Чтобы избавиться от побочных эффектов других препаратов, в свои 87 лет отец принимал лекарства, которые имели свои побочные эффекты и взаимодействовали с активными веществами других таблеток. Разве это можно назвать полноценной жизнью? Разве здесь вообще можно говорить о здоровье?
Мы стали его «адвокатами» в вопросах медицины, стараясь собрать воедино рекомендации всех врачей и отказаться от ряда лекарств или снизить их дозы. Этим летом мы провели с родителями больше времени, чем обычно, и уехали только тогда, когда убедились, что ситуация стабилизировалась, папа вернулся к нормальному состоянию и мог самостоятельно позаботиться о себе. В то утро, когда мы уезжали, мама работала в саду: выдирала сорняки и собирала лаванду, чтобы засушить ее и украсить дом, а папа возился с садовым трактором, пытаясь починить ремень для косилки. Нас с Рейми переполняли эмоции. Мы были благодарны судьбе за то, что теперь родители могли наслаждаться своей жизнью. К тому же мы многое узнали о том, как работает современная медицина.
Два дня спустя после разговора о покупке крема для ног с экстрактом марихуаны мы все залезли в джип и отправились в «аптеку». Мама сидела сзади. Мы ехали по двухполосной дороге в Боулдер вдоль подножия горы, к востоку от нас простирались равнины, день стоял солнечный, и мы могли видеть на много миль вперед. По иронии судьбы наше радио поймало регги-канал «Косяк», по которому крутили растаманскую музыку, вполне подходящую к цели нашего путешествия. Раньше мне и в голову не могло прийти, что я отправлюсь в подобную поездку с мамой.
Наша цель, впрочем, оправдывала всю неловкость ситуации – мы чувствовали ответственность перед мамой и считали, что поступаем правильно. На примере моего отца мы знали, что некоторые препараты традиционной медицины лечат, а некоторые, наоборот, вредят здоровью.
Мама доживала свои последние дни. Вместо терапии, которая могла бы продлиться всю ее оставшуюся жизнь (и, возможно, приблизить ее кончину), она решила отправиться в путешествие и сохранить свое достоинство. Наверняка если бы она выбрала первый вариант, то провела бы остаток жизни на больничной койке. Врачи пичкали бы ее лекарствами, надеясь победить рак. Но раз уж она предпочла авантюру, было бы неправильно провести отпущенные дни в полусонном состоянии, вызванном лекарствами, с опухолью на ноге, лишившей ее подвижности, и постоянными кровотечениями. Она хотела жить, а не существовать. И мы должны были попробовать любые варианты, даже если это означало бы неприятный разговор с мамой.
«Тим, ты должен сказать маме, куда мы едем», – настаивала Рейми.
«Нет, ты скажи», – нервно бросил я в ответ.
Рейми редко использовала этот аргумент, но в тот момент она просто не сдержалась: «Это твоя мама. Ты должен сказать ей».
Рейми была права: мы не могли просто затащить маму в магазин по продаже марихуаны, не предупредив ее.
Я приглушил музыку и громко (так, чтобы она могла слышать меня с заднего сиденья) сказал: «Мам, мы едем в Боулдер в магазин марихуаны, чтобы найти что-нибудь, что поможет тебе снять боль. Идет?»
На фоне тихих регги-ритмов мы услышали ее твердый голос: «Нет, никуда мы не едем».
Рейми прошептала: «Тим, выбирай слова. Ей не нравится «марихуана», лучше говори «конопля».
И она продолжила в полный голос: «Норма, помнишь, мы на днях говорили о креме с экстрактом конопли для твоей ноги?»
«Разумеется», – ответила она.
Рейми успокоила ее, сказав, что мы направляемся в такое место, где, возможно, есть нужный нам крем.
«А, ну тогда все нормально», – согласилась она.
«Слава богу, все обошлось», – с облегчением вздохнули мы с Рейми, обгоняя машины на дороге Боулдера.
Через двадцать минут я свернул на стоянку магазина и припарковался на месте для инвалидов около задней двери. Когда я учился в колледже, здесь находилась кофейня «Данкин Донатс». А теперь вместо глазированных пончиков и горячего кофе на витрине лежали цветки и экстракты конопли, а также всевозможная съестная продукция с добавлением марихуаны. Мы усадили маму в коляску и подвезли ее к охраннику, стоящему на входе.
«Дайте-ка взгляну, есть ли этой юной леди восемнадцать», – пошутил он. Он не выглядел слишком мускулистым и смотрелся менее угрожающе, чем вышибала в баре. Он просканировал наши удостоверения личности. «Гарантирую вам нераспространение ваших персональных данных. Они не будут переданы властям», – добавил он.
Мы зашли, взяли номерок в автомате электронной очереди и устроились в переполненном зале, ожидая, когда сможем пройти к кассам.
«Все в порядке, Норма?» – спросила Рейми, рассматривая людей в зале, больше напоминавшем своеобразную гостиную. Мы хотели, чтобы она ни минуты не испытывала дискомфорта.
