Нет, все-таки было в этом мире кое-что прекраснее луны.
Ветерок теребил мою короткую шелковую ночнушку на тонких бретелях. Я снова повернулась к океану. Была глубокая ночь, наше бунгало стояло в уединенном месте, укрытое от посторонних глаз, и, хотя в соседних домиках наверняка все спали, а Нейт мог спокойно расхаживать обнаженным, выставляя напоказ прекрасное соблазнительное тело, я была не настолько уверена в себе.
Еще я не могла уснуть. Он довел меня до блаженного изнеможения и давно отключился, но в моем беспокойном уме мельтешили мысли.
Нам осталось два дня.
Два дня — и мы улетим в Штаты. Вернемся в реальность. К жизни, в которой будет непонятно, кем мы приходимся друг другу и увидимся ли снова. К жизни, в которой я отталкивала любого, кто приближался ко мне, по одной лишь причине: он не был Нейтом.
Расставшись с Люком, я плакала не потому, что мое сердце было разбито. Я плакала, потому что провела с ним несколько месяцев и за это время у меня зародилась лишь легкая симпатия, — симпатия, от которой я, к стыду своему, готова была отказаться.
Любовь? Это слово принадлежало лишь одному мужчине в моей жизни, и он не мог быть моим. Полноценно и до конца — никогда.
Я была безнадежно и безвозвратно влюблена в Натаниэля и не нуждалась ни в ком другом.
А он не подпускал меня близко. Я вращалась на его орбите и лишь краем глаза видела раны, таившиеся в глубине, но была обречена беспомощно наблюдать, как он прибавляет новые шрамы к своей коллекции.
Может, все дело в том, что много лет назад он меня спас? Или в легкости, которую я испытывала только рядом с ним? Только с ним я могла быть собой и никем не притворяться: меня ему было достаточно. А может, причина крылась в том, как он смотрел на меня на похоронах своей матери — как на спасательную шлюпку в океане, которая изо всех сил старается не дать ему утонуть? Или в том, как с одним его прикосновением у меня напрочь пропадала способность логически мыслить?
Что бы ни удерживало мое сердце, я никогда не испытывала подобных чувств ни к кому другому.
И у нас оставалось всего два дня.
Разве можно спать, когда у нас так мало времени?
Я обхватила себя руками и посмотрела на луну, будто она могла дать ответы. Может, переехать в Северную Каролину? Отказаться от выбранной карьеры и быть с ним в те несколько дней, когда его будут отпускать в увольнительную? Хотя было очевидно, что он этого не хотел.
Раздался какой-то звук; я обернулась.
Нейт дернулся во сне.
Я подошла к нему, ступая беззвучно, чтобы его не разбудить, и пристально наблюдая. Примерно через минуту осторожно присела на свою сторону кровати и медленно подтянула ноги, чтобы его не потревожить.
Он снова дернулся и вскрикнул, напугав меня.
Ему снился кошмар.
— Нейт. — Я наклонилась к нему и ласково коснулась его плеча. — Нейт, прос…
Он отреагировал так молниеносно, что у меня чуть сердце не остановилось.
В долю секунды я оказалась прижатой к матрасу, а Нейт навис надо мной. Его глаза расширились и смотрели дико, а рука…
Рукой он зажал мне горло, пока вторая нащупывала что-то на кровати.
— Нейт! — прохрипела я, похолодев.
На его лице отразился ужас, он отпрянул и вмиг отполз на край постели.
— О черт, — он побледнел как смерть, — Иззи. Господи. Иззи.
Я отодвинулась к изголовью; ум судорожно пытался осмыслить, что сейчас произошло.
— Прости меня. — Он поднял руку и вроде бы хотел потянуться ко мне, но передумал. — Я тебя не ударил?
— Нет. — У меня разрывалось сердце при виде боли, исказившей его черты. — Все хорошо, — успокоила его я.
Он спрятал лицо в ладони:
— Прости меня.
— Все хорошо, Нейт. Я испугалась, но со мной все хорошо. — Пульс бешено стучал, но гораздо хуже было слышать его несчастный голос. Сердце сжалось в груди. — Нейт, взгляни на меня.
Он медленно поднял голову; наши взгляды встретились.
— Ты ничего мне не сделал. — Я покачала головой; ко мне вернулась способность рассуждать. — Тебе приснился кошмар, и я тебя напугала. Зря я до тебя дотронулась. Я знаю, что людей с ПТСР нельзя трогать во сне, я просто… забыла. Это я должна просить прощения.
— Не смей передо мной извиняться. — Он подтянул колени к груди.
Я двинулась к нему, но на середине кровати остановилась, не желая вторгаться в его личное пространство.
— Ты меня не задушил. Не перекрыл мне воздух. Не скинул меня на пол. Ты мне ничего не сделал.
Нейт встал и надел сухие купальные шорты.
— И не сделаю.
— Что это значит?
Он вышел через раздвижные двери наружу.
— Нейт?
— Ложись спать, Иззи. — Он повернулся ко мне лицом, но продолжал пятиться. — Ты даже не представляешь, как мне стыдно.
— Мне кажется, представляю, — сказала я, но Нейт развернулся и спрыгнул в воду.
Я бросилась к перилам, но даже при свете луны не увидела, где он вынырнул.
— Нейт, — громким шепотом позвала я, боясь разбудить других отдыхающих.
