Я упала с кровати и ударилась коленками, ободрав их о ковер.
Это не сон.
— Меня. Зовут. Изабо. Астор, — проговорила я, по-прежнему судорожно дыша. — Я летела рейсом восемьсот двадцать шесть. — Вроде получилось произнести полное предложение. — Мы упали в реку. Я выбралась. — За годы психотерапии я научилась произносить эти слова автоматически, хотя каждый раз выходило немного иначе, в зависимости от содержания кошмара. — Я выплыла на берег. Я выжила. — Когда я закончила, судорога перестала сжимать горло, и я наконец смогла вздохнуть. Один вздох. Два. — Мы выжили.
Я взглянула на часы. Четыре утра.
Свежий воздух. Мне нужно было подышать.
Послышался писк — открылась и тут же закрылась дверь. Но в окно проникал лишь тусклый луч лунного света, и я ничего не видела.
— Иззи?
— Я здесь. — Плечи расслабились. Этот голос мог принадлежать только одному человеку.
— Ты кричала.
В дверном проеме вырисовывалась его тень. Я видела, что он достал оружие.
— Тут никого нет, — заверила его я и обхватила себя руками.
Он прошел мимо меня, заглянул в ванную, отдернул шторку и лишь тогда включил ночник.
— Черт. — Нейт убрал пистолет; кобура защелкнулась. Потом он помог мне подняться и крепко прижал к груди.
— Все нормально, — пробормотала я, что не помешало мне обмякнуть в знакомых руках.
Он снял свой кевларовый жилет; в четыре часа утра я и не ожидала его в нем увидеть. На Нейте была мягкая черная футболка; я чувствовала мерное биение его сердца.
— Ага, оно и видно. — Мы пошли в гостиную и сели на диван. Нейт обнял меня, притянул к себе и включил лампу. — Черт, ты мокрая насквозь.
Я понимала, что должна пошевелиться, отодвинуться от него подальше, но нет. Я забралась на диван с ногами и прижалась к Нейту: сейчас его объятия были самым безопасным местом в мире.
— Просто кошмар приснился. — Я поежилась, капли пота на коже остыли, и мне стало холодно.
Нейт стащил плед со спинки дивана и накинул мне на плечи. Потом обнял меня одной рукой, а другой стал поглаживать успокаивающими мерными движениями.
— Может, в горячую ванну?
— Только не в воду. — Я покачала головой и еле удержалась, чтобы не уткнуться носом ему в шею. Пахло от него невероятно: свежестью и перечной мятой.
— Приснился самолет? — догадался он и опустил подбородок мне на макушку.
— Ага.
Несколько минут мы молчали; мой пульс успокоился и забился в такт с его сердцебиением. Вот почему мне так нравилось быть рядом с Нейтом: не возникало необходимости заполнять каждую секунду болтовней.
— А у тебя бывают кошмары? — спросила я, прекрасно понимая, что надо отодвинуться и высвободиться из его объятий. Но я никак не могла себя заставить.
— Уже нет. — Он продолжал медленно и размеренно гладить меня по руке.
— А что изменилось?
— С тех пор я повидал кое-что похуже крушения самолета, — тихо проговорил Нейт. — Но иногда мне снится, что не получается тебя спасти или тебя уносит река. На этом сон обрывается. В своих снах я всегда пытаюсь вытащить тебя не берег. — Его рука замерла; он сжал мое плечо. — А ты как? Часто снятся кошмары?
— Бывает. Обычно в стрессовых ситуациях или когда чувствую, что не контролирую обстоятельства. — (Например, сейчас.) — Видимо, годы психотерапии прошли впустую, — попыталась пошутить я.
— Если кошмары снятся реже, чем раньше, значит, все было не зря.
Я удивилась, что за три года он так резко изменил свое отношение к психотерапии: прежде Нейт был настроен решительно против.
Прошло еще несколько секунд, и мне вдруг стало не по себе оттого, насколько неуместно мы себя ведем.
— Ты всех своих клиентов так успокаиваешь? — спросила я.
— Ну уж нет, — фыркнул он и покачал головой. Если бы я посмотрела на него, наверняка бы увидела на губах Нейта легкую улыбку. И тогда мне бы захотелось его поцеловать.
Нельзя так сидеть, нельзя прижиматься к нему, у меня есть жених.
Но есть ли?
Я слегка подвинула голову и нащупала под щекой какой-то предмет. Отклонилась и посмотрела.
— Я одевался, когда тебя услышал, — пояснил Нейт и вытащил из-под футболки цепочку. На ней висело что-то вроде армейского жетона, только он был замотан черной изолентой.
Чтобы металл не звякал при движении, догадалась я.
— Так вот почему ты босиком.
Я отодвинулась, забрав с собой плед. Странно, что он носит жетон, а мне даже не разрешено называть его по имени. И спустя столько лет продолжает жить той же жизнью, в то время как моя собственная изменилась до неузнаваемости.
Нейт откашлялся и пересел на противоположный край дивана. Лишь мои ступни остались посередине, на нейтральной территории.
— А что ты вообще делал в четыре утра? — спросила я и натянула плед до подбородка, чтобы скрыть тот факт, что спала без бюстгальтера. Впрочем, Нейт уже видел меня голой, так что какая разница.
— Я уже встал и успел сходить на тренировку, — ответил он.
Мой взгляд метнулся к кобуре на его бедре.
