Прошкин засопел, но все-таки полез в карман и вытащил оттуда документы. Высунув руку в окошко, он грозно рыкнул:
– Держи! Считай, повезло тебе! В следующий раз я с тобой разберусь!
Он с раздражением рванул рукоятку скоростей и, предостерегающе сигналя, пересек шоссе. Гуров еще раз покачал головой и спросил:
– Почему не стали преследовать нарушителей? Что помешало?
Прошкин немного помолчал, видимо, приходя в себя, а потом мирным тоном сказал:
– Ну, можно было, конечно, и преследовать… Но я посмотрел – во-первых, женщина. Сначала думал, что серьезно ранена. Она у самой проезжей части лежала. Видимо, бежала без оглядки, а потом уже и сил не осталось. Мы прежде всего о ней подумали. Ну и вообще. Гаишник, он на трассе хозяин, а в лесу… Ну, побегали бы мы по кустам. Кому от этого польза? Только бы время потеряли. Я по начальству доложил, а оно уж пускай само решения принимает. Опять же на преследование никто приказа не отдавал.
– Тоже верно, – хмыкнул Гуров. – Приказа такого не было. Ну ладно, что выросло, то выросло. Будем искать вместе. Вертолеты, я видел, тут кружили. От вашего ведомства небось? Связаться с пилотом можешь?
– Попробую, – пожал плечами Прошкин. – Только от вертолетов нам сейчас толку мало. Потому что лесной массив. Если эти будут среди деревьев уходить, сверху их черта с два углядишь.
– Они быстро идти не могут, – пояснил Гуров. – У одного нога повреждена. По этой же причине вряд ли он станет по чаще ковылять. Большая вероятность, что на просеку выйдет, а там его с вертолета зафиксировать – самое милое дело. Ехать-то нам далеко?
– Да совсем рядом, – ответил Прошкин. – Мы им далеко не дали уйти. Ну, в смысле, на колесах… Тут по Кропоткинскому и потом, естественно, направо. Поменьше трех километров будет.
Пока ехали до места, Гуров думал о чем-то, молчал и хмурился. Оживился, только когда Прошкин связался с диспетчером, а потом с пилотом одного из вертолетов. Наверху ничего подозрительного пока не заметили. Гуров отобрал у Прошкина микрофон и распорядился внимательно осмотреть все просеки, обращая особое внимание на появление хромого человека. Пилот не спорил, хотя по его тону чувствовалось, что к такому заданию он относится более чем скептически.
Гуров и сам понимал, что шансов у них не слишком много. Времени было упущено немало. Хотя даже если преступники, не мудрствуя лукаво, сразу же направились в сторону Кольцевой дороги, вряд ли они успели поймать попутку. «Быстро двигаться они не могли, – размышлял Гуров, – значит, минут сорок им нужно было как минимум. Значит, они еще где-то здесь. Камынин, наверное, уже успел выполнить поручение, и все посты на дорогах предупреждены. Если только эти мерзавцы не оказались хитрее нас. Что, если они догадались сразу же вернуться к жилому массиву? Вариант не самый очевидный, но для них, несомненно, выгодный. Одолеть какой-то километр по ровной дороге гораздо проще, да и потом затеряться на людных улицах. Нужно будет проверить и этот вариант».
Прошкин довел машину почти до конца проезда, внимательно поглядывая на зеленую стену леса по правую сторону от асфальта. Наконец он удовлетворенно кивнул, сказал: «Ага!» – и осторожно свернул с дороги.
– Сюда они рванули, – объяснил он. – Может, надеялись, что тут лес негустой? Хотели проскочить, но влетели сначала в яму, а потом уже дерево поцеловали.
Видимо, в этом месте и прежде сворачивали в лес – трава была основательно примята. Преступники купились на это, но очень скоро просчитались. Ни дороги, ни просеки дальше не было. Гуров убедился в этом, когда, покинув машину, они прошли вперед несколько метров.
Действительно, дальше обнаружилась довольно коварная канавка, замаскированная травой, в которую и попало колесо «Тойоты». Водитель потерял управление, и машина впечаталась в дерево. В минуту всеобщей растерянности Марии удалось сохранить хладнокровие и вырваться на свободу. Преступникам уже было не до нее, тем более что оба получили хорошую порцию слезоточивого газа.
Гуров обошел вокруг разбитой машины. У «Тойоты» были распахнуты дверцы, смят передний бампер и капот и, похоже, пробит маслопровод. В общем, машина мало походила теперь на ту серебристую красавицу, которой так гордилась Мария. Купили они ее совсем недавно и никак не думали, что машине так скоро понадобится основательный ремонт.
Гуров заглянул в салон. Здесь даже сейчас отдавало запахом, похожим на горчичный.
«Хватанули изрядно, – подумал Гуров. – Поэтому и Марию преследовать не стали… Та-а-ак, а это у нас что такое?»
Слева под приборной доской он обнаружил несколько свежих бурых пятен, очень похожих на засохшую кровь.
– Ого, а ведь этот засранец поранился, кажется, основательно! – радостно сообщил он Прошкину. – Здесь кровь, капитан. Давай-ка пошарим вокруг – может, сумеем найти следы? Хотя бы приблизительно прикинуть, куда они направились. На листья смотрите – на них тоже могла кровь остаться. Эх, собачку бы сейчас!
Треща кустами, откуда-то сбоку вывалился Крячко. Увидев «Тойоту», он выразительно присвистнул.