Но его нигде не было.
Я прождала снаружи двадцать минут. Потом еще пятнадцать в постели. Или, может, двадцать. А после всего на секунду закрыла глаза.* * *
Я проснулась и подняла руки над головой, затем потянулась вбок, к Нейту.
Но его не оказалось рядом.
Я открыла глаза и резко села, уставившись на пустую половину кровати.
— Я здесь, — раздался голос слева.
Я повернулась и увидела его на диване в углу. Он был уже одет. Под глазами темнели синяки.
— Всю ночь не спал, что ли? — Я встала с кровати и села рядом с ним на диван.
— Не смог уснуть после того, как… — Он не договорил и отвел взгляд, затем взял с кофейного столика листок бумаги и вручил мне. — В общем, я составил список. Тут все, о чем мы говорили в последние несколько дней.
Я взяла листок и прочитала:
— Палау — в следующем году, Перу — через год, потом Борнео, Канары и Мальдивы.
— Ничего не забыл? — Он наклонился и уперся локтями в колени.
— Сейшелы, — напомнила я.
— Точно. — Нейт дал мне ручку. — Запиши.
Я посмотрела сначала на него, потом на ручку, взяла ее и написала «Сейшелы» на пустой строчке в самом низу. Но я слишком сильно нажимала и порвала бумагу.
— Черт.
— Я уже забронировал нам билеты на следующий год. Палау, верно? — спросил он и положил телефон на кофейный столик.
Мой пульс ускорился. Как это понимать?
— Ты забронировал билеты?
Нейт кивнул:
— На октябрь следующего года, но дату можно поменять, все зависит от компании, куда ты устроишься, и от того, буду ли я… в Штатах.
Или на войне, подумала я.
Я положила ручку и листок бумаги рядом с телефоном и села, подобрав под себя ноги. Нейт скользнул взглядом по моему телу, и в его глазах полыхнуло пламя, а я всеми силами попыталась проигнорировать вспыхнувшее ответное желание.
— Откуда ты купил билеты? Из каких городов?
Он глубоко вздохнул:
— Свой — из Северной Каролины, а твой — из Нью-Йорка.
Я раскрыла рот.
— Я написал Серене — у нее же был день, — и она сказала, что больше всего ты хочешь в нью-йоркскую компанию. Что ты уже год только об этом и говоришь.
Значит, он не желал, чтобы я даже подумала о переезде в Северную Каролину, чтобы мы были вместе. Он хотел, чтобы все осталось именно так: короткая интрижка раз в год, которая в промежутке поглощала всю мою жизнь и душу.
— Это из-за того, что случилось ночью?
— Я просто хотел удостовериться, что мы сдержим обещание. — Нейт сглотнул. — Мы столько лет обсуждали Фиджи и поехали только сейчас, спустя годы. А так мы будем точно знать, когда увидимся в следующий раз.
— Всего на неделю?
— Неделя лучше, чем ничего, — ответил он.
— И долго нам еще руководствоваться девизом «лучше, чем ничего»? — Я встала; мне нужна была дистанция. — Долго мы еще будем общаться урывками — два дня тут, неделя там?
— Сколько понадобится.
Я начала расхаживать по комнате, а Нейт смотрел — тело спокойно, но глаза подмечали каждый мой жест и шаг.
— Это не ответ!
— Другого ответа у меня нет.
Проклятье. Как можно быть таким спокойным?
Долго он планирует оставаться в армии? Неужели не видит, как война на него влияет? Я-то видела. Видела ясно как божий день.
— Мы поговорим о том, что случилось ночью?
— Какой смысл обсуждать кошмар? — ответил он. Его глаза следили за моими движениями. — Да, у меня бывают кошмары. Как и у тебя.
— Но я хожу к психотерапевту. — Я села на край постели. — А ты ходишь? Только не говори, что не ходишь. — Я выставила перед собой ладонь. — И прежде чем спросишь, отвечу: нет, ты не сделал мне ничего плохого. Я не злюсь из-за того, что случилось ночью. Мне прекрасно известно, что ты скорее отрежешь себе руку, чем поднимешь ее на меня.
Он стиснул зубы и отвернулся, уставившись на пейзаж за открытыми раздвижными дверями.
— Перед отбором в спецназ я проходил психиатрическое освидетельствование — значит со мной все нормально. Я не могу управлять своими снами, Иззи. А если пойду к психотерапевту и расскажу ему о своих кошмарах, о спецназе и подразделении «Кью» можно забыть. Меня тут же вышвырнут.
— Что ты искал вчера? — спросила я. — Когда ты опрокинул меня на спину, другой рукой ты что-то нащупывал на кровати.
Нейт медленно выдохнул и провел рукой по коротким волосам.
— На войне я обычно храню под подушкой оружие, и мне снилось… — Он покачал головой. — Не важно. По правде говоря, то, что было ночью, — еще одна причина, почему я предпочитаю, чтобы мы не виделись постоянно.
— Но так нельзя! — Я вскочила, не в силах усидеть спокойно. Меня переполняли бурные эмоции; я вся горела от неуправляемых чувств. — Это не настоящие отношения, так нельзя продолжать, Нейт.
— Я и не говорил, что это настоящие отношения. — Он встал, но ближе не подошел — просто смотрел издалека, как я расшагиваю взад-вперед по комнате. — Мы договорились не портить наш шанс, помнишь? Мы условились…