— Приняв душ, ты всегда первым делом берешь пушку?
— Вы только ее послушайте. — Он улыбнулся, на щеке заиграла ямочка, и мое сердце чуть не выпрыгнуло из груди. — Пушку!
Боже, лучше бы я по-прежнему сидела рядом с ним, но не смотрела ему в глаза. Даже через десять лет я таяла от этого взгляда. Готова поспорить: посмотри он на меня пристально, я бы кончила. Я вцепилась в краешек пледа.
Он нахмурился:
— Ты без кольца.
Я покраснела и спрятала руку под одеяло.
— Снимаю на ночь, — объяснила я. Дурацкое кольцо было слишком громоздким и цеплялось за простыни. А еще мне иногда хотелось забыть об этом символе нашей с Джереми помолвки. — Оно… неудобное. — Оправдание прозвучало настолько неубедительно, что мне самой стало стыдно за себя.
— Еще бы, такой гигантский алмаз — палец оттягивает, наверное. — Нейт отвел взгляд и стиснул зубы.
Вина камнем легла на сердце, и на языке завертелись тысячи слов. Потом я вспомнила его промокшую под дождем спину, удаляющуюся по коридору моего нью-йоркского дома. Я окликала его снова и снова, но он не обернулся.
— Как ты себе это представляешь? — спросила я.
— Что? — Нейт наклонился вперед и уперся локтями в колени.
— Как мы сможем находиться рядом эти две недели и делать вид… что ничего не было? — почти шепотом проговорила я.
Нейт спрятал жетон под футболку.
— Не две недели, а двенадцать дней, — тихо ответил он. — Надо значит надо.
— Нейт. — Я подвинулась к нему, но Нейт смерил меня таким взглядом, что я замерла.
— Иззи, не стоит. — Он покачал головой. — В этом мире у меня только одна слабость, и она должна быть на другом краю Земли, а не на расстоянии вытянутой руки. — Маска, которую он носил, как броню, спала, и в его глазах отразилась такая боль, что я невольно затаила дыхание. — Прошу, хоть раз в жизни пожалей меня и просто… — Нейт зажмурился. — Просто сделай вид, что нас ничего не связывает.
Я вгляделась в его морщинки, в татуировку на предплечье, которая, казалось, двигалась и оживала, когда он сжимал кулаки. Нейт был весь напряжен, будто готовился сражаться в битве, о которой я не знала. Он был прав: эта ситуация была несправедлива по отношению к нему. Я приехала сюда по собственному желанию, но он остался ради меня.
— Хорошо, — ответила я, — так и сделаю.
— Спасибо. — Нейт расслабился и взглянул на кофейный столик перед нами. Там лежала папка. — Что это?
— Новые репортажи американских журналистов, — ответила я. — Наверное, Кейси зашла и оставила, когда я уже легла спать. Я сегодня рано уснула.
— У нее есть ключ?
— Да. Она же моя помощница, Нейт. Она не опасна. — Я закатила глаза.
— Ты должна запираться на засов, — недовольно буркнул он и взял папку.
— Если бы я заперлась, ты не смог бы войти, — возразила я, подобрав ноги. Нейт протянул мне папку.
Он фыркнул.
— Можно подумать, кусок железа помешает мне войти, если я услышу твой крик.
Я не стала говорить, что если кусок железа не помешает войти ему, то не помешает и любому другому. Я взяла папку и пролистала заметки. И вдруг мое сердце остановилось: я увидела имя Серены.
— Нейт, — прошептала я и показала ему статью, — ее нет на фотографии, но тут ее имя.
Если сейчас проверю телефон, в почтовом ящике наверняка будет оповещение от «Гугла».
Он взял у меня из рук листок бумаги, взглянул на фото и вздохнул:
— Она в Мазари-Шарифе.
— Где? — Вопреки себе я придвинулась ближе, коснувшись плечом его руки, и тоже посмотрела на снимок.
— Вот это здание. Голубая мечеть или святилище халифа Али. — Нейт указал на сооружение на заднем плане. — Она в Мазари-Шарифе или недавно была там.
Я не сдержала улыбки: статья была новая, она опубликовала ее вчера вечером.
— Серена жива.
— Жива.
И теперь мы знали, где она.
Глава десятаяНатаниэль
Тайби-Айленд, Джорджия
Июнь 2014 года
— Семерка в угловую лузу, — объявил я, сдвинув кепку на затылок, наклонился над бильярдным столом и забил третий шар подряд.
— Черт, Фелан, — буркнул Роуэлл и закатил глаза. Наши друзья расхохотались и подняли бутылки. — Ты так все шары забить собираешься?
— Ты сам позвал меня в игру.
Я ухмыльнулся и оглядел стол в уголке нашего любимого пляжного бара в Тайби-Айленде. Здесь же были еще три стола для игры в американский пул, танцпол, вечно занесенный песком, и барная стойка, обдуваемая океанским ветром, — настоящее спасение жарким южным летом, когда даже в десять вечера стоит невыносимый зной.
— Тройка в угловую лузу.
Я забил еще один шар. В динамиках за спиной сменилась песня, и по раздавшемуся визгу я понял, что на танцпол вышла компания девчонок.
Музыку здесь всегда ставили отменную, хотя «Miss Jackson» и не была моей любимой композицией Panic! at the Disco. Теперь любимой стала «Northern Downpour», последняя песня, которую я слушал перед посадкой на рейс 826.