— Вы так решили потому, что затих шум мотора?
— Да.
— Но машину-то вы не могли видеть, она была у вас за спиной, не правда ли?
— Да, потом я услышала, что машина снова завелась, и решила, что они сейчас будут разворачиваться. Однако ничего подобного! Тут раздался всплеск — бултых! — и, когда я обернулась, автомобиля уже не было.
— Крики до вас не доносились?
— Нет.
— Вы не стали возвращаться?
— Разве мне следовало вернуться? Чем же я могла помочь, одна-одинешенька? Я была потрясена! Мне подумалось, что бедняги утонули. Вот я и поспешила домой, чтобы, выпив стаканчик, успокоиться.
— Значит, вы не стали подходить к воде?
— Нет, месье.
— И после того всплеска ничего больше не слышали?
— Мне почудилось что-то вроде шагов, но я решила, что сильный всплеск вспугнул кролика.
— И это все?
— Как? Вам мало того, что я рассказала? Если бы меня тут не считали чокнутой и сразу прислушались к моим словам, старая дама не провела бы столько времени под водой. Вы ее видели?
С легкой гримасой отвращения Мегрэ представил себе, как одна старуха созерцала полуразложившийся труп другой.
Вдова Юбар, конечно, не понимала, что беседует сейчас с Мегрэ только благодаря счастливой случайности. Ведь если бы в тот печально знаменательный вечер любопытство все же заставило ее свернуть с пути, она тоже скорее всего оказалась бы в Марне.
— А журналисты разве не приедут? — спросила старуха.
Их-то она и ждала, рассчитывая увидеть в газете свой портрет.
Из «крайслера» вылез покрытый грязью Лапуэнт.
— Я все осмотрел, но ничего не обнаружил, — сказал он. — Набор инструментов лежит на своем месте в багажнике. Запасное колесо там же. В машине нет ни чемоданов, ни даже дамской сумочки. Нашлась только женская туфелька на заднем сиденье в углу да в ящике под приборной доской — пара перчаток и карманный электрический фонарик.
Насколько еще можно было судить, эти полусгнившие перчатки из свиной кожи когда-то принадлежали мужчине.
— Беги на вокзал. Преступник должен был в тот вечер уехать отсюда на поезде. Разве что в этом городишке существуют такси. Потом приходи в жандармерию, я буду там.
Вместо того чтобы находиться вместе с доктором Полем, который устроился в гараже жандармерии, Мегрэ предпочел подождать в другом месте, пока тот закончит работу, и отправился во двор жандармерии выкурить очередную трубку.
ГЛАВА 8. БЫВШИЙ СКУЛЬПТОР И ЕГО СЕМЕЙСТВО
— Вы разочарованы, господин Мегрэ?
Молодой Лапуэнт хотел бы, конечно, обращаясь к комиссару, называть его шефом, как это делали Люка, Торранс и другие, но, чувствуя еще себя новичком в отделе, на такую вольность не осмеливался. Лапуанту казалось, что эту привилегию нужно еще заработать, как зарабатывают на службе новые нашивки на погонах.
Мегрэ с Лапуэнтом только что отвезли домой доктора Поля и теперь мчались по ярко освещенным магистралям в сторону набережной Орфевр. После нескольких часов, проведенных в темном и грязном Лани, парижские улицы показались обоим более светлыми, чем это было на самом деле. Когда они проезжали через мост Сен-Мишель, Мегрэ заметил в окне своего кабинета свет.
— Я совсем не разочарован. Ведь вряд ли стоило ожидать, чтобы служащие вокзала вспомнили пассажиров, которым они компостировали билеты месяц назад.
— Чем же вы тогда озабочены, господин комиссар? — осведомился Лапуэнт.
Как можно более естественным тоном комиссар ответил:
— Меня беспокоит чемодан.
— Клянусь, что он был в мастерской, когда я впервые посетил переплетчика!
— Нисколько в этом не сомневаюсь.
— Я уверен, что старший инспектор Люка обнаружил в подвале у Стевельса совсем другой чемодан.
— В этом я тоже не сомневаюсь. Оставь машину во дворе и пойдем наверх.
По возбужденному виду дежурных инспекторов Мегрэ догадался, что есть новости. И действительно, услышав, что комиссар вернулся в отдел, Люка тотчас выскочил из своего кабинета.
— Поступили сведения о Моссе, шеф! Приходила молоденькая девушка с отцом. Они хотели поговорить с вами лично, но, прождав около двух часов, решили сделать заявление мне. Девушка — лет шестнадцати-семнадцати, симпатичная, пухленькая и румяная, взгляд открытый и глаза честные. Ее отец — скульптор. Насколько я понял, когда-то он получил даже Римскую премию [6]. У него есть жена и еще одна дочь, постарше этой. Они живут на бульваре Пастера и зарабатывают на жизнь тем, что мастерят деревянные игрушки. Если не ошибаюсь, девушка сопровождала отца, чтобы не дать ему по дороге напиться. Сразу видно, что он весьма неравнодушен к спиртному. Скульптор был в шляпе с широченными полями и в галстуке, завязанном большим бантом. Именно у них, назвавшись Петерсом, и провел последний месяц Мосс.
— Он все еще там?
— Господин комиссар, если бы он был там, я бы послал уже кого-нибудь его арестовать. Впрочем, скорее всего я отправился бы за ним сам. Мосс покинул квартиру скульптора двенадцатого марта.
— То есть именно тогда, когда после истории в Антверпенском сквере Левен, Глория и ребенок исчезли из виду.
