Фитц выбрал бы шоколадный. Боль пронзила сердце; я глубоко вздохнул, подождал, пока волна горя накатит и уйдет, а потом запихнул это воспоминание в ящик вместе с остальными.
— Что?
Блин. Зря я ей сказал.
Я прекратил снимать бумажную обертку с капкейка и повернулся к Иззи. Она смотрела на меня во все глаза.
— Фитц. Вы с ним виделись…
— На Тайби. Я помню, — прошептала она. — Он… умер?
Я кивнул:
— Примерно через месяц после высадки в Афганистане. Мы попали под артобстрел… — Я осекся. Я намеренно предпочитал не рассказывать об определенных вещах, а сейчас, выходило, сам нарушил свой покой.
— Нейт, мне очень жаль, — прошептала Иззи и коснулась моего плеча.
— Не надо. — Я продолжил снимать бумажку с капкейка и сосредоточился на пирожном, хотя перед глазами стояла картина: из раны в теле Фитца хлещет кровь. — Не ты же его убила. — Надо было сменить тему. Немедленно. — А тебе какой капкейк больше всего нравится?
Повисла тишина.
Я посмотрел на нее и поймал на себе взгляд, которого прежде никогда не видел. Казалось, она не знала, что сказать и как себя повести; уже во второй раз за вечер по моей вине между нами возникла неловкость.
— Так какой твой любимый вкус? — спросил я. — Мы собрались смотреть кино, забыла?
— Красный бархат, — ответила Иззи и медленно взяла капкейк.
Я отложил свой и помог ей слезть со стола, хотя знал, что она справится без меня. Иззи прижалась ко мне своими мягкими формами, и мое тело вспыхнуло. Потом ее глаза потемнели, и я совсем потерял голову.
Мы долго стояли напротив друг друга: я держал ее за талию, а она смотрела на меня. На щеках полыхал румянец, а грудь вздымалась в такт учащенному дыханию.
— Кино, — напомнил я ей и себе.
— Точно. — Она облизнула нижнюю губу, и я чуть не застонал. — Приготовься увидеть настоящее искусство, — сказала Иззи и повела меня к дивану. Положила голову мне на плечо, и я ощутил умиротворение.
Прошло два часа; на экране замелькали титры. Иззи выжидающе поглядела на меня и спросила:
— Ну как? Понравилось?
— По-моему, полная фигня, что они могут видеться только на рассвете и на закате. — Я недовольно смотрел на экран.
— Но в конце с них сняли проклятье, — рассмеялась она, подобрала одну ногу под себя и повернулась ко мне лицом. Ее колено коснулось моего бедра.
— Да, но они столько лет мучились, и это полная фигня. — Я покачал головой.
— Ох, Нейт. — Иззи улыбнулась, взяла мое лицо в ладони, и я перестал смотреть на экран. — В душе ты такой романтик.
Я фыркнул.
— Меня называли по-всякому, Изабо, но романтиком — никогда. — Лишь два человека в мире иногда видели мою мягкость. Одной из них была Иззи.
Ее взгляд скользнул по моим губам, а я сжал кулак и начал мять им подушку, иначе руки сами бы к ней потянулись.
— Знаешь, что я решила? — спросила она.
— Что? — У меня зудели ладони, так хотелось к ней прикоснуться.
Она приблизилась, и ее губы оказались буквально в паре сантиметров от моих.
Черт, я не выдержу, подумал я. Я уже представлял вкус ее губ и слышал ее учащенные вздохи между поцелуями. За последние девять месяцев я не забывал об этом ни на минуту.
— Фиджи, — прошептала Иззи.
— Что? — Кровь отхлынула от мозга, мысли путались.
— Фиджи. — Она заразительно улыбнулась, перебросила через меня ногу и уселась сверху. — Вот куда мы поедем в отпуск. На Фиджи. Там тепло. Там песчаные пляжи. И это далеко, не надо беспокоиться из-за толпы.
— Люблю песчаные пляжи, — пробормотал я.
В прошлый раз я был на пляже вместе с ней. Меня охватило возбуждение; руки скользнули к ее бедрам.
— Хорошо. Значит, едем на Фиджи. — Иззи взъерошила мне волосы, и я потянулся к ней. Ее губы едва коснулись моих. — Сможешь целовать меня в океане.
Это стало последней каплей. В один миг от моих благих намерений не осталось и следа. Я еле держался, чтобы не опрокинуть ее на спину.
— Нейт? — Губы Изабо нагло дразнили меня.
— Хмм?
— Сейчас я тебя поцелую.
Тогда, в Джорджии, я сказал ей то же самое, но в ее устах те же слова звучали в тысячу раз сексуальнее.
Я первым ее поцеловал и застонал, когда губы Иззи разомкнулись. Это был такой сладкий поцелуй; наши языки сплелись, я заново изучил очертания ее губ. Все было в точности, как я помнил, но в тысячу раз лучше.
Я запустил руку ей в волосы; наши головы склонились под идеальным углом, и поцелуй совершенно вышел из-под контроля. Ее грудь прижалась к моей. Ее бедра раскачивались над моими. Мы дышали в одном ритме. Мне не хотелось никуда бежать: мое место было здесь, с Изабо.
Наша связь не поддавалась определению, и отрицать ее существование было невозможно.
— Я почти забыла, как это здорово, — выпалила Иззи между поцелуями.
— Я думал об этом каждый божий день. — Я схватил ее за бедра и прижал к себе, чтобы она почувствовала, как я возбужден.