– Недолго музыка играла! – сочувственно заметил он. – Ты ее хотя бы застраховал? Или будешь всю жизнь компенсацию с виновных собирать – в размере двадцати процентов от заработка?
– Сейчас другое важно, – буркнул Гуров. – Куда эти виновные двинулись. Ищи, где они тут потоптались. Не по воздуху же улетели.
Растянувшись в шеренгу, Гуров, Крячко, Прошкин и еще один его помощник медленно пошли вперед, внимательно поглядывая по сторонам. Следы обнаружились очень скоро. Сначала Прошкин нашел капли крови на стволе молодой березки, а потом и следы человеческих ног на влажной лесной почве.
– В южном направлении двинулись! – констатировал он. – Все-таки на дорогу решили выбираться.
Но уже через тридцать метров стало ясно, что этот вывод был ошибочным. Первым к роковому месту вышел полковник Крячко. Он попал в небольшую ложбинку, окруженную со всех сторон зарослями дикого шиповника, запутался в сетях паука-крестовика, натянутых между деревьями, принялся снимать их с себя, чертыхаясь и вертясь как ужаленный, и вдруг наткнулся на что-то большое и плотное, лежащее под кустами. Крячко ошарашенно посмотрел под ноги и увидел труп.
На его зов прибежали остальные. Гуров присел на корточки рядом с телом и, не прикасаясь к нему, произвел поверхностный осмотр.
– Ну что же, – сказал он наконец. – Сходство очевидное. Жирный, затылок в складках, и прозвище Слон очень подходит. Подозреваю, что здесь эта пара остановилась, чтобы произвести медицинский осмотр. Видите, штанина распорота ножом? И что же увидел наш доктор-любитель? А увидел он то же, что видим и мы, – открытый перелом правой голени, и тоже, наверное, удивился, как человек с такой травмой умудрился доковылять до этого самого места. Терпения Слону было не занимать, нужно отдать ему должное. Но далее его напарник делает неутешительный вывод, что расстояния до Кольцевой Слону все-таки не одолеть, несмотря на все запасы терпения. Ситуация безвыходная, но он решает ее изящно, хотя и с предельным цинизмом. Тем же самым ножом, которым он только что распарывал другу штанину, сообщник наносит Слону удар в печень и, похоже, даже проворачивает лезвие для пущей эффективности. Далее Слон умирает, а сообщник освобождается от орудия убийства и спокойно уходит на все четыре стороны.
– Не согласен, – возразил Крячко. – Больше одной стороны ему не одолеть.
– Может, подскажешь, какой именно? – спросил Гуров. – А впрочем, без собаки тут уже не обойтись. Мы с тобой не Чингачгуки, чтобы читать книгу леса. Что бы ты ни говорил, Стас, а в распоряжении одинокого теперь Коляна любое направление. При желании он может просто рвануть подальше в лес. Возможно, он как раз любитель лесных прогулок. Предлагаю вернуться к машине. Кстати, теперь это ценная улика. В салоне должны остаться отпечатки пальцев.
Для очистки совести они все-таки осмотрели все вокруг, но, как и предполагал Гуров, избавившийся от обузы, Колян ушел аккуратно, не оставив явных следов. Впрочем, куда он отправился, они узнали совсем скоро.
Когда они вернулись к месту аварии, подъехал Камынин со своими людьми. Он также привез кинолога с собакой. Овчарке дали обнюхать внутренности «Тойоты», а потом пустили по следу. Она без каких-либо сомнений в считаные минуты вывела хозяина к трупу, покрутилась немного по ложбинке, перенюхав все кусты, а потом рванула обратно, сделав при этом небольшой круг, будто старалась избежать встречи с разбитой «Тойотой». Далее она преспокойно вышла из леса, пересекла асфальтовую полосу и задворками, мимо гаражей, вышла к человеческому жилью. Как и предполагал Гуров, ее маршрут закончился на ближайшей автобусной остановке. Разочарованно встряхивая ушами, собака вопросительно посмотрела на хозяина, как бы говоря: «Ну, ушел! А что я могу сделать, если у вас кругом автобусы и троллейбусы? Сначала наведите порядок, а потом требуйте результатов!»
Гуров, однако, ничего не собирался требовать.
– Что выросло, то выросло! – констатировал он. – Все равно зацепка у нас теперь есть. И не одна, а, можно сказать, целый букет.
– С какого цветочка думаешь начать? – ухмыльнулся Крячко.
– С того, с самого первого, – ответил Гуров. – С которого все началось. С Леши Пчелинцева.
Глава 8
Темно-синий «Ниссан» проскочил сквозь коридор роскошных серебристых ив, росших по краям дороги, и остановился перед шлагбаумом, за которым среди деревьев были разбросаны симпатичные, почти игрушечные домики базы отдыха «Лазурный». Навстречу неторопливо вышел человек в пятнистой униформе без знаков различия, заглянул в салон, без особого любопытства прошелся взглядом по лицам обоих сидевших в машине мужчин.
– Добро пожаловать! – растягивая слова, сказал охранник. – Не припоминаю. Впервые приехали или в гости?
Челюсти его лениво месили жвачку, в глазах застыла привычная скука.
– Строго тут у вас! – заметил с улыбкой плечистый, хорошо одетый мужчина, сидевший за рулем. – Я и не ожидал. Охрана, шлагбаум… Надеюсь, сторожевых собак и колючей проволоки не предусмотрено?