Мы приехали вечером в самый час пик, когда люди заканчивают работать. В углу сидела медсестра в форме, переписываясь с кем-то по телефону. Напротив нас расположились два маляра (на их белых майках все еще виднелись следы краски), а рядом с нами болтали два парня в рубашках с логотипом местной компании-подрядчика. Молодая женщина с дредами и кольцом в носу мерила комнату шагами, от нее пахло пачули. Она посмотрела на счетчик электронной очереди так, словно была в местном магазине деликатесов, с нетерпением ожидая, когда же на табло высветится ее номер. Какой-то бизнесмен в костюме читал газету. Я был удивлен тому, что в зале сидели абсолютно разные люди и все они выглядели вполне адекватными. Таких можно встретить и в продуктовом магазине, и просто на улице. Мама, должно быть, разделяла мои мысли, так как на вопрос Рейми она ответила утвердительно. Было заметно, что она немного расслабилась.
Когда подошла наша очередь, мы с Рейми встали. Я отдал бумажный билетик женщине, и она проводила нас через прочную дверь, ведущую во «внутренние покои» магазина. В большой светлой комнате располагались стеклянные прилавки. Нас поразило, что комната была буквально забита покупателями, которых обслуживало около дюжины сотрудников магазина.
«Пройдите, пожалуйста, сюда», – услышали мы голос, доносящийся из угла. Нам помахали рукой, приглашая подойти, и мы покатили маму, пробиваясь через толпу.
Нашим «марихуановым барменом» оказалась приятная молодая женщина, стоявшая за своей частью прилавка. Рядом с ней располагался холодильник со стеклянной дверцей, сквозь которую можно было увидеть, сколько еще осталось печенья, пирожных, чизкейков и сладостей с марихуаной. На каждом из продуктов висела этикетка «действенное средство». Мама не могла оторвать от них взгляда.
Шкафы были набиты стеклянными трубками, паровыми ингаляторами и другими приспособлениями, а рядом с ними стояли контейнеры, наполненные фирменными сортами марихуаны, отличающимися по цвету, степени эффективности, вкусу и запаху (это чем-то напоминало производство вина). Клиентам, стоящим неподалеку от нас, демонстрировали ровно подстриженные бутоны соцветий марихуаны, и мы почувствовали гнилой мускусный запах. Все происходящее казалось мне нереальным, ведь я находился в подобном месте со своей мамой.
Однако нам не нужны были ни цветы, ни выпечка. Нас интересовала продукция, лежащая на полках и висящая на крючках за прилавком, потому что именно в ее состав входил тот самый КБД.
«Здравствуйте, – начал я, – это моя мама Норма, ей 90 лет. Мы хотим подобрать для нее один из ваших кремов для локального применения, содержащий КБД».
«Ух ты, не часто к нам заходят 90-летние», – ответила девушка-консультант. Она явно оживилась, увидев пожилую даму в таком магазине, и подозвала коллегу, чтобы поделиться с ним этой новостью, а заодно узнать его профессиональное мнение.
«Да, – продолжил я, – мы ищем крем или лосьон, который бы помог моей маме от артрита и снял бы припухлость на ноге». Я взглянул на маму, и она продемонстрировала свою ногу в подтверждение моих слов.
В течение следующего получаса мы задали сотню вопросов и узнали о продукции с содержанием КБД и ее применении больше, чем могли себе вообразить. КБД выпускался в форме масла, настойки и капсул. Немного подумав, мы купили небольшой тюбик с пробником особо сильного действия и нанесли крем на мамину ногу и руки.
Поскольку мама заинтересовалась этой темой и принимала активное участие в нашей беседе о свойствах КБД и способе его действия, я решил пойти дальше и предложил использовать данный подход к лечению любой боли. Я поговорил с двумя специалистами по вопросам применения конопли и сообщил им, что мы хотим заменить опиоиды, которые принимает мама, на капсулы с содержанием КБД. Они поддержали меня.
«Да, такие препараты помогают при болях, мы сами это видели, – сказал консультант-мужчина, – но я бы советовал некоторое время принимать КБД в качестве дополнения к обычным лекарствам. Если вы поймете, что КБД работает, можно будет постепенно снизить дозу опиоидов и, в конце концов, полностью отказаться от них».
«Мне это подходит», – согласилась мама.
Мы вышли из магазина с тюбиком крема с экстрактом марихуаны и баночкой пятимиллиграммовых КБД-капсул.
Тем же вечером в 9 часов, перед тем как отправиться спать, мама нанесла немного крема на припухлость на ноге и шишки на кистях рук. Она не могла дождаться следующего утра, чтобы показать нам, что припухлость значительно спала (уменьшилась примерно наполовину). Мы заметили морщинки на тех местах, где кожа стянулась. Ее больные артритом руки также выглядели намного лучше.
Мама начала принимать и КБД-капсулы. Сперва мы действовали очень осторожно, но мама чувствовала себя так хорошо, что в течение недели полностью отказалась от опиоидов. Пару ночей ее мучила бессонница, но вскоре КБД подействовал и помог справиться с болью даже эффективнее, чем обычные лекарства. Все мы были безмерно счастливы.
Мы отказались от большинства препаратов, которые прописали маме врачи, а головокружение, сонливость и насморк остались в прошлом. Теперь боль проходила намного лучше без неприятных побочных эффектов.