Мне у него нравился лишь гостевой домик, крохотный, на одну комнатку, вернее, там было очень хитро придумано. Войдя, вы попадали сразу в спаленку, а около окошка, в углу, была лесенка, ведущая в подвал, и там имелся санузел, совершенно кукольный, еще некое подобие кухоньки и софа. Очень оригинально. Вот там мне было приятно, а в доме нет.
Чувствуя, что голова идет кругом, я пробормотала: