На «детско-подростковом» поле все это выражено еще более отчетливо. Ко мне не просто регулярно, но достаточно часто приходят родители (а то и сами подростки) с четко сформулированным запросом: «Он у нас очень не уверен в себе. Как бы это исправить? Мы уж ему говорим-говорим, что это неправильно и неконструктивно, что нужно быть поувереннее, а все как-то не помогает. Может, вы чего посоветуете?»
Сами подростки обычно формулируют несколько иначе: «Вот все мои подруги такие уверенные в себе. Моя подруга Таня, например. У нее на любой вопрос есть ответ, по любому поводу — мнение. И в „Фейсбуке“ все такие, и во „Вконтакте“. Такой и надо быть: мне мама всегда говорит, тогда только тебя заметят. А я вечно в себе сомневаюсь. Даже если я что-то знаю и умею не хуже их, все равно сомневаюсь. А вдруг это все не так, вдруг мне только так кажется? И от этого мне плохо. Я все время собой недовольна. Научите меня быть как Таня».
И вот тут выступает на сцену моя собственная проблема. Я недолюбливаю и даже побаиваюсь уверенных в себе людей. Моя девочка-клиентка нравится мне такой, какая она есть сейчас — сомневающаяся во всех своих мнениях и оценках; я вижу в этом потенциал развития, и я на самом деле вовсе не хочу, чтобы она стала «как Таня». Но при этом я сознаю, что, возможно, Таня в их социуме действительно более успешна. И мою посетительницу это совершенно небезосновательно тревожит.
И тогда я предлагаю ей компромисс:
— Хочешь научиться «выглядеть как Таня», не становясь ею?
Некоторые соглашаются.
Но я сознаю, что это всего лишь компромисс.
Я легко могу сама перечислить некоторые аргументы «за». И сразу же им возразить.
1.-Если человек будет все время сомневаться в своих силах, мнениях, оценках, так он и действовать не сможет. С одной стороны, с другой стороны… Так ничего и не сделает.
Мое возражение: большинство людей (и я в их числе) вполне себе действует, не переставая сомневаться. Ученый проверяет свою рабочую гипотезу. Хирург начинает операцию, имея в виду пять возможных диагнозов (в случае двух из них без операции можно обойтись). Люди вступают в отношения, не имея возможности даже приблизительно просчитать последствия. Да, я согласна с тем, что бывают исключения. Например: если генерал не уверен совершенно в необходимости захватить вот эту высоту и в своем праве распоряжаться жизнями людей, он не сможет послать на штурм этой высоты 1000 человек, из которых 900 непременно погибнут. Да. Но я не уверена в необходимости войн в современном мире…
2.-Уверенным в себе людям легче живется. Он не занимаются самоедством по любому поводу. Они знают, что их мнение правильное, и это улучшает их самочувствие и пищеварение.
Мое возражение: а как же они тогда развиваются (не в плане получения информации, этому уверенность в себе не мешает, а во всех остальных: аналитическом, синтетическом, морально-нравственном, в конце концов)?
3.-Если ты сам не уверен в чем-то, ты не сможешь убедить в этом других. Вся реклама (включая рекламу тренингов по развитию уверенности в себе), весь маркетинг на этом построен.
Мое возражение: для этого не обязательно действительно БЫТЬ уверенным, достаточно КАЗАТЬСЯ. Любой рекламщик, любой психолог это знает. Однажды я спросила у коллеги с агрессивной рекламой своих услуг: «А что вы на самом деле думаете, когда такое публикуете? Вы правда полагаете, что дело обстоит вот именно так, как у вас написано?» «Не-а, — весело усмехнулся он. — Я думаю: а что, если вот так попробовать? Профессионалы говорят, помогает увеличить продажи». Здесь тоже есть исключения. Например: реально уверенный в своих идеях фанатик может вести за собой толпу. Но я не уверена, что в современном мире актуально полезны бродящие за фанатиками толпы.
Но это все «от ума». На самом деле моя проблема в другом. В обществе, где практически официально принято считать «уверенность в себе» достоинством, к которому надо стремиться самому и «стремить» своих детей, я носителей этого качества совершенно осознанно избегаю. Мне трудно и, в общем-то, неинтересно с ними общаться.
Это проявляется прямо на уровне языковых форм. Как только в разговоре на любую тему кто-нибудь заявляет: «Ну послушайте, ну что за бред, ну совершенно же очевидно, что… я совершенно уверен, и все разумные люди со мной согласны и тоже уверены…» — я осторожно, бочком, бочком…
Отсюда сразу же вытекает четвертый пункт.
4.-Есть очевидные истины: дважды два равно четыре, Волга впадает в Каспийское море, Земля вращается вокруг Солнца. Что же, и в этом сомневаться?!
Мое возражение: я с трудом представляю себе разговор между взрослыми людьми, целиком состоящий из констатаций очевидных на данном этапе развития человечества истин. Зачем это мне? Но если кто-то в отношении их скажет: «Вы знаете, появились новые данные по поводу… я был уверен, а вот теперь что-то усомнился…» — меня это, возможно, заинтересует.
Как наверняка понимают читатели, я тут совершенно не претендую ни на какую абсолютную истину. Да ее здесь, скорее всего, и нет.
Прописные истины
В какой-то степени эта тема вытекает из двух предыдущих и последовавших за ними обширных дискуссий на «Снобе» — о счастливом детстве и об уверенности в себе. Тема прописных истин всплывала там не один и даже не два раза.
И мне показалось, что настал момент поговорить об их бытовании в современном обществе. Что мы вкладываем в это понятие? И все ли одинаково понимают, что это вообще такое?
Весьма часто понятие прописных истин и они сами используются в воспитательных целях и при ведении всяческих разговоров с претензиями на просвещение. И, разумеется, я сама, будучи представителем профессии, как ни крути, не чуждой дидактики, тоже их использую. И вот пару лет назад столкнулась со странным фактом, который сначала заставил меня задуматься, потом — кое-что проверить, а потом — опять задуматься, уже несколько о другом.
Сейчас расскажу, с чего все началось. Однажды у себя в кабинете я вполне мирно беседовала с юношей-старшеклассником. Несмотря на наши с юношей неизбежные разногласия, разговор в целом складывался хорошо и конструктивно, и ни я, ни подросток не ожидали от него никаких подвохов и неожиданностей. Не помню даже, по какому поводу я произнесла сакраментальное: «Послушай, ну нельзя же все отрицать, есть же всем известные прописные истины: Волга впадает в Каспийское море, лошади кушают овес и сено…»
В этот момент нечто в выражении его лица заставило меня насторожиться.
— Что? — уточнила я. — Что ты хочешь сказать?
— Я спросить хочу, — улыбнулся юноша. — А как лошади овес кушают, в каком виде?
— То есть как это «в каком виде»? — оторопела я.
— Ну, в виде травы или в виде каши?
Я нервно засмеялась. И за пару минут выяснила, что юноша никогда не видел, как лошади едят овес (те лошади, на которых он в детстве катался в парке, ели сахар и сухари), никогда не видел недробленой овсяной крупы и не имел ровно никаких сведений о лошадиной диете.
— А Волга-то? — напряженно спросила я. — Куда она впадает? Это-то ты знал?
— Раньше не знал, но теперь вы сказали: в Каспийское море. Спасибо, буду знать.
Сначала мне показалось: издевается. Потом присмотрелась и поняла: ничуть. Но как такое могло быть?! Они перестали проходить в школе рассказ Чехова «Учитель словесности»?
Поразмышляв некоторое время после ухода юноши, я решила оценить масштаб бедствия. И некоторое время задавала всем приходящим ко мне подросткам старше 12-ти лет один и тот же вопрос: куда впадает река Волга?
Опросила больше сотни (ближе к полутора) человек. Приблизительно одна треть знала. Две трети не имели ни малейшего понятия. Некоторые так и говорили: вообще не знаю. Остальные строили предположения. Предположения были самые удивительные. Довольно часто Волга впадала в Черное море и в Северный Ледовитый океан (видимо, эти опрашиваемые все же осознавали, что Волга — внутренняя для России река, и не выводили ее за пределы страны). Однако несколько раз Волга впадала в Средиземное море и Атлантический океан. В Тихий — два раза (интересно, в каком месте? Я не стала уточнять). В Индийский — ни разу (очевидно, не сумела преодолеть Тибетское нагорье). Несмотря на мою хроническую обескураженность пестротой ответов, одному юноше все же удалось удивить меня до крайности поверх всего. Он утверждал, что Волга впадает в Финский залив. Причем этот юноша не был приезжим из Рязанской области или Средней Азии. Он родился и вырос в Петербурге и учился в математическом лицее.
— Мы же сами живем на побережье Финского залива! У нас тут Нева! Где же у нас тут еще и Волга впадает?! Где она?! — не сдержалась я.
Юноша задумался, пожевал губу (усики, пробивающиеся над его верхней губой, смешно зашевелились) и сказал:
— Я думаю, она впадает на территории Финляндии.
Занавес.
На этом я не остановилась. В следующие дни я вышла в поликлинический коридор и быстро опросила полторы сотни взрослых людей, которые на вид казались мне старше сорока лет. Вопрос был тот же самый: куда впадает река Волга? Ответы были стандартными: «Волга впадает в Каспийское море». Некоторые, отвечая, смотрели обиженно: чего, дескать, спрашиваете очевидное? Исключение было одно: дряхлая старушка, которая стерегла коляску с правнуком.
— Прости, доченька, не могу тебе сказать, — прошамкала она. — Я знала, конечно, но теперь уж все забыла.
Я ей поверила: она знала. То есть сто процентов.
Занавес еще раз.
Это поколение детей и поколение их родителей (бабушек и дедушек). Это прописные истины. Вам никакие мысли по этому поводу в голову не приходят, дорогие читатели?
Мне — приходят. Разумеется, мы все теоретически знаем, что прописные истины могут эволюционировать. Когда-то прописной истиной было, что Солнце вращается вокруг Земли, а с какого-то момента стало наоборот. Но понимаем ли мы, насколько быстро они могут эволюционировать сегодня и что для всех нас из этого следует?