— Я так по тебе скучала. — Она коснулась губами моих скул, а ее руки скользнули вниз по рукам, по торсу. — Не надо было, я знаю… Это совершенно нелогично…
Я мягко потянул Изабо за волосы и снова поцеловал, губами и языком сообщив, что полностью разделяю ее чувства. Пальцы скользнули с ее бедер на поясницу; я просунул руку под рубашку и стал гладить Иззи по спине.
Она ахнула от этого легкого касания, а я судорожно сглотнул.
— Ты везде такая чувствительная? — спросил я, проводя пальцами вверх и вниз по гладкой коже.
— А ты попробуй узнать.
Она расстегнула блузку, и та распахнулась. Под ней оказался светло-голубой кружевной лифчик, идеально поддерживающий грудь. Мой рот наполнился слюной.
— Ох, — у меня вырвался животный стон, — ты идеальна, Изабо.
— Коснись меня.
Уговаривать не пришлось. Мои руки скользнули по ее бокам, погладили талию, поднялись к груди и сжали ее сквозь кружево. Грудь почти помещалась в ладонь.
— Видишь? Ты идеальна.
Иззи рассмеялась, поцеловала меня, и я потерял голову; все мои благие намерения испарились, растворившись во вкусе поцелуя, в ее тихих стонах и прикосновении сосков, затвердевших под тканью от моих ласк.
Я провел языком по ее шее к ключице. Схватил Иззи за ягодицу и слегка приподнял, чтобы поцеловать сосок. Кружево было слишком плотным и мешало осуществить задуманное; я потянул за чашечку лифчика и с наслаждением коснулся губами соска. Иззи тихо застонала.
— Нейт. — Ее ногти впились мне в плечи.
Член натягивал ткань джинсов, но я порадовался, что одет. Иначе я бы просто не смог себя контролировать. Стянув с Иззи лифчик, я переместился к другому соску, чтобы сделать с ним то же, что с предыдущим.
— Какая ты чувствительная, — пробормотал я, уткнувшись ей в грудь. Иззи задрожала.
— Я только на тебя так реагирую, — ответила она хрипло и очень сексуально.
Я не хотел даже думать, что кто-то другой мог касаться ее так.
Она была моей. Судьба, Бог, сила Вселенной — не знаю что, но что-то привело ее ко мне. И она была моей.
То есть нет. Существовала какая-то причина, почему нам нельзя быть вместе… но я забыл, какая.
Я оттолкнул эту мысль и поцеловал Иззи еще глубже, потом обхватил ее за спину и перевернул, так что она оказалась подо мной. Ох, зря я это сделал. Она обхватила меня ногами так, будто они для этого и были созданы.
Иззи погладила меня по спине, потянула за рубашку и провела рукой уже по голой коже. Разум меня покинул; я начал раскачиваться, прижимаясь к ней. Она издала сладостный стон.
— Еще, — потребовала Иззи и схватила меня за задницу.
Я жарко поцеловал ее в шею, давая то, чего мы оба хотели. Раскаленное желание пронзило меня насквозь. Я целовал Иззи и чувствовал себя шестнадцатилетним пацаном, неопытным и неспособным себя контролировать. Мной полностью владела слепая первобытная страсть.
— Скажи, что ты хочешь, — проговорил я между поцелуями, скользя губами вниз по ее шее, опускаясь к груди и по очереди касаясь языком ее сосков.
— Хочу, чтобы ты дотронулся до меня, — сказала Иззи и выгнулась. Я снова прижался к ней бедрами. Нас разделяло слишком большое расстояние, и на нас было слишком много одежды. Может, так было к лучшему… только я уже не помнил почему.
— Скажи как. — Я хотел услышать эти слова от нее. Прижался губами к чувствительной коже чуть ниже груди, поцеловал впадинку под ребрами, живот и все шрамы, оставшиеся после авиакатастрофы.
— Лучше ты скажи, что хочешь со мной сделать, — с вызовом произнесла Иззи и улыбнулась, выгнув спину. Я тем временем приближался к молнии на ее джинсах.
Я поднял голову, и наши взгляды встретились.
— Я хочу, чтобы ты расстегнула джинсы, а я скользнул пальцами между твоих ног и почувствовал, насколько ты мокрая. — Ее губы приоткрылись, а глаза потемнели. — А потом я буду гладить и дразнить тебя внутри. — Моя рука коснулась пояса ее джинсов. Я внимательно смотрел на нее и не улавливал ни капли сомнений. — Но ты должна сказать, хочешь ли этого. — Расширенные зрачки и судорожные вздохи Иззи говорили сами за себя, но я хотел убедиться.
Я не собирался все портить из-за банального недопонимания или заставлять ее делать то, чего ей не хотелось.
— Именно этого я и хочу, — сказала Иззи, накрыла мою ладонь своей и опустила на пуговицу джинсов.
О да.
Не сводя с нее глаз, я расстегнул пуговицу и молнию.
Иззи кивнула и закусила нижнюю губу.
Стянув с нее джинсы и освободив нежное тело, я совершенно потерял контроль и навис над ней. Я целовал ее так страстно, что мы перестали дышать; она посасывала мой язык, а мои пальцы тем временем скользнули под кружевные трусики, и я застонал.
Это был настоящий рай, теплый, гладкий, мягче атласа.
— Ты такая влажная, что я войду в тебя одним движением. — Я обвел пальцем ее клитор, и она выгнула спину.
— Нейт! — Иззи прижалась ко мне бедрами.
Мой член запульсировал, когда она произнесла мое имя.
Пусть скажет снова