— Мосс не сообщил хозяевам, что уезжает. Просто утром он по своему обыкновению ушел из дому. И с тех пор больше не появлялся. Я подумал, что вы захотите расспросить их сами, господин комиссар. Да, вот еще что! Вам дважды звонил мэтр Филипп Лиотар.
— Что ему нужно?
— Хочет с вами поговорить. Он просил, чтобы вы, если вернетесь до одиннадцати часов, позвонили ему в бар «Пивная кружка негра».
Этот пивной бар на бульваре Бон-Нувель был комиссару хорошо знаком.
— Соедини-ка меня с «Пивной кружкой»!
Трубку взяла кассирша, и Мегрэ слышал, как она попросила официанта подозвать к телефону адвоката.
— Это вы, комиссар? Вы, должно быть, сейчас по горло заняты? Вам удалось его найти?
— Кого?
— Мосса. Сегодня днем я был в кино и все понял. Не думаете ли вы, что нам с вами было бы полезно побеседовать с глазу на глаз?
Дальнейший поворот событий был совершенно неожиданным. Просто чуть раньше, по дороге из Лани в Париж, комиссар размышлял о пропавшем чемодане, а тут как раз во время разговора с Лиотаром в кабинет вошел Лапуэнт.
— Вы с друзьями? — спросил Мегрэ адвоката.
— Это ничего не значит, когда вы приедете, мы с вами уединимся.
— Следовательно, вы с дамой?
— Да.
— Больше никого с вами нет?
— Один человек, которого вы непонятно почему недолюбливаете, а он, между прочим, этим очень огорчен.
Это, конечно, Альфонси, подумал комиссар. Значит, они снова вчетвером, двое мужчин и их подружки.
— Не затруднит ли вас подождать меня, если я приеду немного попозже?
— Пожалуйста, могу ждать вас и допоздна. Сегодня же воскресенье.
— Скажите Альфонси, что мне хотелось бы увидеть и его.
— Он будет счастлив, господин комиссар.
— До встречи.
Увидев, что Мегрэ говорит по телефону, деликатный Лапуэнт хотел было выйти, но комиссар сделал знак рукой, чтобы он остался, а закончив разговор с адвокатом и повесив трубку, плотно закрыл двери.
— Поди-ка сюда, малыш. Садись. Тебе ведь очень хочется сделать в полиции карьеру, не правда ли?
— Еще как!
— В первый день следствия ты совершил непростительную глупость, выболтав то, что узнал, сестре. Это повлекло за собой последствия, о которых ты даже не подозреваешь.
— Прошу прощения, господин комиссар, но я так доверял Жермене!
— Хочешь попробовать выполнить одно сложное задание? Погоди, сразу не отвечай. Речь не идет о таком мероприятии, после которого твое имя сразу прогремит в газетах. Совсем наоборот. Если ты добьешься успеха, об этом будем знать только мы с тобой, но если провалишься, я буду вынужден от тебя отречься и заявить, что ты переусердствовал, действуя помимо моих указаний.
— Понимаю, господин комиссар.
— Ничего ты еще не понимаешь, но это не важно. Если я сам буду проводить эту операцию и провалю ее, обвинения падут на всю полицию в целом. Ты же здесь новичок, так что, если испортишь дело ты, особого скандала не будет.
От нетерпения Лапуэнт уже начал дергаться.
— Мэтр Лиотар и Альфонси сейчас сидят в баре «Пивная кружка негра» и ждут меня.
— Вы поедете к ним?
— Не сразу. Сначала заеду на бульвар Пастера. Уверен, что до моего прихода оба они никуда из бара не двинутся. Предположим, я встречусь с ними самое раннее через час. Сейчас девять. Знаешь дом на улице Бержер, где поселился адвокат? Его квартира на четвертом этаже слева. В этом доме живут девицы легкого поведения, поэтому консьержка не должна обращать особого внимания на входящих и выходящих мужчин.
— Вы хотите, чтобы я…
— Вот именно. Тебя ведь учили, как обращаться с отмычкой? Ничего страшного, если ты оставишь следы. Напротив. В ящиках и бумагах не ройся. Удостоверься только в том, что чемодана там нет.
— Я об этом и не подумал…
— Ладно. Возможно и даже вероятнее всего, что чемодана там не окажется, так как Лиотар — малый осмотрительный. Поэтому, не теряя времени, мчись оттуда на улицу Дуэ в гостиницу «Центральный массив». Там в тридцать третьем номере живет Альфонси.
— Знаю, господин комиссар.
— План действий тот же. Ищешь чемодан, и ничего больше. Позвонишь мне, как только закончишь.
— Так я побежал?
— Выйди сначала в коридор. Я запру дверь на ключ, а ты попробуй ее открыть. Отмычки возьми у Люка.
Предложенное ему испытание Лапуэнт прошел вполне удачно и уже несколько минут спустя, не помня себя от радости, несся на задание.
Мегрэ зашел в инспекторскую комнату:
— Ты свободен, Жанвье?
Телефонные звонки не прекращались, хотя ввиду позднего времени частота их несколько уменьшилась.
— Я помогал Люка, — сказал Жанвье. — Но…
Они спустились вдвоем во двор, и Жанвье сел за руль небольшой полицейской машины. Минут через пятнадцать они были уже на бульваре Пастера — в той его части, где движение не очень интенсивное, а уличные фонари горят не слишком ярко. Весенним воскресным вечером этот уголок Парижа напоминал прогулочную аллею в каком-нибудь провинциальном городке.